Ударом шпаги - Эндрю Бальфур

Место, где мы занимались кренгованием, представляло собой песчаную косу между скалистыми рифами, отлично укрытую и надежно изолированную с моря, так что мы могли без опаски разводить костер и стрелять дичь, попадавшую в поле нашего зрения.

Несмотря на то что лес, густой и мрачный, подходил к самому берегу, животных в нем почти не было видно, и нам удалось подстрелить всего лишь какое-то остроносое четвероногое размером с кролика и немного напоминавшее последнего цветом шерсти.

Зато здесь попадались птицы, похожие на голубей, а черепахи и крабы водились во множестве, так что мы имели возможность разнообразить нашу диету. Сэр Джаспер, оказавшийся неплохим поваром, готовил нам из всего этого отличный суп, или консомэ 38, как он его называл, поскольку в нем плавали аппетитные куски дичи, обильно сдобренные специями из нашего судового камбуза.

Берег был совершенно необитаем, и после приведения барка в порядок и спуска его на глубокую воду мы провели целый день, отдыхая и занимаясь рыбной ловлей, так как на отмели среди камней водилось множество самых разнообразных видов рыб всевозможных форм и расцветок. Очистив рыбу от внутренностей, мы вялили ее на солнце и вскоре имели уже солидный запас на борту. Сэр Джаспер по собственной инициативе отправился побродить по лесу в надежде подстрелить что-нибудь на ужин, но, хоть мы и слыхали его выстрелы, к назначенному времени отплытия он не явился, и мы начали уже опасаться, не стряслось ли с ним какого-нибудь несчастья.

Спустя час после того, как прошли все мыслимые и немыслимые сроки, наши опасения превратились в тревогу и мы, оставив на борту одного матроса и юнгу, вооружились и приготовились отправиться на поиски нашего доблестного рыцаря.

Едва мы, однако, достигли границы лесных зарослей, как пропажа тут же нашлась, ибо на опушке появился сам сэр Джаспер собственной персоной, потный, запыхавшийся, растрепанный и исцарапанный, без шляпы и в разорванной одежде. Мы бросились к нему и засыпали его вопросами, но он едва переводил дыхание и не в состоянии был вымолвить ни слова, так что нам пришлось ждать целых пять минут, прежде чем он смог объяснить причину своего странного внешнего вида.

— Значит, вы посчитали меня пропавшим? — отдуваясь, проговорил он наконец. — Что ж, друзья, я действительно чуть было не пропал навеки, и мы должны поторопиться, если хотим остановить самое страшное и жестокое зверство из всех, которые я когда-либо видел или о которых слышал. Но надо действовать очень осторожно и захватить испанцев врасплох…

— Испанцев? — в один голос воскликнули мы.

— Да, испанцев. Их двадцать пять, этих гнусных собак, но я обо всем расскажу по дороге; а сейчас нельзя мешкать ни минуты: в путь, друзья!

Под водительством сэра Джаспера мы нырнули в густую лесную чащу, и, пока пробивались сквозь плотные заросли кустов и лиан, то и дело пуская в ход ножи и топоры, он рассказал нам о своих приключениях и о том, чему свидетелем он оказался. Случилось так, что неподалеку от лесной окраины он набрел на стадо диких свиней и подстрелил кабана, по всей видимости, вожака этой стаи. Раненый кабан пустился наутек, отделившись от стада, и сэр Джаспер, увлекшись преследованием, отправился за ним, руководствуясь следами крови, которые оставляло за собой серьезно раненное животное. Он преследовал кабана чуть ли не целую милю, а может, и больше, пока, выбежав на небольшую прогалину, не наткнулся на лежащего зверя, роющего клыками землю от боли и ярости. Но прежде, чем он успел снова выстрелить, кабан в бешенстве набросился на него, визжа и хрипя, угрожая огромными желтыми клыками, торчащими из окровавленной и покрытой пеной пасти, и нашему охотнику ничего не оставалось, как только искать спасения на высоком дереве, оказавшемся неподалеку. Он едва успел опередить разъяренного зверя и таким образом превратился в пленника, сидя на ветке, под которой сторожил его свирепый кабан. К своему облегчению, сэр Джаспер заметил, что рана зверя была достаточно серьезной и силы его убывают с каждой минутой, так что ему не грозило длительное пребывание в качестве заложника; однако, чтобы не терять времени зря, он решил воспользоваться своим выгодным положением и хорошенько осмотреться вокруг, для чего полез на самую верхушку дерева, цепляясь за многочисленные лианы и ползучие растения, обвивавшие ствол этого лесного гиганта. Он лишь всерьез опасался, как бы его не укусила одна из древесных змей, в изобилии водившихся в лесу, но, к счастью, подобного с ним не случилось, и вскоре он восседал высоко над землей на развилке дерева, точно на салинге мачты, и озирался вокруг, очарованный открывшимся ему зрелищем.

