Любовь-морковь и третий лишний - Дарья Донцова

Однако совершить этого Зинаида не могла понескольким обстоятельствам. Акушерка знала много чужих тайн, но профессиямедика обязывает крепко держать язык за зубами. Кроме того, мальчик, отданныйчужим людям, считает их своими родителями, сейчас, правда, он уже вполневзрослый человек, и все же акушерка не имеет никакого права корежить чужуюсудьбу. Зинаида Самуиловна крайне порядочный человек, вот почему она нераструбила по всему белому свету правду о Бурской, пожалела в первую очередь ееребенка и тех, кто его усыновил.

– Тебе лишь одной сейчас истинуприоткрыла, – завершила повествование Зинаида.

– Почему? – одними губамипоинтересовалась Эва. – Отчего вы решили изменить своим принципам?

Зинаида Самуиловна выпрямилась.

– Нехороший человек Тина, хоть вся странаот нее в восторге, она в мать пошла, Тоня дрянь была, Григорий, впрочем, нелучше. Ну да я тебе больше ничего не скажу. Тине в детстве нравилось младшуюсестру обижать, она не упускала случая тебя пнуть, или ты забыла?

– Помню, – тихо подтвердилаЭва, – она меня и сейчас родственницей не считает.

Зинаида подняла вверх палец:

– Теперь ты отомстить сумеешь, поедешь кней и заявишь: знаю все про твоего мальчика, зря считаешь, что тайнапохоронена! Рано или поздно любой секрет выплывает на свет божий. Вот что япридумала! В нужный час ты мне, Эвочка, встретилась. Отомщу Тинке за унижение итебе добро сделаю, ты можешь у сестры денег за молчание стребовать. Пустьосудит меня бог, только с жабой надо по-жабьи поступать!

Эвелина торжествующе посмотрела на меня.

– Красивая историйка? Гони деньги!

Я молча смотрела на Тину.

– Ну, давай, – в ажиотажевоскликнула собеседница, – отсчитывай!

– Ты не назвала имени убийцы.

– Неужели ты не поняла, кто он? Тот самыйсын Тины решил отомстить мамочке, у чужих людей жить трудно, сама знаю, кприемному ребенку хорошо не относятся, и потом, он сообразил, что получитнаследство…

Можно было поспорить с Эвой и сказать ей, чтона свете встречаются милосердные, благородные люди, которые заменяют родителейсиротам, становятся им настоящими отцом и матерью, но в мою задачу не входилаполемика с Эвелиной.

– Деньги получишь непременно, –заверила я ее, – говори имя и фамилию парня.

– Ему за тридцать перевалило, не парнишкауже, а здоровенный кобель. Ладно, бабки на стол!

Я выложила купюры.

– Это что? – прищурилась Эва.

– Деньги!

– И сколько?

– Согласно договору!

Она аккуратно посчитала бумажки.

– Ладно, вторую половину отдашь потом.

– Какую вторую половину? –подскочила я.

– Имя сына Тины стоит пять штук, –без тени смущения заявила Эва. – Я его знаю! Кстати, он к Зине приходил,да! Вот так! Очень интересная история, мамочку искал. Мне акушерка много ещечего рассказала!

– Но мы же сошлись на двух!

– Верно. Только за эти деньги я обещаласообщить, кто убил! – ухмыльнулась Эва. – Имя называть не собиралась,и свое слово сдержала: убийца – сын Тины, больше некому. Небось на матушкинонаследство губу раскатал, он про меня не знает, не предполагает, что у него ещететка имеется и с ней бы делиться пришлось. Только мне все одной достанется,потому как преступника посадят после твоей статьи! А за имя, фамилию и адрес –особая плата. И еще Зина мне много всего сообщила, я с тобой этой информациейподелюсь, но, сама понимаешь, не за так.

Я заскрежетала зубами, но ведь, еслирассуждать спокойно, Эва совершенно права. Она обещала дать ответ на вопрос:кто убил? – и не обманула меня, но мне-то нужно знать имя злодея.

– Ты точно знаешь его координаты? –налетела я на собеседницу.

– А то!

– Живо выкладывай!

– Гони монету.

– Я с собой столько не ношу.

– Нет рубликов – нет информации, –отрезала Эва. – Желаешь получить эксклюзив, поторопись, я долго ждать нестану, продам сведения другой журналистке, не жадной, как ты, а умной, котораясразу просечет, что плывет ей в руки.

– Заплачу через два часа! –воскликнула я. – Давай знаешь как сделаем, поедем сейчас со мной, я возьмузаначку из шкафа.

Эвелина хмыкнула:

– Ну уж нет, я хотела на поминки попасть,на свой будущий дом полюбоваться, народ после кладбища в особняк попрет.

– Ты забыла, что Семен Петровичскоропостижно скончался! – воскликнула я. – Какие поминки в доме, гдетолько что умер хозяин, кто их проводить будет?

Эвелина стала накручивать на палец прядьгрязных волос.

– Организаторы найдутся, выпить всехотят, полно народу в дом припрет, да еще воспользуются тем, что хозяев неосталось, и начнут по комнатам шастать.

Нет, мне надо туда ехать, причем срочно, иначеразворуют все! Уж небось у Тинки в особняке прислуги полно, велю гостей тольков зал пустить, а другие помещения закрыть потребую.

– Думаю, тебя никто слушать нестанет, – вздохнула я.

Эва заулыбалась:

– Ошибаешься! В паспорте у меня четкостоит:

Эвелина Григорьевна Бурская, и свидетельство орождении на руках, а в нем черным по белому написано, кто мои мать с отцом. Ятеперь всем горничным хозяйка!

Внезапно мне стало противно, такое ощущение,что шла я себе спокойно по дорожке, а потом наступила в коровью лепешку.

– Мы так сделаем, – не замечая моегосостояния, вещала Эва, – ты приезжай в поселок, пиши адрес, войдешь в дом,передашь мне деньги и получишь в обмен имя убийцы. Идет?

Я заколебалась.

– А меня пустит охрана?

– Скажи: к Бурской на поминки, если всеже задержат, звякни мне на мобильный, запоминай номерок.

– У тебя есть сотовый?!

– Почему нет? – пожала плечами Эва,вытаскивая старый, потертый аппарат.

Действительно, почему нет? Мобильная связьперестает быть показателем благосостояния, а сам телефон, если он, так сказать,б/у, можно приобрести за копейки.