Аптека снежного барса - Катя Водянова

— Все по списку, или ваш дружок пойдет кормить моих псов.

— Полегче! Мы можем пойти к комиссару Брегг и рассказать все, как было. По головке она не погладит, но тайный подвал с магическими знаками ее заинтересует куда больше, чем наше мелкое воровство.

— Это если она вам поверит, а вы сможете сюда войти, — недобро ухмыльнулся он и отошел назад. — Всего доброго, господа.

Я и отсюда видела, как злятся стражники, но спорить они не стали, тихо направились к выходу, а господин ушел обратно, по пути выпустил псов свободно бегать между решетками. Ирвин невозмутимо смахнул магию и пошагал к выходу, как ни в чем не бывало.

Мы выбрались из дома без всяких происшествий, даже заднюю дверь закрыли, чтобы к господину Марвейну не влезли воры. Причем, это я о них заботилась, из цеховой солидарности, так сказать. Скормят бедолаг псам, и следов не останется.

Брр! Какой же мерзкий типчик! И он отец милейшей Ребекки? Такой и для Гвен слишком жуткий, она, конечно, злодейка, но не такая отпетая. Не хочу и думать об этом, не укладывается в голове. Довольно логично: Невена была магом, Бекки и Гвен — тоже, с чего бы их папаше не носить в себе зверя? Рейгаль не рассказывал о таких сюрпризах своего тестя, но мог и сам не знать.

Ирвин со мной не разговаривал, и тростью по брусчатке стучал сильнее обычного, будто злился. Хотя на что? Он точно не был знаком с Марвейнами и не имел на них зуб.

— Лестер нам не поверит, — вздохнула я.

— Поверит, но без доказательств он не сможет обыскать дом. И я до сих пор не уверен, что стоит его впутывать в это дело.

— С ума сошел? — возмутилась я. — Мы нашли тайное убежище магов, которые непонятно что затевают, а ты предлагаешь промолчать? Внук знаменитого Стервятника Дунка, первого королевского мага?

— Несколько лет назад я был таким же глупым и восторженным. Заметил исчезновение записей, решил сам расследовать это. В итоге чуть не лишился ноги, расстался с магическим зверем и отсидел в Птичьей башне. Хваленой дедовской любви и связей хватило только на то, чтобы вытащить меня оттуда и добиться относительной свободы.

— Так ты…

— Дома поговорим, — нахмурился он, после чего свистнул, подзывая извозчика.

Тот взмахнул вожжами, подгоняя лошадь, а я шарахнулась в сторону. Да, знаю, что не набросится, у нее даже второго ряда ядовитых зубов нет, но она здоровенная и непривычная, еще фыркает, цокает копытами и откровенно пованивает. Нет, никогда не привыкну, что можно ездить на живом неразумном существе.

Не подозревавшая о моих метаниях лошадь невозмутимо прошла мимо и остановилась, а Ирвин первым влез в повозку. Сегодня она была без крыши, зато с двумя сиденьями друг напротив друга. В свете фонарей Ирвин превратился в настоящую статую, неподвижную и спокойную. Я же таращилась и таращилась на него, никак не могла отвести взгляд.

Еще и холод этот, цоканье и лошадиный запах. Не задался вечерок, как ни крути.

— Ты был магом? — все же спросила самое главное.

— Как и дед. Только дар послабее и особой любви к роду Ривертонгов не имел, отслужил положенное в армии, выплатил откупную и вернулся в аптеку.

— Потом встретил любовь всей своей жизни… — попыталась намекнуть я.

— А она меня использовала, втянула в неприятную историю и сбежала. Ведьма.

Ирвин сидел все также неподвижно, а мне почему-то захотелось взять его за руку или обнять. Но от Бринса он таких ухаживаний не примет, Габриэлле же взяться неоткуда. И как, интересно, мужчины утешают друг друга? Раньше не задумывалась над этим, но у нас и мужчин в семье — зять и племянник, но тому чуть больше года, когда расстраивается, его просто тискают и целуют. Хотя сестра дико ругается за это. М-да…

— А вот у нас в Дагре, — я решила сменить тему, — «ведьма» — вовсе даже не ругательство, а статус. Быть ведьмой — крайне почетно.

— У моей бывшей невесты это тоже статус, — холодно ответил Ирвин. — Приобретенный за мой и не только мой счет. После того случая я и решил держаться подальше от женщин. Навсегда.

Больше он не произнес ни слова, и на все мои вопросы отвечал односложно. А самое главное, какой именно у него был зверь, я спрашивать боялась. Наверное потому, что уже знала ответ.

Глава 16

После того случая Ирвин ощерился на всех и замкнулся. Почти не разговаривал со мной и Лестером, не отреагировал и когда я прошла мимо аптеки в своем обычном облике. Позже столкнулись на улице, так он не ответил на приветствие, предпочел разглядывать птиц на деревьях.

Как ни пыталась, я не смогла его разговорить, чтобы разузнать подробности тех давних дел, не хотел он откровенничать и о своем магическом прошлом. Отвечал грубо и постоянно грузил меня работой или упражнениями. Между тем артефакт жег все сильнее, я уже начинала привыкать к постоянной ноющей боли в подреберье. Такой магический намек, что еще немного и нужно будет признаваться Ирвину и надеяться на его милосердие. От боли избавлюсь, но и нашей дружбе тогда конец.

— А не устроить ли нам распродажу? — потянула я за завтраком. — Соберем зелья и мази, которые обычно плохо берут, поднимем на них цену на пару монет, потом на ту же сумму сделаем скидку. Плакат красивый напишем: «Мучает недуг лихой? Мазь купи, вотри, не ной!»

— Никаких плакатов, пока не научишься писать без ошибок.

— Эй! Да их и было-то всего две!

— Ты списывал текст из книги, — невозмутимо напомнил он. — А перед этим занимался вполсилы. Не возьмешься за себя, так и будешь хилым неучем.

Ирвин действительно заставлял меня тренироваться по утрам: бегать, отжиматься, бить по набитому песком мешку. Сам тоже не отлынивал, поэтому я не злилась, но уставала жутко. К тому же перед завтраком аптекарь усаживал меня заниматься, заставлял читать правила, а после диктовал текст, а я записывала. Иногда — просто ставил передо мной книгу, сам же рядом занимался делами, чаще всего — наводил порядок в каталоге лекарств или рецептах.

— Ну сам напиши, — я препиралась из чистой вредности, ну и потому, что завтракать в тишине слишком скучно. —