Вкус памяти. Кровь королей - Таня Свон

Тренировка была полезной, но недолгой. Во-первых, потому что к концу дня я окончательно вымоталась и мое тело казалось безвольным желе. Во-вторых, зрители оказались слишком шумными – и на их голоса быстро стянулись другие Химеры.

Больше всех мешалась Одри. Вампирша не смогла усидеть на месте и решила, что пояснений и помощи лишь Нокса недостаточно. К концу занятия все чаще она, а не Нокс поправляла мои движения, что в итоге начало меня раздражать.

– На сегодня давайте все, – сказала я и вручила Одри пистолет.

Перед этим меньше чем за пять минут я чисто в учебных целях успела раз двадцать его зарядить, а затем вытащить магазин обратно. Нокс сказал, этот навык нужно довести до автоматизма.

– Уже устала? – Одри выгнула брови в притворном удивлении.

Я не стала ей отвечать, хотя на языке вертелось много злых слов. О том, что у меня есть дела поважнее, чем просиживать весь день в лазарете у кровати спящего. О том, что сегодня с полученным клеймом моя жизнь снова перевернулась с ног на голову. О том, что я отдаю слишком много крови и из-за этого постепенно умираю.

– Устала, – выдохнула я коротко. Обошла Одри, слабо кивнула в знак благодарности Ноксу, на прощание махнула ладонью всем остальным собравшимся у костра Химерам и ушла с поляны в компании Дакоты и Хагена.

Меня не покидало чувство, что сегодняшним вечером побывала на дешевом спектакле.

Однако меня ждало продолжение шоу. Оно случилось, когда я осталась наедине с Хагеном, чтобы в уже привычном вечернем ритуале позволить ему выпить моей крови.

Я помнила, чем кончился вчерашний поцелуй. Помнила терзания, угрызения совести и жалость к себе. Но снова совершила эту ошибку и сама поцеловала принца перед тем, как он меня укусил. Обнимала его, а перед глазами стояли Одри и Нокс. Даже не знаю, распаляла меня эта картинка, добивала или же так подсознание стремилось сказать: «Так и должно быть. Иного пути нет».

Я пыталась принять свою судьбу, растормошить сердце и душу, пробудив в них чувства к принцу, с которым проведу остаток дней. Хаген этого не понимал и, веря в мою искренность, самозабвенно отдавал всего себя каждым касанием, каждым поцелуем, что становились увереннее и глубже.

Он вбирал мои губы так, будто дышал нашим поцелуем. Трепетно касался моей кожи и сам дрожал от нежности, с которой это делал. А меня изнутри колотило от ненависти к себе и отвращения, которые росли вместе с привязанностью принца.

Когда Хаген залечивал новые раны укусов, когда укладывал меня одну на постель, когда заверял, что всегда будет рядом, я улыбалась. Ждала, когда он уснет, а затем долго душила рыдания подушкой.

Следующая неделя стала мучительным повторением одного и того же дня. Кто-то словно записал его на кассету, а затем стал проигрывать ее, пока пленка не сотрется до дыр. И с каждым повтором мне становилось все тревожнее. Мнимое спокойствие и однообразие походили на затишье перед бурей. В душе собирались тучи, и я уже не различала, где мой страх перед судьбой, а где предчувствие.

Каждый день мы посещали новых глав государств. За Лореном Офудо, хранителем Равена, последовали представители Ламии, Фумея, Локшера… После я запуталась в порядке и числах. Не теряться в происходящем помогало только клеймо на кисти, что паутиной раскинулось на весь ее тыл. Каждая новая клятва – очередной виток узорной спирали.

Всякий визит к главам был до зевоты одинаков. Менялись только языки, на которых нас приветствовали, и количество охраны, что с каждым днем становилась внушительнее.

Переводчиком была Дакота, но примерно к третьему нашему путешествию я в ее услугах совсем не нуждалась. Главы всегда говорили и спрашивали одно и то же.

Одинаково звучала речь Хагена и его доводы присягнуть мне. Демонстрация Мергера – та еще рутина. Я думала, что разнообразие однажды проявится в попытке кого-то из глав ослушаться принца и сорвать ритуал, но этого так ни разу и не случилось. В глубине души это даже разочаровало меня. Ведь осмелься хоть кто-нибудь нарушить волю Хагена, у нас бы появилась новая зацепка в деле, которое впало в анабиоз.

Допрос Лорена Офудо не сдвинулся с места. На директора бара, где обращали людей в низших, Химеры нарыли кучу замятых дел, но ни одно не было для нас полезным.

Полное затишье.

Однако оно не внушало спокойствия, а выглядело каким-то натянутым, неестественным. Такая тишина бывает в секунду, когда видишь занесенную для удара руку. Миг. Осознание. Удар.

Эта пугающая ассоциация не выходила из головы. В каждом новом хранителе очередного государства я видела вероятного противника и представляла, что именно он виновен в обращениях людей, он подставил нападение на резиденцию, а значит, он убил моих родителей. Я подозревала всех, скалилась на любого, кто приближался ближе, чем на десять шагов, но всегда проигрывала самой себе, ведь ничего не происходило.

С каждым днем я становилась все более нервной, настороженной и слабой. Хаген забрал уже столько крови, что моя кожа походила на крыло бабочки. Такая же тонкая и хрупкая. Бинты прятали укусы на шее и запястьях. Губы обрели ежевичный оттенок, что помогала спрятать только ярко-красная помада, которую мне одолжила Дакота. Но если кожу можно припудрить, губы подкрасить, то стеклянный взгляд оживить не могло ничто.

Неизменными оставались и тренировки с Хагеном и Ноксом, на которые день ото дня являлось все меньше зрителей. Примерно к середине недели они и вовсе пропали. На поляне, огороженной забором, или на краю лагеря со мной возились только Нокс и Хаген. Удивительно, но даже Одри перестала хвостиком бегать за нами. Или, лучше сказать, за Ноксом?

Каждое занятие я показывала новые результаты, сносные для мастеров своего дела, но просто великолепные для меня, ослабшей девчонки с пустым от отчаяния и тусклым от болезни взглядом.

За неделю уроков у Хагена я научилась простейшим блокам, нескольким выпадам и цепочкам атак. Я сама понимала, что двигаюсь недостаточно быстро, а меч держу некрепко, но принц всегда хвалил меня, понимая, насколько мне тяжело.

– После обращения будет проще, – подбадривал он каждый раз, когда мои руки слишком быстро начинали дрожать после малейших усилий.

Тренировки с Ноксом были проще. Стрелять я училась быстрее, хотя тоже имелись свои трудности: затекающие руки, слишком громкие звуки выстрелов, к которым нужно привыкнуть… И недосказанность, повисшая между нами.

Сначала мне казалось, что ее чувствую только я. Только я ищу в случайных касаниях смысл и пытаюсь прочесть что-то во взгляде, мерцающем серебром луны. Но когда после очередной тренировки с Ноксом в своем кармане я нашла записку, все стало одновременно и проще, и сложнее.

«Нам надо поговорить», – размашистым почерком гласил клочок бумаги, в который оказалось завернуто эххо.

Я перекатывала красный камень между ослабших пальцев, стоя у раковины. Мне стоило просто сжать эххо в ладони и позвать Нокса. Уверена, осколки этого камня есть только у нас двоих, а эххо – единственный шанс на разговор. Хаген никогда не оставит меня наедине с Ноксом, а при принце мы не решались обменяться и парой фраз. Даже сейчас Хаген сторожил за дверями ванной комнаты, дожидаясь меня.