Королева пламени - Энтони Райан

— А если бы у вас было столько возможностей, вы бы смогли удержать Марбеллис?

Лакриль озадаченно посмотрел на сына. Оба пришли к молчаливому соглашению о том, что не будут вспоминать произошедшее в Марбеллисе. Воспоминания были неприятны. Но выражение лица Алюция, его готовность что-то сделать, наверное, родили у отца подозрения. Он наклонился к сыну и тихо сказал:

— Нет, я бы не удержал его. А тебе не нужно здесь быть. Ты еще не добыл ни единого полезного слова у аспектов. Я не смогу защищать тебя вечно.

Алюций посмотрел на присвоенный дом, отыскал взглядом балкон, на котором завтракал и наблюдал приходящие корабли. Как и договаривались, она уже стояла на балюстраде и глядела на Дарнела. Вернее, на коня Дарнела.

— Все в порядке, — утешил отца Алюций. — Вам не придется.

Конь Дарнела громко фыркнул, дернулся, затряс головой.

— Тише, тише. — Лорд фьефа погладил животное по шее.

Ага, наш лорд сегодня без доспехов — только портновский шедевр из шелка да длинный плащ. Поэт вытянул из-за пояса кинжал, спрятал под плащом, не спуская глаз с коня. Тот фыркнул снова, громко заржал, вдруг в его глазах вспыхнул безумный ужас — и конь встал на дыбы. Дарнел не успел схватиться за поводья и вылетел из седла. Освободившись от всадника, огромный конь развернулся и ударил ближайшего рыцаря. Копыта звучно лязгнули о стальную кирасу, рыцарь полетел наземь. Животное крутилось на передних ногах, задними разгоняя ошарашенных людей, перепуганный Дарнел отползал. Конь прекратил лупить рыцарей, повернулся к Двадцать Седьмому, дико уставился на него, издал тонкий яростный визг и атаковал. Элитный раб, как обычно, не моргнул и глазом, нырнул вбок, чтобы уклониться, но не успел на долю секунды, и конь ударил его в плечо и отправил кувыркаться по земле. Раб полетел, будто кукла, и застыл, оглушенный.

Алюций выдернул кинжал из ножен и кинулся к Дарнелу. Тот пытался встать на ноги и не думал о защите.

«Используй самый короткий удар, — наставлял его Ваэлин много лет назад, когда поэт еще воображал себя героем. — Быстрейший клинок ранит первым».

Должно быть, сработал отточенный годами инстинкт: Дарнел развернулся в момент, когда Алюций ударил. Лезвие пропороло плащ, запуталось в складках. Лорд рыкнул, махнул кулаком, метя в лицо. Поэт нырнул под руку, вырвал кинжал из плаща, ткнул. Достаточно малейшего пореза. Но лорд уклонился, отступил, меч в мгновение ока вылетел из ножен. Страшная боль обожгла грудь. Алюций упал на колени. Дарнел занес меч над головой. Его лицо перекосилось от хищной радости, предвкушения убийства. Он захохотал.

— Ты, поэтишка, думал убить меня?

Кровь хлестала из раны. Алюций посмотрел за плечо Дарнела и сказал:

— Я — нет. Но он — да.

Дарнел развернулся — но опоздал. Лакриль Аль-Гестиан пропорол шею лорда шипом, высунувшимся из правого рукава. Вися на шипе, Дарнел умирал несколько секунд, плакал и плевал кровью, пучил глаза и болтал чепуху. Наконец он обмяк и свалился.

Алюций подумал, что все завершилось слишком уж быстро. Его будто обняли со всех сторон холодные руки. Он осел наземь. Его подхватил отец. Видя его побелевшее лицо, Алюций улыбнулся и сказал:

— Аспекты… иди в Блэкхолд…

Отец яростно затряс его, неистово закричал:

— Алюций! Алюций!!!

Где-то поблизости громко зашумели, раздался лязг, потом закричали испуганные люди. В памяти неприятно всплыл тот давний мятеж. Мир мутился перед глазами, но Алюций успел разглядеть, что небо над головой отца полно странных черных черточек — будто стрелы на Кровавом Холме. Вот еще одно неприятное воспоминание.

Алюций закрыл глаза и постарался изгнать из памяти неприятное и вызвать в ней лицо Алорнис, пока на камень порта вытекали последние капли крови.

— Канун зимней ярмарки, — обыденно нудным голосом произнес, брат Лерниал.

Он прибыл накануне вместе с женщиной эорхиль и с тех пор упорно молчал, сидел у огня и часами таращился на пламя. Инша-ка-Форна постоянно оставалась рядом, смотрела, напряженно ожидала.

Френтис стоял вместе с Иверном в толпе собравшихся командиров. Тот растерянно выговорил:

— Это же черт знает что. Седьмой орден прятался в королевской гвардии. И еще неизвестно где. Они могут оказаться где угодно!

— Аспект Греалин дал понять: у них много масок, — заметил Френтис.

— Греалин, — вздохнул Иверн. — Сколько же лжи они нагородили нам?

— Достаточно, чтобы уберечь нас, — сказал Френтис и вздрогнул.

Брат Лерниал пошевелил губами, Инша-ка-Форна помахала рукой Френтису — мол, подойди.

— Что случится в канун зимней ярмарки? — спросил Бендерс у брата.

Тот напрягся, стараясь сосредоточиться. На виске дрожала жилка, по лбу стекал пот.

— Варинсхолд, — произнес брат Лерниал. — Нападет лорд Аль-Сорна. Что-то… что-то случится.

— Его армия в Варнсклейве. Как такое может произойти? — спросил Бендерс.

Лерниал застонал, выгнул спину, медленно выдохнул и, совершенно изможденный, бессильно обмяк.

— Это все, — пробормотал он.

— Должно быть больше, — не унимался барон.

— Оставьте его, — свирепо глянув на барона, буркнула Инша-ка-Форна. — Это вредит ему. Сильно.

— Вы можете слышать мысли лорда Ваэлина? — тихо спросил Френтис.

— Только брата Каэниса, — помотав головой, ответил Лерниал. — Так проще. — Он устало улыбнулся. — Пробираться даже сквозь воспитанный дисциплинированный разум — нелегкий труд.

Френтис поблагодарил его и пошел совещаться с Бендерсом и Холлисом.

— Три дня до ярмарки, — напомнил барон. — Нет времени планировать. Я приказал своим людям нарубить деревьев для лестниц и осадных машин, но еще ничего не готово.

— Поэтому стоки остаются единственной возможностью, — сказал Френтис. — Мы знаем от рыцарей Дарнела, что аспекты Элера и Дендриш — в Блэкхолде. Может, с ними и аспект Арлен. Если на город нападут, у них нет шансов выжить. Я могу вытащить их.

— Гораздо важнее взять ворота, — указал Соллис.

— Но аспекты…

— Они прекрасно знают, что Вера временами требует жертв. Мы возьмем ворота, рыцари барона ворвутся в город, а мы двинемся к Блэкхолду.

— Мы?

— Брат, ты хорошо вел своих людей. Они верны тебе. Но наша верность друг другу — братская. Или ты не хочешь больше зваться братом? — сурово и тихо спросил Соллис.

— Я никогда не стану звать себя иначе, — покраснев от гнева, ответил Френтис.

— Значит, выходим на рассвете, — заключил Соллис и добавил: — Милорд барон, мы выйдем на рассвете. Тогда через три ночи мы подойдем к городу в темноте. Брат Френтис, отбирайте людей и будьте готовы.