Автовор - Сергей Романов

Оба весело рассмеялись.

– После прочтения вашей справки, – вернулся к теме своего визита Манданников, – я стал часто поглядывать в окно с опаской: на месте ли моя машина? Положение, как говорится, аховое.

– А какая у вас машина? – спросил Зубков.

– «Волга». Двадцать четвертой модели. Старушка уже.

– Тогда успокойтесь. На долю «Волг» и «Москвичей» приходится только один процент угонов.

– Даже такая статистика существует? – с удивлением посмотрел на муровца депутат.

– А как же! Все считаем и записываем. Только преступников некогда ловить, – улыбнулся он. – Это я к слову. А на самом деле, например, на вазовские «девятки» и «шестерки» приходится по тринадцать процентов краж. Сорок – на иномарки. Из этих сорока по девять на «Мерседесы» и «Ауди». В криминальном мире бизнес по продаже ворованных машин прочно обосновался на третьем месте. Больше можно заработать, только торгуя оружием и наркотиками.

– Но что бы вы сделали, Владимир Иванович, чтобы защитить частную собственность и оградить честных граждан от посягательств этих самых бандюков?

– Ах, если бы это только от нас, милиционеров, зависело! Прежде всего я бы с красным карандашом вторгся в Уголовный кодекс и существенно переписал бы некоторые из статей российского законодательства.

– Например?

– Ужесточил бы наказание за угоны.

Манданников недовольно цокнул языком:

– Вот беда: нам бы расстрелов побольше, да сроки отбывания наказания в тюрьме для оступившихся увеличить. Опять жаждем крови.

– А что делать? – не согласился с возражением Манданникова Зубков. – Глядите, что получается: в южных суверенных государствах бывшего СССР власти пошли на ужесточенные наказания угонщиков. Кто-то скажет – и поделом! Но крайние меры как раз аукнулись на россиянах.

– Интересно, каким же образом?

– Все взаимосвязано. К примеру, раньше грузины и так редко промышляли в своей республике, а после того, как в Грузии наказания за угон стали жестче, автоворы устремились в Россию. Особенно посланцев «братских стран» привлекают крупные города. А о Москве и говорить нечего. Тут, в многомиллионном мегаполисе, легко раствориться, да и выбор для угона гораздо богаче. Вот и вышло, что грузинские законодатели невольно подставили под удар Россию.

– Это тяжелое обвинение в адрес соседнего государства. Необходимы доказательства того, что…

– Да доказательств масса! – Зубков вспомнил о последнем случае. – Недавно взяли группу грузинских искателей приключений из девяти человек. Все мастера спорта по борьбе! Один чемпион Европы по дзюдо, другой выиграл по этому виду первенство Москвы. «Стреножить» таких – дело нешуточное, но все-таки взяли… Недалеко от квартиры, снимаемой этими «орлами», обнаружили и кооперативный отстойник. Там было спрятано от посторонних глаз полтора десятка различных иномарок: «Мерседесы», джипы, «Саабы», «Ауди»… Все машины новенькие, как с выставки. Там же нашлись двадцать номерных знаков от машин, числящихся в розыске! А как грабили, гады! Не спортсмены – нелюди! Выбрав понравившуюся машину, они «садились ей на хвост» и преследовали, пока испуганный водитель сам не останавливался. Тогда один из группы подходил и обращался к нему с вопросом. Цель – заставить повернуться лицом. После чего следовал мощный удар кастетом. Пока водитель захлебывался кровью, его машина уже исчезала в глубине улицы… Если кто-то пытался сопротивляться, «джигиты» нападали всей ватагой. И уже не одно ограбление обернулось смертельным исходом.

– Да, – вздохнул Манданников и опустил голову, – где аукнется, там и откликнется. Я слышал, что российские бандиты не менее жестко действуют на Западе – в Польше, Германии, скандинавских странах.

– Чего греха таить – бывает. Но российские угонщики в большинстве своем предпочитают увести автомобиль с помощью хитрости. Такие есть гроссмейстеры угонного дела!

– Но как же ворованные автомобили пересекают таможню?

– Есть несколько достаточно четко отработанных путей пересечения границы. Самый испытанный и выгодный для двух сторон способ – это когда наши мошенники вступают в преступный сговор с гражданином иностранного государства. За умеренную плату у него крадут машину и, подкупив таможню, перегоняют в Россию. Обворованный в накладе не остается. Через пару дней после «угона» он ставит в известность страховую компанию и получает страховку.

А иногда жители цивилизованных государств сами перегоняют свои машины на территорию России, предлагая нашим предпринимателям их украсть. Могу рассказать последний случай.

Два бельгийца и один немец были задержаны в результате совместной операции нашего МУРа и бельгийской полиции. Один из мошенников уже сделал два удачных рейса в Белоруссию, но на третьем все-таки попался. Машины, которые они поставляли российскому криминальному картелю, были супердорогие. Честно признаться, мы бы их никогда не поймали, если бы не один бдительный чиновник из контрольной службы страховой компании. Он зафиксировал, как недавно застрахованный «БМВ-530» пересек границу Польши и Белоруссии и направился в Россию, о чем и поставил в известность полицию. Та взяла автомобиль на особый контроль, позвонили к нам в МУР и попросили проследить за действиями мошенника на российской территории. А он и его друзья, доехав на трех автомобилях до Смоленска, уже сдали они их московским перекупщикам, а по возвращении заявили о пропаже машин из гаража только через месяц, утверждая, что действительно ездили на своих автомобилях за границу, но потом, дескать, на них же вернулись обратно, где и подверглись ограблению. Правда, одного из угонщиков подвела еще и некая небрежность: регистрируя неправильную парковку проданного уже в Смоленске автомобиля, он повесил фальшивые номера на свой собственный старый «БМВ», очень отличавшийся по цвету от отправленного в Россию, и при разбирательстве девушка-инспектор вспомнила, что «выписала штраф на красную машину, а совсем не на темно-серую».

– Вы плотно работаете с Интерполом?

– Ну, а как же без этого! Без помощи заграничных коллег было бы совсем худо. Ведь в основном поток краденых машин движется из Германии через Польшу, Белоруссию и Украину. С помощью Интерпола мы подметили, что чаще всего угоны совершаются по пятницам, когда жители западноевропейских городков отбывают на пикники. Поэтому с заявлениями в полицейский участок бегут только через пару дней. А этого времени вполне достаточно, чтобы пересечь границу Польши. Так что по понедельникам и вторникам мы просим таможню и пограничников внимательнее проверять документы на машины.

– Значит, для пострадавших несчастливый день – пятница. А для воров – понедельник? – Манданников улыбнулся и отхлебнул глоток остывшего чая.

– Дело в том, что не каждого угонщика легко уличить в преступлении, все у них отработанно до мелочей. В Польше члены преступного международного синдиката переоформляют машину, уже под новым документом и номером она следует в Беларусь. Оттуда без проблем перегоняется в Россию и поступает в продажу через сеть торговых фирм и организаций. Словом, при хищении машины применяется цеховое разделение труда: банда угонщиков, приемщики в отстойниках, технические работники, забивающие номера агрегата и кузова, оформители исходящей документации и те, кто умудряется поставить украденную тачку под новый номерной знак. Ну и сами скупщики.