Иномирянка (не) хочет домой - Лариса Петровичева

- Возможно, он не знает свойств жив-листа, если он иномирянин, - сказал Краузе, когда мы вышли из хранилища и неторопливо побрели по коридору академии – широкому, светлому и гулкому. Студенты разъехались на каникулы, и я подумал, что в здании сейчас как-то особенно уютно. Ушел лишний шум, ненужные голоса, и можно наслаждаться тишиной. – Значит, будет залезать в хранилище снова и снова. Что, если изготовить другую ловушку? Так, чтобы он не понял, что это ловушка, и попался?

Да, Краузе далеко не дурак. Я начну возиться с жив-листом и ловушками, а он спокойно продолжит продавать труп-корень на сторону почти что под моим прикрытием. Где лучше всего прятать листья? Разумеется, в лесу.

- Я подумаю над этим, - согласился я. – Можете быть уверены, что все сказанное и сделанное останется между нами.

На том мы и расстались. Я решил не идти домой сразу, а заглянуть в аптеку и еще раз посмотреть те записи Кима, в которые совал нос Прыгун.

Ким сидел за своей стойкой и быстрым легким почерком заполнял отчетную книгу. Рядом с ним красовалась стопка рецептов с печатями. Услышав, что колокольчик на двери звякнул, аптекарь поднял голову, и я убедился, что он не узнает меня.

Да, заклинание Азаэля и в самом деле стерло нас из памяти людской. Вот и замечательно.

- Чем могу помочь? – сухим официальным тоном осведомился Ким. Я представился, сообщил, что ищу того, кто залезал в аптеку, увидел, как на его лице расцветает нескрываемая радость, и спросил:

- Могу ли я заглянуть в ваши книги с рецептами?

- Разумеется, милорд! – Ким тотчас же выложил на стойку требуемое и добавил: - Ведь он, зараза такая, ни одного лекарства не взял! А сердоликовую жабу стибрил! Вот тут она стояла, жаба.

Жаба как раз была тем, что заставляло меня испытывать какое-то неудовольствие, похожее на занозу. Зачем она ему?

Ким открыл книгу с рецептами, постучал по странице и сообщил:

- Вот так она была открыта. А я точно помню, что вечером оставил ее закрытой. Не имею такой привычки, все нараспашку держать.

- Прекрасная привычка, - одобрил я и увидел: «…три листа жив-травы в руках ребенка в сочетании с карвенинскими солями…»

Точно. Все сошлось. Прыгун создавал лекарство, и у него были ингредиенты и рецепт. Я вдруг подумал, что обязательно хочу поймать его – но не за тем, чтобы сажать за решетку, а для того, чтобы помочь.

Я принялся считать. Сначала Прыгун проник в хранилище академии. Наверняка это был не первый его прыжок в наш мир: он знал, куда идти, и что именно забирать. Он вернулся на родину с жив-травой, понял, что она не работает, и прыгнул к нам снова – сунулся в аптеку, уточнил рецепт, а затем вновь залез в хранилище, но наткнулся на ловушку. Ему нужна жив-трава и детские руки, которые ее возьмут.

Прыгун, должно быть, в отчаянии.

- А есть какие-то особенности в работе с жив-травой? – спросил я. – Или только детские руки?

- Да больше никаких, - ответил Ким. – Жив-трава исцеляет безнадежно больных. Как правило, ее используют в лечении опухолей. Например, тех, которые возникают в мозгу. Можно резать без всяких гарантий, а можно взять жив-траву и подняться через несколько дней полностью здоровым.

Я понимающе кивнул.

Теперь мне было понятно, что нужно делать.

***

Полина

- Вот так, аккуратно. Теперь этот уголок намазываешь клеем и приклеиваешь вот здесь.

Ждать возвращения Джейми просто так было невыносимо, и я сказала, что возьмусь за работу – буду делать набросок на стене в спальне Тургена. Азаэль счел идею превосходной и предложил, чтобы мы побыли все вместе. Наша компания переместилась в комнату мальчика – под руководством дракона дети принялись за поделку из цветной бумаги: через час, когда я сделала часть наброска, в руках у Тургена и Киры уже были красно-золотые цветочные шары.

- Их традиционно вешали над кроватями,  - объяснил Азаэль. – В эти складки закладывали травы. Усыпляющие, успокоительные, целебные. Вам, молодой человек, - он указал на Тургена, и мальчик тотчас же опустил голову, - не помешали бы корешки лаван-ла. Вы бы стали меньше беситься, это точно.

- Не надо мне никаких корешков, - возразил Турген. – Я не бешусь, это у меня такая натура. Дядя Джейми говорит, что орки так познают мир.

Арден, который все это время стоял у окна, глядя на дорожку, ведущую к дому, и крутя в руках свое боевое заклинание, обернулся и поинтересовался:

- А нам-то несчастным что делать, пока ты мир познаешь?

Турген только руками развел.

- Не знаю. Но дядя Джейми говорит, что надо терпеть.

Кира выразительно завела глаза к потолку. Я закончила набросок лошадей и юрты и, обернувшись на дракона, спросила:

- Азаэль, простите за такой вопрос, но вы правда меняетесь?

Брови дракона явно стали тоньше и темнее. Разрез глаз тоже изменился – я бы сказала, что в более женскую сторону. Он упоминал, что драконы бесполы и выбирают нужный пол для размножения: неужели у нас тут скоро будут бегать маленькие дракончики?

Азаэль неопределенно пожал плечами. Пальцы, которые быстро сплетали алые косички из ниток, на мгновение замерли. Арден как-то стушевался, словно смущался самого себя. Иногда я замечала, как вздрагивают его ноздри, словно он ловил драконий запах и наслаждался им.

- Даже и не знаю, честно говоря, - признался дракон. – Вернее, я забыл. Слишком много лет прошло с тех пор, как я менялся в прошлый раз.

- Джейми идет, - бросил Арден, и все мы кинулись к окну. Джейми действительно вошел в ворота: сейчас он выглядел так, словно все было в порядке. Люди, у которых проблемы, не идут настолько ровным и упругим шагом. Я невольно прижала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

- Ура! Дядя Джейми! – закричал Турген и выбежал из комнаты. С громким топотом и восторженными воплями он скатился с лестницы – все мы отправились за ним и спустились как раз в тот момент, когда Джейми вошел в дом, и мальчик бросился ему на шею.

- Дядя Джейми! Вернулся! – голос мальчика дрожал, словно он готов был расплакаться. Орки не плачут, но я чувствовала, как ему было страшно все это время. – Живой вернулся!

Джейми, кажется, был искренне