Автовор - Сергей Романов

– Я ей башку оторву. И ему тоже.

– Не делай глупости, Валя. Ей ведь не ты и не Натюрморт нужен. Ей деньги ваши нужны и дорогие подарки. Таких не исправишь.

Ничего не ответив, Валька вышел из кабинетика и сбежал вниз по лестнице. Таких поганых дней в его жизни еще не было.

Подполковник Владимир Иванович Зубков за час до начала рабочего дня вошел в свой кабинет. Ему хотелось навести порядок в шкафах и на рабочем столе. Конечно, можно было бы привлечь к этому и штатную уборщицу. Но с ней у подполковника уже состоялся разговор по поводу того, как нужно убирать рабочее помещение Зубкова. Она моет, подметает, стирает пыль и выносит тот мусор, который лежит на полу. Дотрагиваться даже к смятым или порванным бумажкам на столе, полках, сейфе, подоконнике ей строжайше запрещалось. Пожилая женщина, когда заставала на рабочем месте начальника отдела по борьбе с кражами личных транспортных средств, вымыв до блеска пол, оглядывала кабинет и, не обращая внимания на присутствие Зубкова, негромко ругала хозяина за кавардак в тех местах, где ей запрещено было наводить чистоту.

Зубков сел в свое кресло и устало вздохнул. Он был уже в курсе той промашки, которую допустила группа оперативников во главе со Смагером при задержании угонщика. В его сейфе лежала копия заявления риэлтора Харькова, которое пострадавший разбитого «Мерседеса» разослал в три адреса: в МУР, городскую прокуратуру и правительство столицы. Он просил возместить ущерб, причиненный в результате халатного отношения к делу опергруппы в целом и капитана Смагера в частности.

Но этим делом подполковник решил заняться после. Надо было подготовить кабинет к депутатскому визиту. Вчерашний вечерний звонок депутата городской Думы Георгия Александровича Манданникова, честно признаться, застал Зубкова врасплох. Депутат позвонил, поблагодарил сыщика за объективный отчет и, вместо того чтобы вызвать подполковника к себе в Думу, сказал, что утром обязательно выберет время и заглянет в МУР на чашку чая.

– Я могу и сам к вам подъехать, – изъявил желание Зубков.

– Не стоит беспокоиться, Владимир Иванович, – ответил Манданников. – Я непременно хочу побывать на знаменитой Петровке, 38. Депутатский срок не вечен, и вряд ли придется когда-нибудь по собственной инициативе навестить легендарное здание.

Зубкову показалось, что депутат от души рассмеялся по поводу собственного каламбура.

Зубков принялся за работу. На столе в беспорядке валялись квадратики разноцветной бумаги для заметок. Каждый листок чаще всего был «испорчен» парой слов, которые случайному читателю ничего не говорили: «Калининград», «Аккумуляторная жидкость», «двойники». Попадали термины на листочки после телефонных разговоров, в процессе чтения подполковником многочисленных протоколов или свидетельских показаний. Зубков их записывал, чтобы не забыть о какой-то проблеме, и эти слова и недосказанные фразы могли только его, Зубкова, ввести в курс дела. Вот прибалтийский Калининград давно уже не давал покоя всему МУРу. Ведь именно этот город загружал столицу угнанными из-за рубежа автомобилями. По самым скромным подсчетам подполковника, автомобильные воры и теневики бывшего Кенигсберга только за прошлый год заработали на продаже ворованных автомобилей больше тридцати миллионов долларов. Значит, на сумму вдвое, а то и втрое большую разорились западные страховые компании.

Словосочетание «аккумуляторная жидкость» должно было напомнить Зубкову о необходимости проведения в химической лаборатории МУРа незамысловатого эксперимента. Как скоро эта самая жидкость подвергает крепкие металлы коррозии, из которых делаются гаражные замки импортного производства. Зубков знал, что иностранные производители вкладывают баснословные деньги в рекламу своей замочной продукции, но российские угонщики легко справляются с зарубежными запорами, разрушая замочные зубцы путем их обильной поливки кислотой или аккумуляторной жидкостью.

«Двойниками», которых старался разоблачить Зубков были не люди, а машины с одинаковыми номерами. Этот трюк-новинку, разработали торговцы украденных автомобилей. Для этого преступники обычно брали регистрационный номер автомобиля, реально существующего где-нибудь в Екатеринбурге или Омске, и самовольно присваивали другому, предназначенному для продажи, к примеру, в Саратов. После чего с техническим паспортом от родной машины криминальный автомобиль беспрепятственно перегонялся из Калининграда в Москву. Далее техпаспорт возвращался законному владельцу, на ворованной машине, уже в лабораторных столичных условиях, перебивались номера, и она продавалась.

Зубков сгреб в одну кучу все разбросанные листочки и, сложив их в стопку, убрал в стол. С этими «телефонными и протокольными заметками» еще предстояло разобраться. Гора с папками и делами перекочевала на полку массивного сейфа. Подполковник убрал со стола огромную фарфоровую кружку, подумав о том, что ее уже следовало бы хорошо почистить содой. Белый фарфор с внутренней стороны от обильного употребления крепкого чая заметно побурел.

После капитального рассовывания разных бумаг и бумажечек, папок и папочек по ящикам стола и другим загашникам Зубков с удовлетворением оглядел свой кабинет. Теперь здесь царили чистота и порядок.

Он вытащил из тумбы стола электрический чайник, в котором оставалось немного воды, воткнул вилку в розетку и подвинул к себе папку с жалобой владельца покореженного «Мерседеса». Он понимал, что Смагера необходимо спасать от гнева начальства. Но как?

В это время раздался телефонный звонок с проходной, и дежурный предупредил подполковника, что к нему следует гость из городской Думы.

Открытое и улыбчивое лицо Манданникова вызывало в Зубкове чувство доверия к этому человеку. Впрочем, подполковник МУРа проникся к нему уважением уже задолго до очного знакомства. Попросив по телефону подготовить в думскую комиссию по правопорядку краткую справку об угонах автотранспорта в столице, Манданников ни разу не потребовал ускорить работу, как это часто делало начальство городского и министерского уровня. В телефонных разговорах он никогда не повышал голос, ни разу не высказал своего недовольства. Зубкову импонировала такая система человеческих взаимоотношений. Впрочем, исходя из своего жизненного опыта, Зубков давно уже сделал для себя вывод: полные, высокие люди, каким был депутат Манданников, всегда добры и вежливы с окружающими.

– Я внимательно прочел вашу справку, Владимир Иванович, – глянув на дымящуюся кружку, начал разговор Манданников, расположившись на крохотном для его массивного тела стульчике.

Зубков, поймав взгляд депутата, предложил ему чашку чая.

– С удовольствием, – на секунду забыв о том, по какому поводу он пришел в МУР, согласился законодатель.

Подполковник достал из шкафчика граненый стакан, ополоснул его кипятком, высыпал на донышко прямо из пачки заварку и залил кипятком. Кивнув на свою огромную кружку, вздохнул:

– Столько дел, что времени почистить кружку все не хватает.

– А вы знаете, на кружке, которая в моем кабинете, даже цветочков не видно. Тоже нет времени…