Монах из Мохи - Дэйв Эггерс

Кое-где эфиопы уже экспериментировали с сухой обработкой. У йеменских фермеров выбора не было. Они не знали другого способа, и на влажную обработку им редко хватало воды. Йеменский кофе обрабатывали всухую изначально. В этом крылась сила йеменских кофейных зерен – а также их слабость. Традиционная сухая обработка способна уловить необычные вкусы, подчеркнуть самые яркие и смелые оттенки зерна. Но если проводить сухую обработку небрежно, зерна получаются настолько неровного качества, что годятся разве только на сырьевую биржу.

В Эфиопии Мохтар видел огромные сушилки, полные рубиновых ягод. Видел маленькие фермы с собственными брендированными сортами – фермы, отправлявшие свой кофе прямиком к обжарщикам Европы и Японии. Видел, какие перемены приносит прямая торговля, когда обжарщики заказывают фермерам то, что им нужно, а фермеры знают, как удовлетворить нужды обжарщиков. Великолепный симбиоз, без лишних прослоек брокеров и ростовщиков, которые неизменно обдирают производителей как липку.

Мохтар вернулся в Йемен и захотел поделиться впечатлениями с Юсуфом и кооперативом «Аль-Амаль». Дозванивался несколько дней – безрезультатно. В конце концов Юсуф ответил.

– Прости, – сказал он. – У нас тут покойник.

– Кто? – спросил Мохтар.

– Малик, – ответил Юсуф. – Умер в ту ночь, когда ты уехал.

У Мохтара в голове не укладывалось.

– Он был очень старый, – сказал Юсуф.

Мохтар поехал в Хайму выразить соболезнования. Вдова Малика, женщина по имени Варда, сидела на верхнем этаже своего дома. По комнате гулял прохладный ветер из окна. На крыше сохли красные ягоды. Мохтар сказал Варде, что ужасно соболезнует. Как и ее муж, она была очень молчалива – не поймешь, что на уме. И, как и Малик, она была крошечная – футов пять ростом.

– Я о вас позабочусь, – сказал Мохтар.

И прибавил, что кофе – ее кофе, кофе ее мужа – очень много для него значит и что он, Мохтар, всегда будет ей помогать.

Она, кажется, не понимала, что он несет. Мохтар взглянул на эту сцену ее глазами: пятьдесят лет замужем, муж умер несколько дней назад, и тут заявляется американец, которого она видит впервые в жизни, и обещает о ней заботиться?

Мохтар встретился с ее сыном Ахмедом, они обсудили будущее. Но Мохтара раздирали сомнения. Его бизнес отчасти строился на кофе Малика и Варды – на том, что их хозяйство и дальше будет производить качественный кофе, всего месяц назад получивший такие высокие оценки. Не верилось, что без Малика ферма не просядет.

«Тебя хочет видеть Генерал». Такое послание передали Мохтару. Он зашагал к Генералу. Тот с первого дня относился к Мохтару с подозрением – одет как Руперт, замашки городские, – но снайперская победа слегка его смягчила.

А теперь они сидели вдвоем и жевали кат. Мохтар показал Генералу фотографии из Эфиопии – красные ягоды, сушилки, – и Генерал смотрел очень внимательно. Кат его развеселил, и Генерал заговорил о службе в армии, спросил, где это Мохтар научился так метко стрелять. Врать Мохтар не стал – ответил, что учился в Бейкерсфилде у Ракана и Рафика и в Иббе у Хамуда. Упомянул, что Рафик служил в полиции Окленда, а в полицейской академии был лучшим стрелком. Прошло несколько недель, эта история разлетелась по всей деревне, обросла подробностями, и в конце концов все узнали, что Мохтар – лучший снайпер Калифорнии и учился у спецназовца.

Генерал сказал, что дело Мохтара поддержит, и пообещал построить первую в Хайме сушилку. Спустя несколько недель сушилка была готова. Эфиопскую версию варили из алюминия, но в остальном сушилка у Генерала получилась в точности такая же. Громадная, прочная, на десять тысяч ягод – почти весь его урожай. Генерал построил ее из местной древесины, просто глянув на фотографии у Мохтара на телефоне.

Хубайши звонил Мохтару нечасто. Обычно Мохтар звонил ему сам.

– У меня для тебя двадцать тонн, – сказал Хубайши. – Собрали, как ты просил. Только красные.

Мохтар не поверил. Хубайши под восемьдесят, последние полвека он торгует низкокачественным сырьевым кофе. Мохтар объяснял ему, как добиться высокого качества, но не ждал, что у старика получится – или что он хотя бы попытается. А теперь Хубайши заявляет, что у него двадцать тонн спешелти-кофе.

Назавтра Мохтар приехал – и оказалось, что все правда. Работники Хубайши собирали рубиновые ягоды и каждый лот хранили отдельно. Весь кофе они упаковали в мешки и надписали, как велел Мохтар. Основных источников было три: долина Хувар в мухафазе Ибб, деревня Рават в регионе Удайн и кофе из вади Аль-Джаннат, Райской долины. В общей сложности двадцать тонн. Гораздо больше, чем потянет кооператив «Аль-Амаль».

Если на каппинге кофе Хубайши покажет себя хорошо, а Мохтар найдет деньги, чтобы этот кофе выкупить, ему хватит спешелти-кофе набить целый контейнер – он получит свои восемнадцать тысяч кило.

Мохтар разъезжал по долине Ибб, и его свита росла. Нуридин тоже мотался постоянно, но вдобавок Мохтару нередко составляли компанию Юсуф из «Аль-Амаль» и прочие сменявшие друг друга фермеры, которых он успел подключить к своему движению. И не было у Мохтара сторонника увлеченнее Генерала. Генерал обожал кататься по плантациям, и его присутствие замечательно склоняло другие деревни, другие кооперативы перейти на методы Мохтара.

Как-то раз в деревушке за сотню миль от Хаймы гости сходили на экскурсию, пообедали, а потом человек двадцать местных сели отдохнуть и пожевать кат. Мохтар – от ката, пожалуй, чересчур осмелев, – распространялся не только о том, как фермерам можно и должно улучшить свои методы культивации, но и о том, как их сейчас эксплуатируют, даже порабощают ростовщики региона.

– Они вами пользуются, – возмущался он. – Вы продаете по дешевке. Продайте лучше мне – и освободитесь от этих преступников. Вы будете свободны, точка. Больше эти акулы вас долгами не закабалят.

Обычно, планируя разглагольствовать перед фермерами, Мохтар непременно выяснял, кто из его слушателей важные игроки, кто возглавляет кооператив, к каким старейшинам прислушиваются. Но разведданные на сей раз подкачали. Человек, сидевший рядом, в клетчатой куфии, с ворохом бумаг и налички в карманах, был ростовщиком – тем самым ростовщиком, что держал под пятой всех местных фермеров.

Человек этот встал и повернулся к Мохтару: