Военный врач. Хирургия на линии фронта - Дэвид Нотт

Помимо личного опыта – на тот момент я уже почти двадцать лет ездил волонтером по всему миру, – у меня в рукаве был еще один козырь. Я был руководителем «Полного курса хирурга-травматолога», который проводила в Лондоне Королевская коллегия хирургов. Курс предназначен главным образом для хирургов развитых стран, которым предстояло иметь дело с жертвами тупых и проникающих ранений, – их учат давать оценку сложным клиническим сценариям, чтобы они могли уверенно делать нужные операции. Проводится он в Великобритании три-четыре раза в год и длится два дня, в течение которых хирурги – от опытных ординаторов до старших консультантов – учатся, что делать с пациентами, потерявшими очень много крови (от половины до трех четвертей всего объема). Для каждой конкретной травмы задаются определенные сценарии, после чего хирурги оперируют на свежезамороженных трупах с использованием методов, которым мы их обучаем. К счастью, у меня с собой была флеш-карта с этим курсом. Было бы неплохо начать с врачей в «Аль-Аббаде» и «Аль-Хикме».

Уже столкнувшись с нежеланием людей отходить от привычных методов работы, я понимал, что придется непросто, но должен был попытаться. Я связался с директором «Аль-Хикмы» и сообщил, что каждый день, начиная с полудня, буду проводить в его больнице занятия по травматологии, на которые приглашаются все его сотрудники и зарубежные волонтеры, и добавил, что буду рад обсудить их пациентов, если они захотят.

На следующий день, разыскав лекционный зал больницы «Аль-Хикмы», я расположился там со своим ноутбуком. Я пробежался по записям и приготовился к встрече с аудиторией. Конечно же, никто не пришел. Более того, никто не приходил следующие три дня. На четвертый день в аудиторию пришли несколько студентов-медиков, и я с удовольствием прочитал им весь курс. Вскоре поползли слухи – этот причудливый британец с ноутбуком действительно может научить чему-то полезному. Три недели спустя лекционный зал был забит хирургами и студентами из обеих больниц.

Общее настроение заметно изменилось – к моей несказанной радости, местные хирурги начали применять новые знания на практике, что сразу же дало результат. Именно таким я и видел будущее – не просто десантироваться в зону боевых действий, спасти несколько жизней и вернуться домой, а оставить после себя наследие, обучив коллег справляться с ситуациями, которые прежде им были не по плечу.

До той поездки в Ливию я не думал, что мне хватит уверенности попытаться добиться столь значительных перемен. Вместе с тем у меня за плечами было множество миссий, да и опыт руководства учебным курсом по травматологической хирургии тоже стал своего рода толчком. Он помог мне заглушить внутренний голос сомнения, который твердил: «Кто ты такой, чтобы указывать им, что делать?» Я понял, насколько важно пытаться переманить людей на свою сторону, стараясь по возможности всегда вести себя тактично и скромно. Агрессивным выкрикиванием приказов мало чего можно добиться: необходимо выстроить доверительные отношения, чтобы люди смогли открыться и осознать, что действительно существует более эффективный подход.

Наша миссия приближалась к концу. За несколько дней до отъезда мы узнали, что войска Каддафи, к этому моменту полностью окружившие Мисурату, планируют устроить артобстрел города и уничтожить его. В тот вечер у нас была срочная встреча с Мохаммедом. Порт по-прежнему оставался единственным выходом из города, но, учитывая ситуацию, не могло быть и речи о том, чтобы за нами прислали лодку. Это было слишком опасно. В крайнем случае, как сказал Мохаммед, французские военные отправят вертолет, чтобы забрать волонтеров «Врачей без границ». Мы отнеслись к его словам немного скептически, однако это было единственной надеждой на спасение, и мы все молились за свои жизни под непрекращающийся грохот снарядов.

