Приговоренный - Сергей Самаров

Сейчас же, благодаря промаху снайпера, вообще может начаться неразбериха. Подполковник Халидов не захочет, чтобы в деле фигурировали хоть какие-то данные о рюкзаке, поэтому намеренно поведет московское следствие по ложному пути. А таковой у него только один — капитан спецназа ГРУ, командир роты Онучин. Скорее всего, уже завтра меня будут ловить вдесятеро активнее, нежели сегодня.

Но это автоматически означает, что я обязан уже сейчас все сам решить и сделать. Ловите, хрен с вами. Но поймать себя я не позволю. Сделаю свое дело и гордо удалюсь.

Ждать, пока Бурилят Манапова вымоет с лица потеки туши, снова накрасится, глянет в зеркало и удостоверится в том, что выглядит пристойно, мне пришлось долго. Я многократно проклял неистребимое женское стремление к собственной неестественности, когда эта особа наконец-то вышла из подъезда. Хорошо, что она появилась, потому как у меня уже начали появляться сомнения насчет правильности версии, выработанной мной.

Бурилят встала на остановке и пропустила первый троллейбус, хотя все они здесь ходят по одному маршруту. Это значило, что она страховалась. Так ее кто-то учил. Но инструкторы ведут речь о таксомоторах. Относительно троллейбуса — это уже была ее собственная инициатива.

Я прикинул время, которое может понадобиться троллейбусу на то, чтобы доехать до следующей остановки в сторону Каспийска. После этого я пустился вдогонку, но держался далеко позади и остановился вовремя.

Оказалось, что я все сделал правильно. Бурилят продолжала конспирироваться. Она вышла на следующей остановке, осмотрелась и стала ждать другой троллейбус.

Моя машина с выключенными габаритными огнями стояла далеко от нее. Молодая женщина не могла видеть меня в темноте. Она дождалась троллейбуса, двинулась дальше и больше не страховалась.

Я опять ехал за ней, когда у меня в держателе на стекле зазвонил смартфон.

Я ткнул пальцем в сенсорный монитор и услышал голос подполковника ФСБ:

— Иван Васильевич, можешь притормозить. С ней в троллейбусе два наших сотрудника. Они ее не упустят.

Это было для меня неожиданностью, хотя трудно сказать, что неприятной. Я намеревался сперва проследить за Бурилят, выяснить, куда она отправляется, после этого позвонить Валентину Валентиновичу, чтобы он вызвал спецназ ФСБ. Но подполковник сам связался со мной.

Вызывать своих я пока не намеревался, поскольку хорошо знал особенности подготовки спецназа ГРУ и ФСБ. Мы не имеем себе равных при ведении боевых действий в горах или в лесах. Ребята из ФСБ лучше смотрятся при работе в городе, где много мирного населения, которое всегда стремится посмотреть, что тут происходит, и подставляет себя под пули. Молодые люди, вооруженные смартфонами, норовят еще и видеосъемку провести.

Ответственность за гибель любого гражданского человека всегда ложится на то ведомство, которое проводит данную операцию. Наверное, очень сложно вести бой и думать о том, чтобы не пострадали посторонние, но спецназ ФСБ этому обучен лучше всех.

Я включил сигнал поворота, прижался к бордюру и спросил:

— Вы где, товарищ подполковник?

— Сейчас увидимся.

Тут я и в самом деле в зеркало заднего вида заметил, как позади моей машины остановилась «Волга». Из нее выбрался подполковник и двинулся в сторону моей «Лады».

Валентин Валентинович сразу, не спрашивая моего разрешения, опустился на сиденье за мной. Я чуть-чуть подправил салонное зеркало заднего вида, чтобы можно было разглядеть и его лицо, и то, что происходит позади машины.

— Как ты дошел до жизни такой? — спросил подполковник.

— Что мне оставалось делать? Надо же было как-то из положения выкручиваться, доказать, что я уничтожил не просто уличного наркоторговца, а негодяя, финансирующего террористов и продающего то, что они ему привезли. Он не только сбывал наркотики, а еще и самостоятельно проводил террористические действия. Я именно так оцениваю эту ситуацию.

— Это как? — не понял Валентин Валентинович. — Какие такие террористические действия проводил Рамазанов, почивший от твоей руки?

— А как иначе можно назвать его попытку всучить наркотики солдатам спецназа ГРУ? Вы представьте себе, товарищ подполковник, ситуацию. Мы заперли банду в ущелье. Моей роте следует атаковать его, а поднимаюсь я один! В лучшем случае всего взвод. Все остальные просто ни на что не способны. Ребята лежат на земле и блаженно улыбаются. Они наркотиками объелись. Но у этого дела есть и другая сторона. Ведь солдаты спецназа ГРУ — это не какие-нибудь связисты или водители из автороты. Они опасны всегда, как с оружием, так и без него, с голыми руками. Если такие бойцы не будут подчиняться приказам командира, окажутся под воздействием наркотика, то что они могут натворить? Да одна рота, допустим, моя, имеющая отменную боевую подготовку, при этом прекрасно вооруженная, в состоянии уничтожить все население такого города, как Махачкала! Обдолбанные парни просто пойдут по улицам и будут, посмеиваясь, стрелять во все, что движется, пусть даже ползает. Беда приключится страшная. Разве это не диверсия? Не террористический акт? В городе не найдется силы, которая сможет этому воспрепятствовать. Разве что другие подразделения спецназа ГРУ. Но будут ли они стрелять в своих, еще неизвестно. Вот такая беда могла бы случиться. Это обернулось бы мощнейшей дискредитацией всех федеральных сил, которые борются с терроризмом в Дагестане. После такого случая никакой западной пропаганды не надо, чтобы весь Северный Кавказ настроить против русских. Это будет еще одна головная боль для всей России, причем сильнейшая, невыносимая.

Я, конечно, импровизировал, высказывая все эти жуткие предположения. Если хорошенько подумать, то можно найти еще кучу вариантов, оправдывающих убийство наркоторговца Рамазанова.

— Да. С этой точки зрения мы ситуацию не рассматривали. А следовало бы, — согласился со мной подполковник ФСБ. — Сегодня ночью прилетает следственная бригада из Москвы.

Сбылись мои недавние предсказания.

— Будут расследовать покушение на подполковника Халидова? Я просчитал такую ситуацию и подумал, что старший следователь попытается все свалить на меня, не допустить московскую следственную бригаду до поисков рюкзака с наркотой, которая стоит десять миллионов зеленью.

— Я тоже так думаю. Вот поэтому нам с тобой и необходимо уже сегодня добыть этот рюкзак. А что сказать членам следственной бригады, я знаю. Халидов на московских гостей влияния не имеет. Они не его, а меня послушают. Тем более если мы с тобой сегодня добудем доказательства. Только учти, что тебе появляться пред светлые очи следственной бригады ни в коем случае нельзя. Помимо убийства наркоторговца и покушения на его драгоценную жизнь подполковник Халидов попытается приписать тебе еще и два трупа в СИЗО, то есть уничтожение агентуры, работавшей на руководство этого заведения, а потом и расстрел вертухаев в момент побега из машины. Поэтому, как завершим дело, сразу связывайся с полковником Самокатовой и отправляйся сначала в Моздок, а потом и в Москву. Схема твоего вывоза отсюда остается прежней. Только у меня к тебе вопрос по ходу разговора возник. Если ты к покушению на старшего следователя непричастен, тогда откуда все знаешь? В том числе и про следственную бригаду из Москвы?