Природа советской власти. Экологическая история Арктики - Энди Бруно

в два раза увеличило их численность537. Как указывают Наталья Гуцол, Светлана Виноградова и Антонина Саморукова, «сегодняшняя роль Ловозеро как этнического и оленеводческого центра Кольского полуострова является результатом исторических, политических и социально-экономических процессов и событий, происходивших в Мурманском регионе в течение XX столетия»538.

Советская политика «высокого модернизма» привела к концентрации саамов в урбанизированной деревне в результате так называемого укрупнения колхозов539. В то время как коллективизация расширила наблюдение и контроль над тундрой, частично за счет того, что приоритет в хозяйствовании был отдан одному конкретному животному, объединение множества коллективных хозяйств в несколько государственных совхозов еще больше изолировало этнические меньшинства от исторически важных практик природопользования. К тому же территория оленеводства уменьшалась из‐за строившихся энергетических, промышленных, природоохранных и военных объектов. Через сам этот процесс сокращения пространства и доступа к другим природным ресурсам укрупнение еще больше усилило значение крупномасштабного оленеводства для коренных северных народов Кольского полуострова. В некотором смысле результатом стал арктический эквивалент глобальной экспансии монокультуры и одомашненной фауны, произошедшей в XX веке540. Укрупнение стало апогеем советской кампании по управлению территориями путем концентрации на одном биологическом виде.

После десятилетий сосредоточенности на развитии тяжелой промышленности, которая оставляла развитие сельской экономики в небрежении в 1950‐е годы, советское правительство запустило различные программы для повышения производства зерна и производительности сельского хозяйства в целом. Самой известной из них была хрущевская кампания освоения целины, которая превратила миллионы гектаров нераспаханных степей в сельскохозяйственные угодья. Хрущев также расширил выращивание кукурузы в качестве кормовой культуры541. Ко всему прочему, он также продолжил сталинскую политику укрупнения коллективных хозяйств: в 1950 году их общее число в СССР сократилось вдвое, а в течение 1953–1958 годов – еще на четверть542. Это стремление к ликвидации и объединению мелких производителей сельскохозяйственной продукции распространилось и на 1960‐е годы: в частности, власти использовали результаты переписи 1959 года, подготовив список 580 тысяч «неперспективных» деревень для ликвидации. Общей была идея о том, что в каждом регионе нужно оставить только два укрупненных аграрных города543.

Укрупнение привело к существенному сокращению числа оленеводческих предприятий на Кольском полуострове с чуть более дюжины накануне войны только до двух государственных совхозов к концу советского периода544. Проведение этой политики было обусловлено многими факторами. Во-первых, укрупнение было направлено на повышение производительности и прибыльности оленеводческой экономики путем расширения масштабов деятельности. Коллективные хозяйства, испытывавшие экономические трудности, часто упразднялись и далее объединялись с более успешными. Так, колхоз «Вперед» в Чудзьявре, который по большей части был убыточным с момента своего основания в 1939 году, в 1959 году был упразднен. Восемнадцать хозяйств из бывшей саамской общины, выдворенной в 1930‐е годы с острова Кильдин, были перемещены в Ловозеро. Оленеводы и олени колхоза «Вперед» были присоединены к колхозу «Тундра». Со временем, впрочем, экономические соображения стали играть все меньшую роль. В 1969 году колхоз «Большевик» в Варзино, регулярно в течение 1950‐х и 1960‐х годов выполнявший план, был также присоединен к «Тундре»545.

Поиск территорий для новых промышленных и военных объектов также влиял на планы переселения. Строительство гидроэлектростанций потребовало переселения нескольких небольших оленеводческих деревень. В начале 1960‐х годов успешный колхоз «Доброволец» (до 1937 года это был кооператив «Саам») был перемещен из Вороновского погоста в Ловозеро, где был слит с «Тундрой». Это было сделано для того, чтобы деревня, включая старое саамское кладбище, могла быть затоплена водохранилищем Серебрянской ГЭС546. Сходным образом жители деревни Чальмны-Варрэ (Ивановки) были переселены в находящееся неподалеку Краснощелье в 1960‐е годы, после того как власти решили затопить деревню с целью строительства электростанции на реке Поной. Колхоз «Красная тундра» был соединен с одной из деревень и в итоге стал совхозом имени В. И. Ленина547. Более того, расширение присутствия советских вооруженных сил на полуострове в годы холодной войны в целом привело к появлению более жестких границ между гражданскими и военными территориями. Целые районы, где раньше бродили олени, стали закрытыми зонами, используемыми советским военно-морским флотом, и местом расположения объектов, обслуживающих ядерный арсенал страны548.

Местные защитники природы также поддерживали переселение оленеводов подальше от диких животных, которых они хотели охранять. В течение нескольких лет между оленеводами колхоза «Красное Пулозеро» и учеными, работавшими в Лапландском заповеднике, развивался конфликт. Оленеводы были недовольны тем, что не могли пользоваться ресурсами и землей заповедника, в то время как ученые считали оленеводов и их животных угрозой для диких оленей. В 1949 году Семенов-Тян-Шанский обвинил колхозников «Красного Пулозера» в нелегальной охоте и убийстве в предыдущие годы около 50 оленей549. Во время другого инцидента в 1960 году пулозерские оленеводы заявили, что 400 одомашненных оленей убежали на территорию заповедника. Они намеренно пришли в заповедник для выяснения этого вопроса, когда Семенова-Тян-Шанского там не было. Зайдя в заповедник вместе с одним из егерей, эта группа оленеводов убила четырнадцать оленей. Вместо того чтобы проверить ушные клейма на животных, чтобы убедиться, что они принадлежат оленеводам, егерь постарался замять эту историю. Семенов-Тян-Шанский пришел в ярость, узнав об этой истории, и назвал «пастухов Пулозерского колхоза» «основными браконьерами на территории заповедника»550. Потерявшие значительное число своих оленей в конце 1950‐х годов пулозерские оленеводы не могли смириться с таким сопротивлением. В 1961 году пулозерский совет решил «принять все меры к розыску отколовшихся оленей и произвести обстрел в районе Лапландского заповедника»551.

Поведение оленей сыграло большую роль в этом конфликте. Дикие и одомашненные олени западной части полуострова боролись за кормовую базу. В послевоенные годы в поисках лишайников дикие олени ушли за пределы Лапландского заповедника на пастбища, где паслись одомашненные олени. В свою очередь, одомашненные олени стали приходить на территорию заповедника552. Более того, смешение диких и одомашненных оленей создавало проблемы для тех, кто пытался охранять, пасти и охотиться на них. Дикие животные, прибившиеся к стадам одомашненных оленей, были менее послушными и осложняли контроль над стадом. Одомашненные олени, сбегавшие к диким, ставили под сомнение научную чистоту кампании защитников природы по строгому сохранению отдельного вида фауны и угрожали распространением болезней среди охраняемых оленей. Борьба за лишайники и проблемы, создаваемые смешиванием оленьих стад, существенно осложняли развитие оленеводческой экономики в соседстве с чувствительной популяцией диких северных оленей553. В конечном итоге в этом противостоянии верх одержали дикие северные олени. Власти закрыли колхоз «Красное Пулозеро» и перевели его животных на Мурманскую оленеводческую опытную станцию554.

Хотя в СССР в 1960‐х годах все решения принимались сверху вниз, оленеводческие