К счастью, в дело вступили войска НАТО, которые следующие двое суток проводили бомбардировку танковых позиций ливийского правительства. Каждый раз, когда танки выпускали снаряд, НАТО отвечало точечным ударом по его источнику. Судя по разведывательным данным, во вторник перед нашим отъездом должно было начаться масштабное наступление; в итоге этот день стал, пожалуй, самым тихим с момента нашего прибытия.

Мы продолжали работать до пятницы, на которую был запланирован отъезд. К этому времени в штабе было уже много новых волонтеров, прибывших со всего мира. Один из новых анестезиологов был родом из Сиэтла. Он проделал долгий путь – прилетев в Париж, отправился, как и все мы, в Мальту с последующей тяжелой двадцатичасовой морской переправой. Он занял соседний со мной матрас и показался неплохим парнем, но полночи просидел, что-то печатая, за своим ноутбуком, и это было немного странно. Кроме того, яркий экран ноутбука освещал всю комнату, а в комендантский час строго-настрого запрещалось включать какой-либо свет. Тем не менее никто ничего ему не сказал: мы настолько устали, что было уже все равно, да и в любом случае вскоре предстояло отправиться домой.

На следующую ночь – последнюю в Мисурате – новый руководитель миссии созвал общее собрание. Это было чрезвычайно необычно – ни в одну из предыдущих поездок подобного не случалось, и я ума не мог приложить, в чем было дело. В одиннадцать вечера мы все собрались в одной из больших комнат. Нас было около тридцати человек, и каждого поочередно спросили, не сделали мы чего-нибудь, что могло бы поставить под угрозу безопасность миссии.

Это был странный вопрос, и ответить на него было непросто. Каждый из нас подозревал, что, возможно, сделал что-то – например, где-то не там сфотографировал или что-то подобное, – чего не должен был. С другой стороны, речь должна была идти о чем-то по-настоящему серьезном, раз под угрозу попала вся миссия.

Мы с Рэйчел стояли рядом и смущенно переглянулись, когда пришел наш черед отвечать на этот вопрос.

– Нет, – поспешила ответить она.

– Нет, ничего такого, – отозвался следом я.

Почти все из нас ответили «нет», пока очередь не дошла до того самого анестезиолога из Сиэтла, которому явно было не по себе.

– Возможно, я сделал… – сказал он. – Я завел блог о том, что происходит с нами здесь, в Мисурате.

– Но вы же здесь всего двенадцать часов, – последовал ответ. – Ваш блог был перехвачен НАТО, и в штаб-квартире «Врачей без границ» подняли тревогу. В блоге вы упомянули, кто здесь находится, откуда они, какие роли играют и все в таком духе. Вы не подумали, что это угроза нашей безопасности?

Это были крайне неприятные полчаса для всех нас, но прежде всего для анестезиолога. Его поездка подошла к концу – на следующий день он должен был вернуться с нами на Мальту. После собрания мы все вернулись в спальню – нам было очень жаль этого бедолагу. Он был совершенно подавлен. Думаю, он был настолько взволнован, попав в зону боевых действий, что совершенно позабыл, насколько все серьезно – что это не какой-то отпуск или путешествие, которые можно освещать в блоге или «Инстаграме».

На следующее утро наша группа отправилась в порт вместе с пристыженным анестезиологом из Сиэтла. Как обычно, дороги были перекрыты охраняемыми вооруженными повстанцами блокпостами. Порт все еще находился под интенсивным артобстрелом, и, прибыв туда, мы все хорошо осознавали собственную уязвимость. Всего днем ранее нам пришлось ампутировать ногу женщине, раненной в ожидании лодки, которая должна была отвезти ее вместе с семьей в Бенгази. Мы собрались на причале, где нас ждала крошечная рыбацкая лодка, чтобы отвезти обратно в цивилизацию. Я уселся на корму вместе с новым приятелем-анестезиологом, и мы начали выходить из гавани по очень спокойной воде.