Крепость - Михаил Михеев

Броненосец "Микаса". Несколько дней спустя

Порт Йокохамы произвел на адмирала Того удручающее впечатление. Русские, уходя, сожгли все, что можно сжечь, и подорвали все, что можно подорвать. Даже могучие, сложенные из огромных камней пирсы оказались расколоты взрывами. Более серьезные разрушения адмирал видел только один раз, после того, как на побережье Японии обрушился сокрушительный удар цунами, также разваливший все созданное руками людей, да вдобавок повыкидывавшее на берег кучу кораблей, включая американский броненосец, который потом даже не стали пытаться спускать обратно на воду. Да, тогда и впрямь было страшнее, но все же это была стихия, неудержимая и слепая, по сравнению с которой все, что мог создать человек, выглядело откровенно жалким. Сейчас же постарались люди, и вреда они причинили ничуть не меньше. По сути, порт перестал существовать, превратившись в руины, и аккуратной вишенкой на торте выглядел сейчас обугленный остов вспомогательного крейсера, полузатопленный возле одного из причалов. Русские, словно издеваясь, не сорвали с его мачты флаг, и сейчас эта обгоревшая, почерневшая тряпка, на которой лишь красный круг показывал ее былую принадлежность, бессильно висела, демонстрируя полную беспомощность Японии.

Того скрипнул зубами. Все его труды, похоже, шли прахом. Он старался, умело блокировал Порт Артурскую эскадру, выигрывал сражения — а русские вот так, небрежно, одним движением пальца указали ему истинное место Японии в этом мире. Так гроссмейстер переигрывает пускай очень грамотного, но все же обычного шахматиста, отвлекая его внимание позиционной войной, а затем единственным внезапным ходом перехватывая инициативу. Русский флот не имеет столь древних традиций, как британский, но все же он существует и эффективно действует уже двести лет. И опыта у русских намного больше, в результате они минимальными силами поставили Японии если не мат, то очень тяжелый шах. И всего-то потребовался один корабль в нужное время и в нужном месте. Как следствие, тактический успех под Порт Артуром так и остался тактическим, и сейчас Япония вынуждена переходить от наступления к обороне. И все из-за единственного корабля, скорее всего, рейдера вроде "Осляби", которыми так увлекались русские. И Того понимал — как и любой обороняющийся, он будет на шаг отставать от них, если, конечно, не сможет перехватить. Вот только как? Захватив, как минимум, один угольщик, русские получили фактически неограниченную автономность, и теперь охотиться за ними стало еще тяжелее.

Словно в доказательство его размышлений, на берегу, там, где располагалась одна из береговых батарей, сверкнула вспышка, и взлетело густое облако дыма. Еще через несколько секунд до кораблей донесся грохот взрыва. Чуть позже Того узнал, что проклятые русские заминировали батарею, и в результате как только отправленные оценить ее состояние моряки попытались открыть дверь порохового погреба, он взлетел на воздух, унеся с собой жизни двух десятков японцев. Не увальни из местного гарнизона, прошляпившие все, что можно (впрочем, у них и не было шансов противостоять русским, так что известие о сеппуке, которую сделал себе комендант базы, было встречена Того неодобрительно), а отлично подготовленные моряки, прошедшие огонь и воду. Пришлось еще и разминированием заниматься. Хорошо еще, что всюду оно было проведено по одной схеме — натяжной взрыватель и веревка, привязанная за ручку двери. Справились быстро, хотя, конечно, батареи все равно оказались небоеспособны — без прицелов особо не постреляешь. Последнее адмирал воспринял стоически, не так уж и нужны они теперь, эти батареи. Русские вряд ли придут сюда еще раз, им просто нечего делать в Йокохаме, поскольку благодаря их действиям эта база стала полностью бесполезной. Сейчас в ней было невозможно базироваться даже миноносцам, один из которых русские увели со всеми потрохами. Позор!

На фоне происшедшего с портом, разрушения в пострадавшем от близких взрывов и разразившегося затем пожара городе волновали Того значительно меньше. К тому же, сама конструкция большинства японских домов была такова, что можно было с уверенностью сказать: быстро сгорели — быстро отстроятся. Хуже было другое — уголь. По пути сюда японские броненосцы спалили в своих ненасытных топках большую часть кардифа, и теперь им требовалось как можно скорее пополнить его запасы. Вот только в Йокохаме пополнить запасы теперь не представлялось возможным. Склады горели до сих пор, потушить их пока, несмотря на все усилия, не могли. Даже просто приблизиться не получалось — впечатления были такие, что подходишь к гигантскому кузнечному горну. Черный едкий дым и клубящееся марево раскаленного воздуха поднималось вверх на сотни метров. А снизу к месту пожара тек могучий поток свежего воздуха, да с такой силой, что несколько неосторожных пожарных были втянуты его напором в эту топку. И теперь перед японским адмиралом возникал логичный вопрос, что делать дальше и где взять так необходимый для дальнейшего плавания кардиф.

Заход в Хокадате произвел на японского адмирала еще более мрачное впечатление. Разрушения там оказались не меньшие, и проведенные без того профессионального шика, который он наблюдал в Йокохаме. Несколько затопленных у причалов кораблей тянули к небу кончики мачт, словно требуя отомстить, от портовых сооружений мало что осталось. Кое-где все еще, несмотря на то, что прошло уже несколько дней, наблюдались пожары, и их никто не пытался тушить. А город… Города просто не было. Отдельные дома, расположенные в складках местности, уцелели, но их оказалось не больше десятка.

Того осматривал руины с непроницаемым лицом, и даже много лет знавшие его офицеры не могли знать, что внутри его все клокотало. Русские, похоже, не намерены были церемониться, и не пытались разделять японцев на военнослужащих и некомбатантов. Видимо, считали, что те не стоят, чтобы ради них озадачивались столь высокими материями, считая жителей Страны Восходящего Солнца чем-то вроде говорящих обезьян. Гнев тугим комком подкатил к горлу адмирала, но он усилием воли заставил себя сдержаться и продолжать осматривать руины. Как раз сейчас открывался изумительный вид на разрушенный взрывами док, в котором, накренясь, покоился старый крейсер. Внутренними взрывами ему разворотило половину борта — очевидно, русские заложили в трюм подрывные заряды. Непонятно как не сдетонировали погреба, но все равно поднять и ввести "Наниву" в строй в разумные сроки не представлялось возможным. Это зрелище еще более взбесило Того. Похоже, пора было заканчивать играть с русскими по правилам, установленным мягкотелыми европейцами, война есть война, и пленные в ней — такая же разменная монета, как и все остальные… В конце концов, русские начали первыми.

Это универсальное оправдание заставило Того немного успокоиться. Вот только сложно сказать, какова была бы его реакция, если бы он узнал, что русские пришли к схожим выводам намного раньше него, начали претворять их в жизнь, а главное, уже выбрали новую точку для приложения своих усилий.

Борт крейсера "Рюрик". Бухта Ллойда, остров Бонин

Это место было настолько спокойным, что, казалось, война просто не может сюда докатиться. В принципе, так оно и было — остров располагался вдалеке и от торговых путей, и от места боев, поэтому ни японский, ни, тем более, русский флот не проявлял к нему никакого интереса. Тем не менее, война сюда все же пришла в лице восьми кораблей, шесть из которых еще недавно ходили под японскими флагами. Семь располагались сейчас в бухте, а восьмой, бывший японский, а ныне русский миноносец "Стерегущий" нес дозор на некотором отдалении от острова. Пускай эти места и считались тихими-мирными, но расслабляться все же не стоило. А то ведь почивание на лаврах вначале дорого обошлось русским, а недавно и японцам, так что меры предосторожности все же принимались.