Призрачный двойник - Джонатан Страуд

Подумав всего какую-то долю секунды, наша ассистентка кивнула головой.

— Конечно, Люси, — ответила она, улыбнулась, и послушно пошла вниз по лестнице.

— Она хорошая, — сказала я. — Очень рада, что ты привел ее сюда.

— Ты могла бы вести себя с ней вежливее, — пристально посмотрел на меня Локвуд. — Она не обязана находиться здесь сегодня ночью.

— Я просто беспокоюсь за ее безопасность, — пояснила я. — Ты сам почувствовал прошлой ночью, насколько мощное здесь Явление. А Холли — новичок, не знает даже, как правильно рапиру к поясу прицепить. Видел, она едва не навернулась сейчас через нее? — я позволила себе легкую ухмылку, но Локвуд лишь мельком скользнул по мне взглядом и отвел его в сторону.

— Тебе нет нужды так уж о ней заботиться, потому что я сам присмотрю за ней, — медленно проговорил Локвуд. — Она будет стоять в моем круге. Рядом со мной она будет в безопасности. А ты устраивайся здесь. Уверен, что ты и одна справишься. Раскладывай цепи, и спускайся вниз, жду тебя там через несколько минут.

И он полетел вниз по ступеням, за ним, как рыцарский плащ, развевались длинные полы его пальто. А я стояла на верхней лестничной площадке и провожала его жгучим взглядом.

Все, что происходило в следующие несколько часов, никак не смогло улучшить моего настроения. В доме стало темно, мы зажгли свечи — их желтые сферы мягко светились, напоминая цепочку фонарей, зажженных на посадочной полосе, куда должны высадиться наши призраки. Мы поели, передохнули, проверили свое снаряжение. Джордж до сих пор не возвратился. Это было странно, но мы предположили, что его могли задержать и не пропустить через зону чрезвычайного положения в Челси. Сегодня мне очень не хватало компании Джорджа. Локвуд, когда мы пили чай с бисквитами, относился ко мне подчеркнуто холодно и вежливо. И, разумеется, меня очень раздражало присутствие Холли. Она была скромной, послушной, но вместе с тем настойчивой. Отсутствие опыта удивительным образом сочеталась в ней с мягкой, но непреклонной уверенностью в себе. Как я понимаю, и то, и другое должно было — хотя и по-разному — служить одной цели: привлечь внимание Локвуда. Я же чувствовала себя очень неловко, казалась себе самой одинокой и брошенной на произвол судьбы.

Локвуд разложил на полу цокольного этажа серебряную сеть, неподалеку от нее выложил круг из железных цепей.

Круг был большим, на двоих, как и говорил Локвуд. Когда на землю окончательно опустилась ночь, они с Холли ушли в этот круг, продолжая негромко щебетать друг с другом, а я потащилась вверх по лестнице, в свое одинокое логово. Ну, конечно, в глубине души я понимала, что неправа, а Локвуд, наоборот, все делает правильно, но это нарушало наш с ним привычный образ действий — плечом к плечу — и от этого у меня было тяжело на сердце. И в желудке тоже — словно я камней наелась.

Я сидела на лестничной площадке верхнего этажа внутри выложенного из железных цепей круга, по бокам у меня стояли два притушенных фонаря, на коленях, словно вилка на тарелке, лежала рапира. В центре круга, рядом со мной лежала приготовленная серебряная сеть. Я знала, что ждать мне придется долго, и на этот раз, чтобы скоротать время, прихватила с собой книгу. Это был триллер в потрепанной бумажной обложке, который я прихватила с одной из полок у Локвуда. Возможно, эта книга принадлежала когда-то Джессике, или его родителям, Селии и Дональду Локвудам, известным исследователям-парапсихологам, трагически погибшим много лет назад…

Я не могла справиться со своим раздражением, я злилась. За какие-то тридцать секунд прочитанный в Архиве абзац рассказал мне о Локвуде больше, чем он сам за все те месяцы, что мы провели под одной крышей! Я узнала имена его родителей. Узнала обстоятельства гибели его сестры! Это было бы забавно, когда бы не было так печально. Чего так боится Локвуд? Почему он не решается открыться? Или просто не верит мне?… Да, конечно, он может быть очень милым, когда захочет, может очаровать, кого угодно, только это ровным счетом ничего не значит. Достаточно посмотреть на его нынешнее поведение, на ту легкость, с которой он переключился на нашу новую ассистентку и носится с ней, как с принцессой, беззастенчиво повернувшись ко мне спиной.

Сейчас они с Холли, наверное, продолжают весело болтать, там, в темноте, совсем-совсем рядом друг с другом. А я одна, со мной нет Джорджа. Проклятье, со мной нет даже черепа в банке! Поскольку Холли (опять эта Холли!) не знает о том, что мы черепом можем общаться, я была вынуждена сегодня не брать его с собой. И вот результат — мне словом не с кем перемолвиться. Одна, совсем одна…

Я тряхнула головой. Хватит жалеть себя! Глупости какие! Одна она! Между прочим, поведение Локвуда еще ни о чем не говорит. Я прибавила света в фонаре и открыла книгу.

Плевать я на все хотела.

Я принялась читать, но мрачные мысли все равно упорно не хотели отпускать меня.

Ночь потекла своим обычным путем. Атмосфера в доме едва заметно начала меняться — так на протяжении ряда поколений незаметно для самой себя может деградировать знатная семья, постепенно сползающая в сумасшествие, приходящая в упадок. Воздух становился все холоднее, тяжелее, порождал недобрые предчувствия.

Все шло в точности как в прошлый раз.

Я сидела, опустив голову, жевала резинку, переворачивала страницы книги.

Наступила полночь. Открылись двери между мирами. Сейчас прибудут Гости.

Я ждала. А только когда снизу раздался грохот, поняла, что Локвуд погасил свой фонарь. Началось. Я взяла в руки свою рапиру и поднялась на ноги.

Дом погрузился в неестественную, мертвую тишину. Она окутала лестницу, обволакивала все вокруг. Я знала, что снизу по ступеням ко мне приближается ужас.

Ждала…

На лестничных пролетах подо мной гасли свечи. Гасли, гасли, гасли одна за другой, гасли в мгновение ока. А затем, как и вчера, показались две фигуры — впереди спешащий, обреченный паренек, за ним чудовищная громадная фигура, вытянувшая вперед руку, чтобы схватить Маленького Тома за его длинные развевающиеся волосы. На этот раз я не только видела их, но и слышала — шумное дыхание преследователя, жалобные всхлипывания паренька. Выше, выше, и вот уже на секунду передо мной показался несчастный Маленький Том. Он был не старше Локвуда, с красивым, бледным, как кость, лицом, с перекошенными от страха губами. На мгновение я почувствовала, что он встретился со мной взглядом, словно выглянул за рамки вновь и вновь разыгрывающейся трагедии и увидел меня. Потом Маленький Том бросился дальше. Когда призраки приблизились к перилам, бегущий сзади громила обрушился на паренька, сверкнула яркая вспышка потустороннего света, скрывая из вида заключительный акт трагедии. Удар, раздирающий сердце крик, и лестничная площадка погрузилась в непроглядную тьму. Затем удары, треск ломающихся перил, и, наконец, долетевший снизу удар и жуткий, мокрый хруст.

Я вытащила из кармана носовой платок, вытерла пот с лица. Я замерзла, я дрожала, мое сердце разрывалось от жалости. Я включила фонари на полную мощность, и замерла, глядя на пол.