Man and Boy, или Мужчина и мальчик - Тони Парсонс

— Как-то раз в воскресенье, когда она с друзьями сидела в закусочной «Дэйри Куин» в торговом центре «Галерея», пришла ее старшая сестра и сказала, что отец внезапно умер от сердечного приступа. Моя мама не состарилась за одну ночь, — продолжала Сид. — Все было совсем не так. Она просто с головой погрузилась в прошлое. Может быть, она решила, что лучшая часть жизни осталась позади. Она продолжала ходить на работу. Продолжала готовить еду. Но теперь она смотрела только старые фильмы. И, видимо, ее коллекция пленок оказала на меня определенное влияние. Потому что когда я встретила парня, из-за которого потом приехала в Англию, я подумала, что он и есть Ретт Батлер.

Я всегда чувствую себя неловко, когда речь заходит о бывших партнерах. О несбывшихся мечтах и надеждах, о так и не заживших ранах, об огорчениях и разочарованиях, когда твою любовь словно выкидывают на помойку. От этого встреча может лишиться своей прелести. И Сид это сразу же почувствовала. Она сменила тему и стала изображать из себя этакого жизнерадостного просветителя.

— Ты знаешь, что первое слово, которое было произнесено на Луне, — это «Хьюстон»? — спросила она. — Честное слово! Нейл Армстронг передал Центру управления полетом: «Хьюстон! Говорит база «Транквилити». "Орел" совершил посадку».

— До знакомства с тобой я, честно говоря, ничего не знал о Хьюстоне, — заметил я. — Он не из тех американских городов, которые у всех на слуху.

Там совсем не так, как здесь, — понимающе кивнула Сид. — Если здание покрыто двумя слоями краски, оно уже считается старинным. У нас есть придорожные кабаки, которые называются «ледяными домами», там все женщины выглядят как персонажи песен Хэнка Уильямса. А молодежь в субботу вечером собирается в дегустационном зале «Юкатан», где девушки пытаются изобразить из себя Памелу Андерсон, а парни все как один похожи на Митлоуфа.

— В Эссексе примерно такие же нравы, — заметил я. — Но где же тебя угораздило познакомиться со своим англичанином?

— Как раз там, в «Юкатане». В субботу вечером. Он спросил меня, не хочу ли я выпить. И я сказала «нет». Тогда он спросил, не хочу ли я потанцевать. И я сказала «да». Он работал в Хьюстоне курьером. Собственно, этим он занимается и сейчас. Развозит посылки на мотоцикле. Этакий восхитительный почтальон. Естественно, на меня это произвело впечатление.

— И в результате оказалось, что он не Ретт Бат- лер?

— Ну, знаешь! — хмыкнула она. — В результате оказалось, что даже Кларк Гейбл не Ретт Батлер.

— Но ты приехала за ним в Лондон?

— Да.

— Почему он не остался там? Его вышвырнули с работы?

— Нет, конечно, нет. Мы поженились. Он получил гринкарту. Ты знаешь, что гринкарта на самом деле не зеленая, как казалось бы, а розовая?

Я отрицательно помотал головой.

Нас это тоже удивило. Пришлось пройти через собеседование с иммиграционными чиновниками, которых нужно было убедить, что мы действительно друг друга любим. Мы показали им свадебный альбом, так что с этим проблем не было. Почему мы уехали? — Она задумалась. — Наверное, он понял, что должен больше брать от жизни. В Америке легко почувствовать себя неудачником. Наверное, это тоже сыграло свою роль.

— И что же пошло не так?

— Все. — Она посмотрела на меня. — Он подсел на бамбук. Ты знаешь, что это такое?

Я снова помотал головой.

— Что-то связанное с наркотиками?

— Нет. Ну, может быть, в каком-то смысле. Это означает, что он уже не мог обходиться без азиатских девушек. Они ему и раньше нравились. Кореянки, китаянки, японки, филиппинки… Он не отличался особой разборчивостью, что довольно оскорбительно для азиатских женщин, потому что они так же не похожи друг на друга, как, например, шведы и турки. Но ему действительно было все равно, лишь бы они были азиатками. В тот вечер, когда мы встретились, он пришел в «Юкатан» с маленькой вьетнамкой. У нас в Хьюстоне много вьетнамцев.

— Значит, он любитель восточных женщин?

— Теперь нельзя говорить «восточная». Это считается оскорбительным, как «негр» или «стюардесса». Так же как мы теперь говорим «афроамериканец» и «бортпроводница», надо говорить «азиатская» вместо «восточная».

— Для меня «азиатка» звучит так же, как «индианка».

— Извините, мистер, но вы теперь обязаны говорить именно так, как я вам сказала.

— Что же ему в них нравилось?

— Может быть, как раз то, что они не похожи на него. Что они совсем другие. Гетеросексуальность — это же значит, что тебя привлекают те, кто не похож на тебя, так ведь?

— Но если этот парень, который оказался не Реттом Батлером, перешел на «бамбук», почему ему понравилась ты?

— Может быть, в тот момент он переживал помрачение ума. Или решил немного передохнуть от своих пристрастий. Я не знаю.

Она откинула черные волосы со лба и уставилась на меня своими широко посаженными карими глазами. Теперь, когда она заговорила об этом, я понял, почему человек, подсевший на «бамбук», запал на нее.

— Мы прожили вместе два года. Один год там, дома, и еще один здесь. Потом он снова вернулся к своему излюбленному типу. А может, и раньше, просто я узнала только два года спустя. Эту студентку из Малайзии он встретил в парке. Он показал ей Лондон… и кое-что еще. Он не был плохим человеком. Да он и сейчас неплохой парень. Просто я сделала неправильный выбор. А ты?

— Я?

— Да, что случилось с твоим браком?

Я не знал, как объяснить, что произошло у нас с Джиной. Я понимал, что это как-то связано с тем, что я стал старше, и все воспринималось как должное, и было такое ощущение, что жизнь ускользает сквозь пальцы. Джеймс Стюарт мог бы объяснить это мне.

— Точно не знаю, что произошло, — сказал я. — Я ненадолго отпустил тормоза.

— А, понятно, — сказала Сид. — В смысле, перепихнулся на стороне?

— Не только. Хотя и это тоже. Но я просто — не знаю, как объяснить… Я дал огню погаснуть.

Она секунду посмотрела на меня, а потом кивнула:

— Пойдем, посмотрим на огоньки.

Было уже темно. На противоположной стороне реки виднелась ниточка огней, тянувшаяся вдоль всей набережной, как жемчужные бусы. Если прийти сюда утром, то увидишь серые офисные здания и пробки — город, спешащий оплатить квартплату и погасить счета. Но вечером здесь все было прекрасно.

— Похоже на Рождество, — заметила Сид и взяла меня за руку.

Это действительно было похоже на Рождество, и ощущение было такое же.

— Я хочу попытать счастья с тобой, — неожиданно призналась она мне.

— Когда до няньки, заядлой курильщицы, дошло, что мы не собираемся воровать у нее Пегги, она разрешила нам на пару часов забрать ее в гости к Пэту.