Егерь Императрицы. Крым - Андрей Булычев

– Ты точно их все разрядил, Василий? – Лешка пристально посмотрел на своего главного оружейника.

– Точно, Ляксей Петрович, только маненько пороховой мякотки оставил внутри, – заверил Афанасьев. – Но там же и корпус железный, вот лишь бы от него осколки никого не посекли.

– Ну вот и сделай так, чтобы не посекли, – проворчал Егоров. – Ты же у нас по этой части как бы за главного. Приказа у нас их сейчас бить никакого не было. Так что шагов за сто, не ближе, подрывай заряды.

– По-онял, ваше высокоблагородие, – пробасил фурьер. – Сейчас сделаем все красиво и шумно. Рано, рано, рано пока, – бормотал он, отсчитывая расстояние до турецкой цепи. А вот сейчас самое то! Передовые турки дошли до торчащей в песке палки. Всего лишь в ста шагах от них лежала груда разбитых бочек. Василий резко дернул за веревку. «Баба-ах!» Столб песка, дыма, досок и огня поднялся высоко вверх. С неба падали камни, щепа и деревянные обломки. На том месте у бочек, где был установлен большой фугас, зияла черными подпалинами воронка.

– Еще-е! – пробасил Афанасьев и дернул за другой шнурок. «Бах!» – грохнул взрыв чуть тише первого. – И еще напоследок!

«Бам!» В небо взметнулось густое облако дыма, укутывая им все в округе.

Лешка стряхнул с себя песок и, пригнувшись, отбежал вглубь берега. За ним следом несся и Василий.

– Рыжий! Я тебя в караулах сгною, месяц будешь за разводящего! – пообещал Егоров. – Мякотки пороховой маненько! – передразнил он покрасневшего оружейника. – Ах ты охаверник какой! Нас и то, вон, камнями закидало, а что там у турок было?! Ну не дай Бог пришибло кого! А это что там за дымина на третьем разрыве? Ты чего это, никак османов удушить захотел?!

– Да нет, вашвысокблагородие, все же ведь живы остались, только вот испуганные очень, – успокаивал командира Афанасьев. – А я им на последнем фугасе еще пару дымовух привязал. Ну чего они у нас без дела болтаются? Ну, хорошо же получилось? Хорошо, ваше высокоблагородие?!

– Аккуратнее нужно, Василий, аккуратней! – проворчал Лешка, забегая за холм и приближаясь к ожидавшей их роте. – Нет у нас тут пока сил, чтобы затевать с турками большую войну. Вот через сутки сюда пехота подтянется, а там и посмотрим.

На следующий день в Ахтиарскую бухту с передовым эскадроном драгунов прибыл генерал-поручик Суворов вместе с ханом. На виду у турок они вместе объехали все побережье. Особое внимание Александр Васильевич обратил на сравнительно узкий вход в бухту.

– Вот тут мы и устроим земляные укрепления для «приличной артиллерии», – сказал он Шахин Гераю.

Первым делом генерал потребовал у турецкого адмирала найти и наказать убийцу патрульного казака. Как и следовало ожидать, Гаджи-Мегмет прислал письмо с по-восточному витиеватыми уверениями в дружбе, но наказывать виновных отказался. Суворов не стал вступать в пустую полемику с турком, а в эту же ночь прибывшие шесть пехотных батальонов приступили к постройке укреплений по обеим сторонам бухты. Поутру разъяренный Гаджи-Мегмет разглядывал в трубу появившиеся за ночь земляные валы. На берег был немедленно направлен посыльный с письмом, где запрашивалось: для чего русским понадобилось здесь строить столь мощные укрепления.

Ответ русского командующего не заставил себя ждать: «Дружески получа ваше письмо, я весьма удивляюсь нечаянному вопросу, не разрушили ли мы с вами обосторонней дружбы… к нарушению взаимного мира никаких намерений у нас нет, а, напротив, все наше старание к тому одному устремлено, чтобы отвратить всякие на то неприязненные поползновения и чтобы запечатленное торжественными великих в свете государей обещаниями содружество сохранить свято. Итак, мой приятель, из сего ясно, можете видеть мою искреннюю откровенность и что сумнение ваше выходит из действий вашей внутренности…»

Пока турецкий адмирал обдумывал следующий свой шаг, укрепления продолжали строиться. По всей бухте были расставлены многочисленные конные и пешие посты русских, которые под угрозой оружия не разрешали туркам высаживаться на берег. Все это они объясняли карантинными мерами во избежание чумы, свирепствовавшей в это время в Турции. Принуждение к миру оказалось вполне действенным. Оставшись без воды и свежего провианта, Ганджи-Мегмет приказал уходить в Синоп. Турки выбрались из бухты с помощью гребных судов, так как дул противный ветер. Через сутки он сменился, и их паруса пропали за горизонтом.

– Эх, опять мне не удалось отличиться! – сетовал Скоблин. – Ну что это такое, постреляли по бочкам, фугасы на песке подорвали. Вот и вся наша баталия. А я так и вовсе даже стрельнуть не успел, настолько все там быстро получилось.

– Не переживай, Сашка, все у тебя впереди, – подбадривал молодого прапорщика многоопытный Гусев. – Навоюешься еще. А пока нам опять охранную службу на ханских выходах нести. Если по очереди, то моя будет следующая неделя, а потом, стало быть, и ты со своим плутонгом на дежурство заступишь.

Несмотря на изгнание из Ахтиярской бухты малой эскадры, корабли турок продолжали патрулировать прибрежные воды полуострова. Суворов же приказал выстроить редуты с установкой на них артиллерии по всему южному побережью. В Крым на усиление имеющихся там войск им был введен дополнительный корпус. Сам командующий постоянно объезжал строящиеся укрепления, оценивая на месте, что же еще можно сделать для недопущения высадки турок. Не отставал от него и Шахин Герай. Отдельная рота моталась все эти летние месяцы совершенно без отдыха. Дважды на конвой хана совершались нападения. К счастью, у егерей обошлось без жертв. Засады были устроены весьма примитивно, и огонь из гладкоствольного оружия велся с большого расстояния по самой свите, которая держалась довольно кучно. Среди сановников и телохранителей правителя были убитые и раненые.

Какой уже раз Алексей доказывал старшему всей ханской стражи, чтобы егерей предупреждали загодя о том, куда и когда изволит проследовать его повелитель.

– Уважаемый, мы хотя бы заранее все самые опасные участки впереди проверим и свои подвижные посты там выставим! – майор все пытался достучаться до Тохтара. – Ладно, когда в степи или же на открытом участке идет наш конвой, а если он в горах и среди ущелий передвигается? Там ведь из-за любого камня может накоротке ружье выстрелить!

– Мой повелитель всегда сам принимает решение, когда и куда он изволит направиться! – гордо вскинул голову предводитель стражи. – Он находится на своей земле и не должен никому давать отчет о своих перемещениях. На то мы и верные нукеры хана, чтобы защитить его в случае любой опасности. Если русские солдаты боятся, то подданные Шахин Герая и сами в состоянии его сберечь.

– А-а, все впустую, – махнул рукой Егоров, возвращаясь к Гусеву. – Лыко мочало, начинай сначала! Никто и ничего нам говорить не будет заранее, Сергей. Все как обычно, свистнут при выходе и поскачут туда, куда повелителю захочется. Попробую я в очередной раз с Генрихом Фридриховичем поговорить, пусть он по своей линии попытается на самом верху достучаться до разума правителя.