Очарование тьмы - Мэри Э. Пирсон

виновато потупила взгляд и вышла, что-то бормоча про дела. Извиниться при этом не извинилась. Наверное, посчитала, что раз король мне нагрубил, ей тоже можно.

Вскоре в шатёр явились шестеро солдат, и Перси, их командир, доложил, что им велено сегодня меня сопровождать. Вот значит как мне можно «свободно ходить по лагерю»? С шестью-то солдатами, и это в стенах Марабеллы. Чыоего рода комплимент. Видно Рейф оценивает мои таланты выше, чем готов признаться. Что ж, обойду всю заставу, повеселю зрелищем, а заодно спланирую до мелочей, как мне всё-таки отсюда выбраться.

Первым делом я спустилась проведать наших венданских лошадей, которые теперь тоже оказались под королевским арестом. Оглядела нижние ворота: солдат столько, что мышь не проскочит, но теперь хотя бы известно, где лошади и упряжь. Остальное — потом. Следом я заглянула на кухню. Повар мне не обрадовался, сказал, что сам принёс бы поесть. В ответ я заявила, будто не знаю, чего хочу, и обследовала полки и погреба. Смотреть было не на что: еду хранили либо в больших мешках, либо в ящиках. Наполнила миску кедровыми орехами, сушёным инжиром и галетами. Заметив это, повар глянул на мой живот, а я в ответ робко улыбнулась. Пусть что хочет, то и думает..

Я прогулялась и до лазарета. Кадена и Эбена не застала — они ушли в душ, Гриза же как раз осматривал врач. Я увидела, что рана затягивается уверенно, и только в одном месте чуть медленнее. Врач не сомневался, что Гриз поправится, но всё же метнул на него строгий взгляд:

— Покой никто не отменял!

Гриз отмахнулся со словами, что уже здоров.

— Это пока ты дважды в день не тягаешь сёдла, — насела я. — И, хвала богам, не размахиваешь мечом!

— А что, прикажешь на кого-то замахнуться? — улыбнулся Гриз, кровожадно сверкнув глазами.

На душе стало муторно. Раз он слышал наши крики, то остальные в обеденном зале — тоже. Каден наверняка в душе злорадствовал, хотя, когда мы позже встретились во дворе, взгляд его выражал беспокойство и только.

Чтобы стражники не поняли, Каден говорил по-вендански:

— Ну что, пришла в себя?

Я кивнула, стараясь сглотнуть ком в горле.

— А ноги у Рейфа как поживают?

Ободрить хочет. Спасибо и на том.

— Пока ничего, но ещё не вечер

— Так я и думал.

Слова поддержки. Будто глоток воды для пересохшего горла. Так хотелось обнять Кадена, но я бы только привлекла к нему лишнее внимание.

Стражники всё больше мрачнели. Ни слова по-вендански не разбирали, и, наверное, думали, мы что-то замышляем. Мы и замышляли. Ничего, пусть помучаются. Я подошла к Кадену и прошептала:

— Эбену придётся остаться с Гризом, уедем только мы вдвоём. Малик где-то там. Как считаешь, справимся?

— Он был в Долине великанов, раз послан убить тебя. Сейчас наверняка мчит в Сивику с донесением.

— О моей смерти?

— О побеге. В смерть они поверят, только если увидят твой труп. А так узнают, что ты сама идёшь к ним в руки.

Значит, канцлеру с его прихвостнями остаётся только ждать да поглядывать за дорогами в город. Внезапность теперь не мой козырь. Положение хуже некуда.

Краем глаза я заметила фигуры за спиной. Ко мне плечом к плечу подошли Тавиш и Оррин.

— Мы сменим стражников, ваше высочество. — Тавиш обжёг Кадена взглядом.

— Свободен, Перси, — махнул рукой Оррин. — Полковник ждёт вас всех у себя.

Тавиш почтительно кивнул мне:

— До конца дня вас будем сопровождать мы.

— Кто приказал?

— Мы сами, — ухмыльнулся Тавиш.

Венданского они не понимали, поэтому я бросила Кадену напоследок:

— Потом поговорим. Надо заготовить припасы.

Тавиш кашлянул.

— Джеб тоже скоро присоединится.

А вот Джеб говорил по-вендански. Я вздохнула. Что ж, ясно: они не просто верны королю, они верны другу.

Глава тридцать третья

Морриган создал армию за долгие века до того, как другие заложили хотя бы краеугольный камень в фундамент своих королевств. Так гласило Священное писание. Говорилось там и о Священных стражах, яростных воинах, которые сопровождали Морриган на пути через дикие земли. Их нечеловеческая сила и стальная воля были ниспосланы самими небесами, желавшими уберечь Выживших избранников.

Алдрид, которому предстояло стать мужем Морриган и чтимым отцом королевства, тоже был из этих Стражей. Его свирепая кровь и сейчас течёт наших жилах. Помнится, в тронном зале цитадели до сих пор висят мечи Священных стражей, напоминая о нашем величии. О том, что мы помазанники божьи.

Армия у нас всегда была достойной — воины отважные, доблестные, но глядя со стены, как тренируются дальбрекцы, я поражалась. Алебарды взмывали в воздух с жуткой синхронностью, щиты смыкались с ловкостью живого танца. В каждом дотошно отрепетированном ударе гремела решительность, а из солдат буквально рвалось неистовое пламя. Силы и сноровки, как у местных, я ещё не видела. Ясно, почему они так в себя верят. Одного только не подозревают — их слишком мало.

Даже сорокотысячное войско не сравнится с ужасающей мощью Венды. Морриган падёт, а следом и Дальбрек.

Я подняла глаза. Полумесяц уже делил сумеречное небо с заходящим солнцем. Минул ещё день, их остаётся всё меньше. Время ползло неколебимо, но по кольцу, повторяя себя. Свернулось перед нами разъярённой гадюкой и вот-вот вонзит клыки. А направляют её заговорщики Морригана, притом коварнее всего — изнутри питая силой, что уничтожит нас всех.

Хоть как-то этого можно избежать?

«На ту, что Джезелией зовется, чья жизнь будет отдана в жертву за надежду на спасение ваших».

Нет, иначе.

Я ломала голову над словами Венды. Отдать жизнь за одну только надежду? Хотелось бы, конечно, чего-то посущественнее. Хотя и надежда — не пустой звук. Да, она туманна, но мне больше нечего дать Натии и многим другим. Тут даже Рейф ничего не поделает. Подобно историям, которые Годрель рассказывала Морриган, чтобы утишить голод, надежда — пища для пустого желудка.

Джеб выдернул меня из мыслей, напомнив, что пора готовиться к балу. Из-за его спины Тавиш и Оррин глядели на меня с любопытством. Я ещё раз обвела взглядом тренировочный плац. Солдаты разошлись. На небе кое-где уже серебрились звёзды. Оррин помялся, шумно вздохнул, но и слова не проронил, как и остальные. Все ждали моей отмашки, что можно идти. Они втроём целый день держались на расстоянии, ловко уходили в тень, как в Санктуме, при том ни на секунду не сводя с меня глаз.

Они не сами вызвались меня сопровождать, это ясно. Рейф приказал. Видно, стыдился, что за