Вокруг него и внизу расстилался густой зеленый ковер из листьев, то узких, то широких, то перемежающихся ярким разнообразием цветочных гирлянд, великолепных и непривычных для глаза европейца, а далеко на горизонте высились поросшие зеленью и окутанные дымкой вершины гор, протянувшиеся на север.

Впрочем, ему недолго пришлось любоваться величественной картиной: глаз его уловил блеск воды на некотором расстоянии от поляны, где росло его дерево, и вскоре он разглядел среди листвы небольшое озерцо или, как здесь его называют, лагуну; более того, на дальнем берегу озера он, к своему удивлению, обнаружил небольшую группу туземных хижин, расположенных у самой воды, и людей, бродивших среди них, причем некоторые, казалось, занимались рыбной ловлей в лагуне, хотя из-за дальнего расстояния он не мог быть в этом уверен. Будучи весьма любопытным от природы, он чрезвычайно обрадовался своему открытию и с интересом следил за тем, как туземцы разводят костер, готовясь, очевидно, к приготовлению пищи, а те, что находились посреди озера, сложив свои нехитрые снасти, не спеша гребут к берегу. Он так увлекся, наблюдая жизнь этого маленького поселка, что совсем позабыл о быстротекущем времени и вспомнил о нем лишь тогда, когда хрюканье и визг у подножия дерева прекратились, свидетельствуя тем самым либо о гибели кабана, либо о снятии им осады.

Наш доблестный охотник совсем уже было собрался спускаться вниз, но тут краем глаза заметил, как что-то поблескивает на солнце сквозь густую зелень растительности, продвигаясь вдоль берега небольшого ручья, впадавшего в лагуну. Приглядевшись внимательнее, он убедился в том, что эти отблески являются ничем иным, как сверканием стальных лат; мысль об испанцах и о чудовищных злодеяниях, творимых ими на острове, заставила его остаться на своем посту и возобновить наблюдение. Некоторое время ему ничего не было видно, как он ни напрягал зрение, но вот наконец на небольшую полянку вышли два человека и быстро скрылись в зеленой чаще на противоположной стороне. Хоть они находились от него на расстоянии не менее полумили, сэр Джаспер сразу определил, кто они такие: стальные шлемы и кирасы, пики и мушкеты выдавали в них солдат, а здесь, кроме испанцев, никаких других солдат не могло быть. За первой парой появились еще двое, затем еще и еще — в общей сложности ровно две дюжины и один офицер, которого сэр Джаспер узнал по тому, что у того не было ни пики, ни мушкета и держался он позади всех. Только узкая полоска леса отделяла солдат от мирной маленькой туземной деревни, которая собиралась на свою дневную трапезу. Сэр Джаспер не сомневался относительно намерений испанцев, ибо когда мы впервые очутились в Санто-Доминго, то выслушали немало всяких душераздирающих историй об их жестокостях к индейцам и неграм. В самом деле, со времени открытия острова численность его населения постоянно уменьшалась и большинство туземцев были вынуждены искать спасения в самых диких и труднодоступных его уголках. Поэтому сэр Джаспер, ни минуты не колеблясь, слез с дерева а, обнаружив в кустах мертвого кабана, не стал терять времени даром, но, невыносимо страдая от зноя, духоты и колючих веток глухой и непроходимой чащобы, отправился прямо к бухте, где стояла на якоре «Морская фея».