Список - Шиван Вивьен

– Я хочу знать, планируешь ли ты какой-нибудь выходкой испортить танцы.

– Выходка? Ты о чем?

Дженнифер бесит, что Сара так гордится собой.

– Я… я не знаю. Что-нибудь, чтобы поквитаться со всеми за то, что тебя внесли в список? Именно поэтому от тебя так плохо пахнет, да?

Сара в притворном шоке прикрывает рот ладошкой:

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Мне не терпится попасть на танцы. Я уже и наряд себе выбрала. – Голос у Сары невинный, как у актрисы ситкома из старого телевизионного шоу. – И очень грубо говорить людям, что от них плохо пахнет, Дженнифер. Я думала, ты, как никто другой, знаешь об этом.

Дженнифер закатывает глаза:

– Слушай, ты совершаешь большую ошибку. Все возненавидят тебя, если ты испортишь танцы.

Сара передвигается на край скамьи и наклоняется вперед:

– Мне плевать, если все меня возненавидят. Потому что я ненавижу их. Ненавижу абсолютно всех в этой школе.

Дженнифер отступает. Это было ошибкой. Что толку разговаривать с человеком, который настолько ослеплен злостью. Если кто и должен расстраиваться из-за списка, то это Дженнифер. У Сары нет на это права – ее имя попало в список впервые. И если уж ей плевать, как она утверждает, тогда почему она так упорно стремится испортить всем праздник?

– Хорошо, – говорит Дженнифер. – Но чтобы ты знала, я расскажу директору Колби все, что услышала здесь.

Она переводит взгляд на окно директора Колби. Она надеется, что та сейчас на месте и услышала весь этот разговор.

– Почему ты так отчаянно защищаешь танцы, Дженнифер? – смеется Сара. – В смысле, ты же не думаешь, что станешь Королевой?

Дженнифер перекладывает книги в другую руку и невольно открывает стикер «Голосуйте за королеву Дженнифер».

– О господи! – шепчет Сара и пихает локтем своего парня. – Смотри! Смотри на ее стикер! Ох, черт, Дженнифер, ты и правда надеешься! Ты обманываешься, думая, что это произойдет!

– Ты выставляешь себя дурой, – говорит ее парень.

Дженнифер смотрит на Сару:

– Ты просто завидуешь.

Сара начинает вызывающе хохотать. Этот смех уж точно не искренний, и Дженнифер это понимает. Он наигранный, как для шоу. Как и выкрашенные в черный цвет волосы, все эти цепочки, а также слово «УРОДИНА», почти нечитаемое под слоем грязи на ее лбу.

– Завидую чему? Что я не уродливый талисман популярной компашки? Это насмешка, Дженнифер. Над тобой! Ты должна послать этих девчонок. Они используют тебя. Смеются над тобой за твоей спиной! Они относились к тебе как дерьму все четыре года, а ты, по сути, даешь им поблажку, потому что они трясут какой-то жалкой сгнившей морковкой перед твоим носом. Не важно, дадут тебе корону со стразами или нет. Они все равно считают тебя уродиной.

Невольно Дженнифер повышает голос:

– Сама знаю, кто я, ясно? И принимаю это. Но стремлюсь быть лучше. Ты… ты злишься, потому что хочешь быть одной из них, но слишком боишься признаться себе в этом.

Сара встает и тычет пальцем в Дженнифер:

– Ты думаешь, эти стервозные чирлидерши тебе подруги? Да им насрать на тебя!

– И что? – смеется Дженнифер. – А тебе нет?

– Нет. – Сара упирается руками в бока. – Мне не насрать на тебя, Дженнифер. Мне тебя жаль. Ты купилась на этот дерьмовый цирк. И я не делаю тебе гадости. Не притворяюсь кем-то другим. А теперь отвали от моей скамьи.

Дженнифер уходит, чувствуя, как ее трясет. Она не может согреться, пока шагает до кабинета Колби. А оказавшись там, проходит мимо секретаря и входит без стука:

– Директор Колби? Мне нужно с вами поговорить.

– Входи, Дженнифер. Я надеялась, что ты забежишь поболтать. Должна сказать, я всерьез подумывала отменить танцы.

Дженнифер застигнута врасплох.

– Подождите… Что?

Директор Колби поднимает бровь:

– Мне жаль. Я видела везде эти стикеры «Голосуйте за Королеву Дженнифер» и подумала…

– Я не поэтому зашла.

– Так тебя все устраивает?

Дженнифер робко улыбается и откидывает волосы за плечо, чтобы было видно стикер на ее груди:

– Да. В смысле, я думаю, это мило. Хорошо, что люди делают это ради меня. Меня всегда считали уродиной. И немного безумно думать, что меня могут выбрать Королевой танцев. – Это правда. – Поэтому, пожалуйста, не отменяйте танцы из-за меня. Меня возненавидят! Будут во всем винить! – Девушка чувствует подступающие слезы.

Директор Колби выглядит удивленной.

– Хорошо, – соглашается она. – Ладно. Думаю, я неверно оценила ситуацию. – Она качает головой. – Так о чем ты хотела поговорить, Дженнифер?

– О Саре Сингер, – отвечает Дженнифер. Она разглаживает свой стикер, уделяя особое внимание уголкам, которые отклеились от ее свитера. – Вы должны остановить ее.

Глава 25

Марго нависает над обеденным столом, отчего на пустое место, которое обычно занимала она, падает тень. Ее бесит чувство, будто ей нужно приглашение, чтобы сесть рядом с подругами. Будто ее место теперь принадлежит Дженнифер.

Рейчел с Даной не отводят взглядов от своих йогуртов. Они отрывают фольгу со стаканчиков и медленно в унисон размешивают его пластиковыми ложками, отчего плотная белая масса окрашивается в розовый цвет.

Марго ставит поднос и усаживается на стул. Она подумывает отплатить подругам молчанием, но слишком злится, чтобы сдержаться.

– Дженнифер присоединится к нам сегодня за ланчем? – спрашивает она.

– Она либо в библиотеке, либо до сих пор разговаривает с директором Колби, – отвечает Дана.

– О чем?

– А тебе-то что? – спрашивает Рейчел, наконец посмотрев ей в глаза. – Ты что, нервничаешь?

К ним присоединяются парни. Мэттью, Джастин и Тед. Они со стуком опускают свои подносы.

Марго прищуривается и шепчет:

– С чего бы мне нервничать?

Дана наклоняется:

– Люди начинают гадать, не ты ли составила список. И не потому ли ты злишься, что не ожидала такого эффекта. Не ожидала, что Дженнифер может стать Королевой танцев вместо тебя.

– Вы серьезно? – Марго старается не повышать голос. Ей не хочется, чтобы парни, а конкретно Мэттью, услышали этот разговор. – Это Дженнифер такое болтает? – удивляется она. – Что я составила список?

– Нет, – говорит Дана. – Так некоторые говорят.

Некоторые. Марго интересно, некоторые – это сколько?

Входит ли Мэттью в их число? Ей никогда не приходилось беспокоиться о том, что о ней говорят другие, потому что это были обычно комплименты.