Автовор - Сергей Романов

– Говорят, что в столице людей, занимающихся скупкой краденых иномарок, не больше десятка.

– Но именно от них зависит благополучие угонщиков. Обычная цена, установленная скупщиками за ворованную машину, не больше десяти тысяч долларов! Сами же они выставляют ее на продажу за 40–50 тысяч! И покупатели отыскиваются. Иначе овчинка не стоила бы выделки. Правда, купив «темную» иномарку, в свою очередь, и новый российский владелец может в одно прекрасное утро не увидеть ее под своим окном. Дело в том, что его новенький «мустанг» также могут похитить как российские, так и залетные грабители из стран СНГ. Случаев достаточно.

– Какой-то водоворот воды в природе получается, – обдумывая сказанное, поджал губы Манданников. – Владимир Иванович, значит, у вас есть претензии к российской таможне?

– Сколько угодно.

– Меня интересуют те вопросы, которые можно решить, изменив формулировки таможенного законодательства.

– Формулировки сколько не меняй, а меньше взяток брать все равно не будут. Уж слишком выгодное это дело – решать, сколько и за какую машину придется частнику, купившему иномарку за рубежом, заплатить таможенную пошлину?

– Но неужели здесь нельзя навести порядок?

– Мне кажется, нельзя. Пока будут выгодны таможенные сборы государству, они будут выгодны и для отдельно взятого таможенника. Взяточничество на границе вымрет только вместе с упразднением таможенных пошлин. Словом, не раньше того времени, когда новую или подержанную иномарку можно будет купить в Смоленске или Москве по нормальной заводской цене. Но именно подержанные машины и составляют основной источник дохода как государства, так и отдельно взятого таможенника. Я вам вот что скажу: на таможенных постах люди делят прибыли, которые порой превышают прибыль самих угонщиков. Но, видимо, государству это все равно выгодно. Извините, это я только вам докладываю, не для протокола…

Зубков поглядел на запястье: их разговор длился уже более полутора часов. Но Манданников не обратил внимания на недвусмысленный взгляд подполковника и продолжал разговор:

– Как вы думаете, чем может помочь Дума, что сделать, чтобы оградить автовладельцев от угонов?

– Хотите честно?

– Я рассчитываю на вашу взаимность.

– Не шпыняйте по поводу и без повода автовладельцев. Пока город самолично не обеспечил всех желающих автовладельцев недорогими боксами и гаражами, трудно требовать от граждан, чтобы они не занимали под «ракушки» городские земли.

– Но вы видите, во что превращается Москва из-за нагромождения железных ящиков! Облик столицы – псу под хвост? И Дума, и правительство города озабочены этой проблемой!

– Потому что не озабочены проблемой, где хранить свою собственную машину. Согласитесь, каждый начальник имеет свой гараж. А не начальник?

– Вы думаете, станет меньше угонов?

– Уже стало. С появлением металлических тентов у милиции и МУРа количество работы по розыску угнанных машин сократилось в два раза. Это угонщик-профессионал высокого класса с любым гаражным замком и сигнализацией справится, а «чайник» – к гаражу и близко не подойдет. Поэтому, уверяю вас, господин депутат, лучшего подарка, чем беспрепятственное получение разрешения на установку гаража или «ракушки» для автовладельца, а значит и милиционера, трудно сделать.

Манданников что-то пометил в своем блокноте и задумчиво сказал:

– Да я стану врагом своих коллег под номером один, если отважусь поднять вопрос о свободном размещении «ракушек» на городской земле.

– Что-то в этой жизни надо выбирать, – улыбнулся Зубков. – Зато вы станете всеобщим другом и любимцем горожан. И депутатское будущее вам обеспечено еще на несколько сроков.

Зубков поднялся со стула, демонстративно посмотрел на часы и предложил:

– Хотите еще чаю?

Манданников понял намек и тоже поднялся.

– Как-нибудь в другой раз, Владимир Иванович, только уже в моем кабинете.

– А вы знаете, я ведь тоже ни разу не был в Думе.

– Как только я сделаю доклад для обсуждения на сессии, так непременно вас приглашу на чай. Еще раз пройдемся по всем проблемам, которые вы мне сегодня поднакидали.

– Буду только рад.

Раздался телефонный звонок. Зубков поднял трубку и услышал голос генерала:

– Где у тебя этот деятель, который напал на президента банка?

«Ну вот и началось», – подумал Зубков и ответил:

– Смагер давно уже в командировке. Я его срочно в Питер отправил.

За Манданниковым тихо закрылась дверь.

Грек внимательно осмотрел квартиру, которая, по его замыслу, должна была служить не только служебным офисом, но и жильем для его новой знакомой – балерины Леночки. Квартира была двухкомнатной, с огромными холлом, кухней и прихожей. Сдавали ее хозяева на долгий срок и вместе с мебелью. Но Греку не понравилась современная обстановка квартиры, и он, плюхнувшись в мягкое итальянское кресло, недовольно хмыкнул.

Леночка, словно прочитав его мысли, тоже смутилась:

– Вы знаете, меня тоже не устраивает обстановка.

– Да? – одобрительно посмотрел на нее Грек. – А что бы вы хотели?

Она молча удалилась на кухню и через несколько минут появилась с подносом, на котором стояли две чашки кофе, два бокала с коньяком, блюдце с нарезанным лимоном и вазочка с конфетами.

– Так что тебе не нравится? – переспросил Грек.

Она не спешила с ответом. Устроилась на диванчике напротив Грека, положила ногу на ногу, словно демонстрируя, что растут они у балерин вовсе не с того места, как у всех людей, а прямо от шеи. Худыми пальчиками подняла миниатюрную чашечку с кофе:

– Я хотела бы создать здесь атмосферу времен славы русского балета.

– Это каких же времен? – спросил Грек, лениво покручивая на полированном журнальном столике бокал с коньяком.

– Конца девятнадцатого – начала двадцатого века.

– Черт побери, но насколько удобно будет сидеть, лежать, наконец, пользоваться теми предметами, которые ты относишь к расцвету русского балета? – Он поднялся со своего кресла и пересел к ней на диван.

Ему показалось, что она слегка покраснела. И, хотя их разделяло вполне пионерское расстояние, даже немного отодвинулась от Грека. Грек вдруг почувствовал тонкий запах духов, исходящих от ее волос, увидел перед собой красивые длинные ноги. Ему жутко захотелось обхватить ее рукой за талию и прижать к себе. Он даже сделал неуловимое движение в ее сторону, Но она вдруг поднялась:

– Здесь, в вашем рабочем кабинете, я бы поставила письменный стол из черного дерева, конторку и несколько книжных шкафов из ореха. Полдюжины подсвечников. В холле разместила бы мягкую золоченую мебель. Пол и стену украсила бы персидскими коврами. Подошли бы несколько светильников в духе «Самсон верхом на льве или змие». На кухне должен быть только один большой круглый лаковый стол и венские стулья. И, конечно, фарфоровая посуда севрского исполнения.