Приговоренный - Сергей Самаров

— Я же представляю военную разведку, которая обязана все знать, товарищ подполковник. Что касается приезда следственной бригады, это я просто предположил, зная, что такие резонансные преступления обычно берутся под контроль где-то в верхних эшелонах власти. Теперь о покушении на подполковника Халидова. Этот вопрос вообще решается просто. О нем мне рассказал сосед старшего следователя по лестничной площадке. Он навещал его в госпитале уже после операции.

— И может подтвердить это?

— Кому? Халидову?

— Мне.

— Не думаю, что с этим возникнут какието проблемы.

— Уговорил. Это майор Гребенщиков?

— Так точно!

— Я с ним незнаком. Только видел список соседей Халидова. Где майор служит?

— В военной разведке.

— Разведцентр? Понятно.

Я промолчал.

— У меня, честно признаться, до сих пор не полностью исчезли подозрения относительно тебя, — сказал Валентин Валентинович. — Слишком уж сильно стал доставать тебя этот старший следователь. Может быть, ты решил, что у тебя есть право таким вот образом защитить себя?

— Мог бы, — согласился я. — Но тогда я наверняка убил бы старшего следователя. Нет, против него работал дилетант.

— Да, покушение выглядит непрофессиональным. Но ты, Иван Васильевич, человек сам по себе достаточно опытный, чтобы сработать именно таким вот не самым лучшим образом и этим отвести от себя подозрение. Я так считаю.

— Смысла не вижу. Убить Халидова — в этом есть резон, и очень лаже немалый. А просто ранить поганца — сути не просматривается.

— Почему? А надолго вывести его из игры, самому стать первым номером. А убивать ты его не стал просто по соображениям гуманности. Ты же по природе своей человек добрейшей души, хотя иногда и срываешься.

— Где найти такого снайпера, который сумеет только тяжело ранить? — Тут я даже рассмеялся. — Этот дивный стрелок обязательно должен быть из отставных военных хирургов, знать толк в огнестрельных ранениях. У нас в отряде такого мастера нет. Я тоже на такой выстрел не способен. Так что, товарищ подполковник, это предположение — бред чистейшей воды, уж извините меня за откровенность.

В это время из «Волги» вышел какой-то человек и направился в сторону нашей машины.

— Ладно, уговорил ты меня, капитан, убедил, — согласился подполковник ФСБ с моими доводами, увидел за стеклом своего помощника и открыл дверцу.

— Товарищ подполковник, вас на связь вызывают. Срочно! — доложил тот.

Признаться, я не ожидал, что внешне малоподвижный и вальяжный, даже слегка рыхлый Валентин Валентинович в состоянии быть таким шустрым. Он стремительно выскочил из машины и даже головой при этом ничего не задел. Иначе при такой скорости и мозги стрясти недолго, а уж «семерку»-то старую помять — это вообще запросто. И секунды не прошло, как подполковник заскочил в салон «Волги», где, видимо, начал разговор по системе связи.

Помощник, который позвал Валентина Валентиновича, так и держался за раскрытую дверцу, замер, стоя на бордюре, и только рот раскрыл от изумления.

Подполковник вскоре вернулся и жестом отправил помощника снова в «Волгу».

— Я думал, операция уже начинается, — лениво оправдал Валентин Валентинович свою ракетно-космическую скорость. — А тут по такому пустяку, и срочно, видите ли.

Он словно бы намеренно интриговал меня, желая заставить спросить, что это за пустяк такой. Но я сдержался и промолчал. Тем более что и сам догадался насчет того, какую новость желал сообщить мне подполковник. Если бы она меня не касалась, то у него не было бы причины намекать на нее.

В итоге подполковник не выдержал и проговорил:

— Следственная бригада из Москвы прилетает через полтора часа.

— Я понял. Только подумал, что она уже в Махачкале.

— Каким образом вычислил?

Я неуверенно пожал плечами:

— Это проще понять, чем объяснить, товарищ подполковник. Наверное, тот самый знаменитый дедуктивный метод, когда из отдельных деталей складывается одно целое. Мне и самому бывает иной раз трудно понять, из чего что вытекает. Примерно так я вышел на след Бурилят Манаповой.

— Могу только похвалить, хотя в спецназ ФСБ приглашать не буду. Не хочу с Самокатовой ругаться. Это опасно для жизни. По крайней мере для моей собственной.

— Так вы учились вместе с Альбиной Борисовной или с Алевтиной Борисовной? — спросил я напрямик.

— Значит, ты в курсе. Учился я с Альбиной. Был вхож к ним в дом, поэтому Алевтину тоже хорошо знал. Все мы тогда были молоды и полны сил. Алевтина на два года младше, но сейчас уже и старшую сестру обошла, и меня по званию. Не удивлюсь, если она вскоре генералом станет. Это сейчас модно — женщина-генерал.

— А старшая сестра тоже звание имеет? — не понял я.

— Вообще-то адвокат в России — это, согласно закону, независимый советник по правовым вопросам. Он принадлежит к людям свободных профессий, типа частнопрактикующих врачей, независимых журналистов, писателей, поэтов и художников. Но Альбина Борисовна — военный юрист. Она имеет звание майора юстиции. Я думаю, могла бы быть уже и подполковником, если бы не так увлекалась адвокатурой. Это ей мешает, создает конфликты с некоторыми высокопоставленными старшими офицерами юстиции вплоть до генералитета. А внешне сестры очень похожи. Особенно издали. Но ты же Альбину не видел.

Я чуть было не спросил: «А старшая сестра тоже на пересохшую воблу похожа?» — но вовремя себя сдержал. Все-таки под командованием такой воблы мне вскоре предстояло служить. Кто знает, какими путями ходят слухи и передаются конкретные фразы.

Можно, конечно, пошутить, но не исключено, что это кого-то и обидит. В ответ человек возмутится, скажет, что его оклеветали недоброжелатели, он никогда такого не говорил.

Если я не говорил и не делал чего-то, то предпочитал никогда не оправдываться. Это всегда казалось мне унижением.

Но сейчас во мне что-то другое сработало. Я не сразу понял, что именно, однако уже через минуту узнал, что это была интуиция.

— Скоро тридцать лет стукнет, как мы с Альбиной в браке, — проговорил подполковник. — Ладно. Так что мы будем делать с московской следственной бригадой?

— Если уж у бандитов не нашлось «Стингера», чтобы их встретить, то пусть прилетают. И вообще, вы же только что мне настоятельно рекомендовали не соваться к следственной бригаде.

— Это все так, согласен. — Валентин Валентинович выглядел озабоченным. — Если московские следователи встретятся с Халидовым раньше, чем я успею поговорить с ними, то потом мне придется переубеждать их. Если я сумею пообщаться с ними прежде Халидова, то переубеждать их придется ему. А сделать это будет ой как непросто. Я, признаться, считал, что бригада ближе к утру прилетит. Даже расписание до дыр истер, высчитывая. А они, видимо, спецрейсом добирались. Надежда остается, что устали с дороги и сразу отдыхать отправятся. Я так и посоветовал сделать нашему человеку, который встречает их вместе с представителем местного Следственного управления. Но с нашей стороны там только майор, а от них — генерал-майор. Как он распорядится, так и будет. Хотя ко мне этот генерал относится с уважением, считается с моим мнением и совета у меня спрашивает. Если бы я там был, отправил бы всех москвичей до утра отдыхать.