Лунный вариант - Федор Березин

Если бы радио доносило его голос до ЦДКС, те, кто постарше, начали бы шарить по карманам в поисках валидола.

– Над Луной наш корабль, – пояснил свою мысль будущий маршал Советского Союза Устинов. – К тому же, как вы утверждаете, Мстислав Всеволодович, самый совершенный в мире. Не кажется ли абсурдным в этих условиях, что наш советский человек все-таки должен погибать?

– Вот именно, – шевельнулся в кресле Генеральный секретарь. – И не просто советский человек, а еще и первый в мире космонавт! Гражданин Вселенной!

Академику Келдышу захотелось улыбнуться. То, что предлагало верховное начальство, полностью отвечало его собственным планам. Он сдержался, притушил сияние глаз, ибо это не соответствовало трагичности момента.

– Уважаемые товарищи, не только как первое ответственное за освоение космоса лицо, но просто как коммунист, я полностью разделяю ваши тревоги и вашу позицию. Более того, я уверен, что наши космические странники будут просто признательны за разрешение посадки на естественный спутник Земли, а уж тем более за право спасения своего товарища. Хотя, понятное дело, на текущий момент они не имеют никакого понятия о полете «Зонда-9».

– В наших героях мы не сомневаемся, Мстислав Всеволодович, – уставил в Келдыша свои увеличенные очками зрачки генерал-полковник. – Мы понимаем, что их только успевай сдерживать: наш отряд космонавтов всем скопом пойдет на смерть, если это понадобится Родине. Однако партия в нашем лице требует от вас полного осознания ответственности. Ответьте нам со всей прямотой, способен ли наш «Союз-11» произвести предлагаемую спасательную операцию без сучка и без задоринки?

– Может ли наша доблестная ракета не только сесть, но еще и взлететь из этого кратера? – хмуря свои знаменитые брови, уточнил Леонид Ильич Брежнев.

Различные вариации сверхсжатых и самых развернутых ответов-лекций пронеслись в голове президента Академии наук СССР в максимально ускоренной перемотке. Но в общем-то он нисколько не волновался, так же точно, как никогда ранее не волновался на экзаменах – он всегда знал материал на «пять», а чаще всего на «шесть».

– Товарищи, я со всей ответственностью заверяю партию и правительство, что «Союз-11» – самый совершенный в мире лунный корабль – с успехом выполнит возложенную миссию. Только… – академик на секунду запнулся. Но это был специальный, мгновение назад продуманный ход. Он сработал, ибо все восседающие за столом перестали дышать и впились глазами в дважды Героя Социалистического Труда.

– Не мучайте нас, Мстислав Всеволодович, – не выдержал Брежнев. – Мы люди военные – не ученые. Говорите без обиняков.

– Если бы это была простая экспедиция, ее можно было бы начать когда угодно. Хоть через неделю: в нашем корабле хватит и энергетических и воздушных запасов. Однако нам нужно спасать человека, попавшего в безвыходную ситуацию. Команду на подготовку к старту нужно переслать немедленно.

– Это само собой разумеется, – согласился Устинов, совсем не моргая под своими толстенными линзами.

Брежнев неторопливо кивнул.

– Кроме того, – продолжил будущий министр обороны, – посадка и взлет «Союза» послужат маскировке. При соответствующей радиоигре мы введем нашего потенциального противника в заблуждение.

– Американцы, товарищ Келдыш, никаким образом не догадаются, на каком из кораблей в действительности помещена эта самая Аномалия, – пояснил Леонид Ильич. – Мы обведем президента Никсона вокруг пальца.

Президент Академии наук не изменился в лице, хотя именно в этот миг до него дошли истинные цели посадки. Незапланированный подвиг Гагарина послужил прекрасным спусковым механизмом для осуществления акции прикрытия. Получалось, что к принятию решений окружающих правителей гонит сама судьба, а не предусмотренный план. Цепь событий позволяла ускользнуть от ответственности не только перед другими, но и перед собой. Кроме того, сами производимые в космосе действия приобретали не предусмотренную ранее законченность и красоту.

Корабль, производящий сейчас маневры в окрестностях Луны, отличался от идущего по другой орбите «Зонда-9» принципиально. И даже от наматывающего витки американского «Аполлона-13» он отличался не меньше. Это было нечто совершенно новое. Казалось, что этот корабль выскочил прямо из фантастических книг. В какой-то мере так и было. Этот волшебный корабль, совершающий в настоящее время облет естественного спутника, построило государство, объявившее о своем существовании только полвека назад. Сравнительно со старыми перечницами, поделившими мировую арену, оно являлось бабочкой-однодневкой, однако то, что оно дерзало осуществлять, вызывало у империй-долгожительниц зубочелюстную боль. Корабль, носящий стандартное название «Союз», был, разумеется, совершенно не обычной системой. Он превосходил по любым параметрам все доселе применявшиеся для полетов на Луну комплексы. Он мог находиться на поверхности до четырнадцати суток, то есть его экипаж был способен проводить на Луне долговременные плановые исследования. То, что «Союз-11» мог, стартовав с Луны, отправиться на Землю без всяких промежуточных стыковок, являлось огромным шагом вперед, примерно равным тому, что произойдет через десятилетие, когда появятся многоразовые космические системы. Да и вообще, корабль обеспечивал полет и посадку на небесное тело трех космонавтов одновременно. Виной тому, что сейчас их наличествовало два, был случай.

Еще? Представьте, этот великолепный корабль являлся первым, на котором космические путешественники готовились совершить посадку на Селену, сидя в удобных, подогнанных по фигуре креслах. Что здесь удивительного? Извините! До этого даже в «Аполлонах» экономия горючего заставляла астронавтов перемещаться в пространстве стоя. Естественно, они облачались в мягкие изнутри скафандры и вокруг царила невесомость, но, согласитесь, человек все-таки не птица и со времен появления самолетов он привык летать сидя. Тем более когда посадочный модуль, в коем ты помещен, вращается и опрокидывается согласно командам бортовой ЭВМ. Приближающаяся Луна может в один момент валиться на голову, а через минуту накатываться сбоку. Любоваться всеми этими переворачиваниями перспективы лучше все-таки в креслице, пристегнувшись прочно ненавязчивыми ремнями.

Сейчас корабль, который по совсем недавним инструкциям уже и не собирался садиться, получил новые шифрованные указания.

– Нам повезло, – доложил напарнику-командиру Виктор Иванович Пацаев, дешифровав сообщение из ЦДКС, – мы все-таки попадем на Луну. Правда, я не слишком понял задачу. Поясните, что значит: «Там вы должны будете подобрать нашего, хорошо известного вам человека»? Это аллегория или так и есть? Разве на Луне уже были или есть наши? Сделать запрос, товарищ подполковник?

– Не надо, – сказал Георгий Тимофеевич Добровольский, внешне сохраняя безразличие, но в душе тоже удивляясь. – Я думаю, в ближайшее время нам все подробно распишут.

В данном случае он прямо-таки зрил в будущее. Сказывался жизненный опыт. Хотя Добровольский был всего на пять лет старше бортинженера и также совершал свой первый в жизни космический полет, он являлся военным и потому прошел гораздо более серьезную, хотя и несколько однобокую школу жизни.