Дневник Ноэль - Ричард Пол Эванс

кое-что. – Она снова нырнула в сумку и достала черную полированную коробочку. Я поднял крышку. На ватной подушечке лежал блестящий значок с керамической фигуркой Бэтмена. Меня захлестнули эмоции.

– Я его помню.

– Да. Он очень много для тебя значил. Ты приходил в гости и почти каждый день подолгу его разглядывал.

– Это значок Ника.

– Да. Он оставил его тебе.

– Еще был значок с Робин.

– Его он забрал себе, чтобы вы всегда оставались «Динамическим дуэтом». Даже когда он жил в Германии.

Я потер значок пальцем.

– Удивительно, что такие вещицы могли доставлять столько счастья.

Элис посмотрела на меня.

– И до сих пор доставляют. – Она вздохнула. – Они хранят столько воспоминаний.

Я взял ее за руку.

– Спасибо.

Она неторопливо поднялась, держась за меня для равновесия.

– Ну ладно, оставлю тебя самого разбираться в своей жизни. У тебя есть дела поважнее, чем слушать мои старческие бредни.

– Не думаю, – возразил я.

Она заглянула мне в глаза.

– Можно дать тебе один совет?

– Конечно.

– Когда Рейчел все поймет, не наказывай ее. Будь милосерден. Ей это необходимо так же, как и тебе.

Я проводил соседку до двери. Она выглянула на улицу.

– Опять идет снег. Хорошо, когда на Рождество есть снег. – Повернулась ко мне и улыбнулась. – Счастливого тебе Рождества, Джейкоб. Я так рада, что ты наконец-то дома.

Глава тридцать первая

30 декабря 1986 г.

Дорогой Дневник!

Моя малышка родилась на следующий день после Рождества. Такая маленькая, всего два килограмма восемьсот грамм. И сорок три сантиметра ростом. Она такая, такая красивая. День рождения у нее через два дня после моего. Теперь Рождество никогда не будет прежним. Ее забрали у меня в тот же день. Даже груди мои по ней рыдали. Я все время плачу, не могу остановиться. Вряд ли когда-нибудь мне придется увидеть свою малышку. Да и как? Я даже не знаю, куда ее забрали. Мне так стыдно за себя. Почему я за нее не боролась? Почему мы не боремся за свои желания?

Интересно, расскажут ли ей новые родители обо мне? Интересно, избавлюсь ли я когда-нибудь от этой боли, что поселилась в моем сердце?

Ноэль

Я принял душ, побрился, оделся и в последний раз обошел старый дом. Один последний круг. Сколько здесь воспоминаний. Они живут в каждой комнате. Их слишком много, чтобы забрать с собой в Кер-д’Ален. Ничего не поделаешь. Какие-то должны остаться здесь, чтобы умереть вместе с домом. Но не все. Ведь были и счастливые моменты, моменты радости и смеха, моменты заботы друг о друге. Моменты любви и нежности. Просто их надо откопать и дать им шанс. Пусть живут рядом с болью. Ведь откопал же я из-под хлама наш дом.

Я стоял в дверном проеме маминой комнаты и смотрел на ее кровать. Думал о тех временах, когда растирал ей ступни и чесал лицо и руки карандашом с воткнутыми в него зубочистками. Она тоже нуждалась в милосердии. Ее тоже надо было оставить здесь.

Со стен своей спальни я снял все постеры, и, когда скручивал их в рулон, снова раздался стук. Я прошел в гостиную и открыл дверь. На пороге стояла Рейчел.

Мгновение я ошеломленно смотрел на нее. Опухшие глаза, на щеках мокрые дорожки. И хотя я знал, что ей больно, мне всем сердцем хотелось ей отомстить, чтобы она страдала так же, как я. Но тут же вспомнились слова Элис. Будь милосерден.

Я глубоко вздохнул.

– Войдешь?

Не сказав ни слова, она кивнула и прошла в комнату. Я жестом показал на диван, и она села. Я устроился напротив. Рейчел с тревогой смотрела на меня.

– Зачем ты приехала? – начал я.

– Хотела тебя увидеть.

– Ты оттолкнула меня. Дважды.

Она опустила глаза, и я увидел, как закапали слезы.

– Мне так жаль.

– Ты сказала, что тебе нужен он.

Она вытерла лицо и подняла голову.

– Ты же знаешь правду.

– Не уверен.

Она посмотрела на меня, и снова лицо ее исказилось от боли.

– Она приезжала.

– Кто?

– Мама.

Я молча осознал услышанное.

– Поэтому ты здесь? Потому что Ноэль попросила тебя встретиться со мной?

– Нет. Я здесь, потому что она мне кое-что сказала.

– И что же?

– Она сказала: «Не совершай тех же ошибок, что совершила я столько лет назад. Я позволила чужим людям писать историю моей жизни». – Рейчел беспомощно взглянула на меня. – Я хотела узнать, не сможешь ли ты полюбить меня снова. Как любил. Чтобы мы могли переписать свою историю.

Я с опаской посмотрел на нее.

– Как переписать?

Она сглотнула.

– Превратить в роман.

– Роман?

– Да, как ты говорил. Мальчик встречает девочку, мальчик теряет девочку… – Она замешкалась. – Мальчик возвращает себе девочку.

Я молча глядел на нее и спустя какое-то время произнес:

– Звучит несколько шаблонно.

– Ну и что.

– И жили они долго и счастливо?

– Счастливый конец должен быть обязательно, – ответила она. – Когда девочка находит настоящую любовь, то все кончается хорошо.

Я снова замолчал, не сводя с нее глаз, а потом заулыбался во весь рот.

– Такое я смогу написать. Но только если ты мне поможешь.

Она тоже заулыбалась, и слезы радости покатились по ее щекам. Рейчел вскочила и обняла меня.

– Помогу. Всю жизнь буду помогать.

Эпилог

11 января 1987 г.

Дорогой Дневник!

Скоро я уеду домой. Ко мне приезжали родители. Держались холодно. Внучку они не видели. И даже не вспоминали о ней. Мне страшно. Страшно за малышку. Страшно за маленького Джейкоба. Жалко, что я не могу забрать его к себе. Это невозможно. Даже этот дневник я не могу взять с собой. Ведь это «улика», подтверждающая мое прошлое, которое все так старательно скрывают. Но и выбросить его у меня не поднимается рука, поэтому просто оставлю его здесь, в спальне. Может, однажды он пригодится. Моей малышке: если когда-нибудь ты вдруг прочтешь эти записи, знай, мне очень горько оттого, что я предала тебя. Моему маленькому Джейкобу: знай, что я никогда тебя не забуду. И никогда не перестану любить тебя. Я буду приходить к тебе во снах.

Ноэль

Хотелось бы мне сейчас переиграть то предпраздничное интервью, что я давал в Чикаго газете «Ю-Эс-Эй тудей». На этот раз я отвечал бы совсем иначе. И уже не стал бы говорить журналистке, что провожу Рождество в полном одиночестве, пью эгг-ног