Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев

– Скажите спасибо, коллега, что нам вообще разрешили работать. Могли бы просто дать перебирать папки с прошлогодними отчетами. – Ямпольский грустно обвел взглядом выделенное помещение.

– Нет, вы как хотите, но я так не могу. Провести здесь полгода до истечения контракта – это решительно невозможно! – продолжал неистовствовать Марк Витальевич. – А вы видели кровати в жилом модуле? Да в плацкартах, на «откидном», и то больше комфорта!

Группа профессора Ямпольского была переведена на новое место работы. Бывшую метеорологическую станцию спешно переделали под ВИП, что расшифровывалось как «выносной исследовательский пост». Это был небольшой модульный домик с рабочими столами, туалетом, крошечной кухней и минимально оборудованной лабораторией в подвале.

Спешный переезд и текущие условия говорили только об одном: это было не столько местом работы, сколько ссылкой.

Ямпольский подозревал, что Лисовца подтолкнула к этому решению гибель Вербицкого. Во-первых, куратор от СБУ допускал, что Степан перед смертью успел сообщить Ямпольскому о своей вербовке, а также о том, как на самом деле обстоят дела с отчетами группы. Во-вторых, теперь следить за настроением в коллективе Ямпольского и сообщать о замыслах профессора было некому. Ко всему прочему, что-то там у Лисовца закручивалось вокруг загадочного эксперимента. А держать под контролем все сразу было трудновато.

Потому и решил Владислав Андреевич одним махом разрубить этот гордиев узел, просто сослав всю группу во главе с Ямпольским в эту глухомань. И мешать не будут, и возможности у коллектива минимальные.

За поставку каждого ингредиента, реактива, батарей для приборов – изволь составить отдельную заявку, обосновав ее на трех листах. А потом жди милости от начальства: удовлетворят ли и в полном ли объеме?

О полевых выходах со станции можно было забыть. Здесь даже не было оборудованного шлюза для санобработки. Только металлическая дверь с механическим кодовым замком. Такие в начале 90-х ставили в подъездах неблагополучных районов. Чуть поодаль от исследовательского поста военные оставили четырехколесный прицеп-кунг. В нем ежечасно жужжал дизель-генератор и топилась печка. Там жили трое солдат-контрактников, посменно несущих охранную службу выносного научного поста. Впрочем, учитывая, что отлучаться с территории ВИПа всем сотрудникам Ямпольского категорически запретили, само понятие «охрана» приобретало ярко выраженный тюремный оттенок.

Какой-либо транспорт на ВИПе отсутствовал. Запасы воды и пищи раз в три дня привозил армейский грузовик, который разгружали все те же солдаты охранения.

Правда, в обживаемом учеными помещении нашлось оружие: охотничье ружье и несколько пачек патронов к нему – наследство, оставшееся от предыдущих обитателей поста.

– Странно, – сказал Волков, – зачем запирать нас и оставлять при этом оружие?

– Да какое это оружие, Дмитрий, – мягко возразил ему Ямпольский. – Против трех автоматов-то? Это скорее символ, смотрите, мол, ваша дверь запирается изнутри, а не снаружи, и ружье, вот, на стене висит. То есть нам как бы доверяют. А на самом деле? Только попробуй отсюда уйти. Кстати, из нас хоть кто-то вообще стрелять умеет?

Волков что-то промычал, разведя руками, а вот Марк Витальевич, напротив, неожиданно выдал:

– Вы знаете, да. Я в молодости любил охоту. И даже добыл пару неплохих трофеев. – Воспоминания о былых годах настроили его на мечтательный лад. Впрочем, продлилось это недолго. Вскоре Кобзарь снова помрачнел и стал ворчливым.

Шибина и Волков как самые молодые, полные энтузиазма и сил сотрудники сейчас изнывали от скуки и бездействия. Работа с отчетами, ставшая практически единственной функцией научного коллектива, превратилась в пытку.

И только профессор Ямпольский не терял самообладания. Да, сейчас он не видел никакой возможности покинуть место ссылки, не мог организовать полевой выход за новыми доказательствами опасного развития Зоны. Но даже в этих условиях он старался максимально эффективно использовать имеющееся время. Часами профессор изучал полученные ранее данные, структурировал их, вычленял главное. И монтировал все это в презентацию, которой была отведена решающая роль ледокола.

* * *

После возращения в Октябрьский артель Димы Сухого на некоторое время выпала из сталкерского движения. Сначала с сильной простудой слег сам бригадир. Потом при разгрузке угля, привезенного с «большой земли», травмировал себе спину Факел. Оставшиеся не у дел Шмидт, Кучер и Птица маялись от безделья. Денег за принесенный артефакт выручили мало. А учитывая и без того небольшую долю Сергея в коллективе, «на руки» вышла совсем уж смешная сумма.

Вскоре к Птице с предложением подошел Шмидт.

– Наши, похоже, надолго в поселке зависли. Но у них хоть сбережения какие-то есть. А мы с тобой? Надо дела делать, иначе закиснем и по миру пойдем.

– И что ты предлагаешь?

– Продуктивно поработать на пару. Твои тридцать процентов, мои семьдесят.

– Это с чего так? – удивился Птица.

– Ну а как ты хотел? Я и места знаю, и насчет туннеля с Цербером договорюсь. Кому хабар толкнуть, опять же, в курсе. Ты подумай, хороший ведь процент предлагаю. Другой бы самое большое двадцать процентов дал. Но я тебя в деле видел, поэтому хочу, чтоб меж нами все ровно было, по справедливости.

– Ничего себе «справедливость», – усмехнулся Сергей. – Небось еще я опять вьючной лошадью буду?

– Хорошо, груз на двоих раскидаем, но увеличить процент не могу, извини.

– А вот мне кажется, что ты меня как партнера недооцениваешь, – продолжил торговаться Сокольских. – Давай так: мы пересмотрим мою долю, если в процессе рейда я докажу тебе, что ты ошибся. Ну а если ничего такого не случится, что ж, пусть будет тридцать на семьдесят.

Шмидт задумался ненадолго, а потом кивнул:

– По рукам.

Собрались быстро. Распределили между собой купленные припасы, проверили обувь, вещи. Шмидт договорился насчет транспорта. На этот раз до леспромхоза их взялся доставить водитель старенького грузовика-автокрана.

– Вещи свои сюда кидайте. – Коренастый мужик с полным ртом железных зубов открыл приваренный к раме ящик. Попинав скаты, водитель закурил папиросу и, не вынимая ее изо рта, тщательно пересчитал деньги за проезд.