Верой и правдой - Аркадий Степной

Подошел Дайлин, молча сел рядом. На мальчишеском лице обиженные складки. Злится, что Рустам не разрешил хозотряду ввязаться в схватку. Злится, но работу делает и обиду свою не выказывает, держит в себе, понимает, что сейчас им не до того. Гарт ободряюще похлопывает его по плечу:

— Трент просил отметить тебя и твоих людей. Говорит, что если бы не вы, то половину раненых потеряли бы. Молодцы, хорошо поработали. Выносили ребят прямо из-под ног у сражавшихся, сам видел.

Лицо Дайлина от заслуженной похвалы разгладилось. Обиженные складки не то чтобы совсем исчезли, но уже не так сильно бросались в глаза. Он смущенно отмахнулся:

— Да ладно, чего там.

Немного посидели, помолчали. Дайлин тихо спросил:

— Жарко было?

— Жарко, — качнул головой Гарт. — Не так жарко, как в лесу, но тоже неплохо.

— Как думаешь, — спросил Дайлин, — ночью полезут?

— Это вряд ли, — прищурился Гарт, — а вот завтра обязательно полезут. И послезавтра полезут, ну а там уже посмотрим.

— А почему они ночью не полезут? — поинтересовался Дайлин.

— Да уж больно у них все гладко да легко в последнее время выходило, вот и расчувствовались преждевременно. Привыкать стали к легким победам, на ура полезли. А вместо этого по морде получили, теперь им время понадобится, чтобы в себя прийти. Поэтому-то ночью они и не полезут. Пока разберутся, что к чему, да сопли кровавые вытрут, утро-то и наступит.

— Так с чего ж, если они сегодня так хорошо по морде получили, им завтра-то на стены снова нахрапом лезть? — рассудительно спросил Жано, подходя к ним и тяжело опираясь на испачканное в крови древко копья.

— Я же говорю, привыкли к легким победам. Думаешь, просто им будет смириться с мыслью, что нашелся наконец-таки враг, который им не по зубам? Вот и полезут завтра снова, правда, уже не так нагло и с оглядкой, но все равно полезут, как пить дать полезут. К тому же есть еще и гномы, которые по морде пока не получали. Ну ничего, даст бог, завтра получат, — объяснил Гарт и в свою очередь спросил: — А ты чего не в сотне, старый?

— Да я капитана искал, — ответил Жано, — хотел с ним посоветоваться кое о чем.

— Здесь его нет, — отрицательно помотал головой Дайлин, — раз и у тебя его нет, тогда, наверное, он у Карвина.

— Там я уже был, — сказал Жано, — и в башнях его тоже искал, не нашел. Думал, он здесь.

— Ну что ж, — философски заметил Гарт, — на то он и командир, чтобы ни перед кем не отчитываться. А раз его нет, давай со мной советуйся, что там у тебя.

— Да вот думаю часть своих ребят эльфийскими мечами вооружить, — отозвался Жано. — Они хоть и коротки, да уж все же подлинней кинжала будут.

— Нет, — качнул головой Гарт, — плохая мысль. Эльфийский пехотный меч это тебе, брат, не кинжал. Им колоть тяжело, у него клинок к острию расширяется, чтобы рубить сподручней было. Да и рубить им не так просто, как топором. Без подготовки давать слабо обученным бойцам в руки подобное оружие — глупо. Пусть уж лучше орудуют привычными топорами и кинжалами. Сегодняшний день показал, что это у них не так уж и плохо получается. Верно я говорю, Фламенель? — спросил он у подошедшего к ним эльфа.

— Верно, господин первый унтер-офицер, — устало отозвался наемник.

— А ты что, тоже капитана ищешь? — поинтересовался у него Дайлин.

— А чего его искать, — буркнул эльф, осторожно ощупывая пальцами заплывший черным синяком глаз, — я только что от него. Я тебя искал, на пяти арбалетах тетиву заменить надо.

— Нет проблем, — отозвался Дайлин, вставая, — передай своим, пусть идут в северную башню и спросят там сержанта Бульбера. У него там и тетивы есть, и станок стоит для их натяжения.

— А где ты командира видел? — спросил Гарт у Фламенеля.

— Внизу, на земле, — ответил эльф и после маленькой заминки добавил: — С мертвыми разговаривает.

— То есть как это?.. — Гарт озадаченно переглянулся с Дайлином и нахмурился. — Жано, насчет мечей мы с тобой решили. Давай теперь к своим и смотри, чтобы те, кому положено не спать, не спали. Получил враг по морде или не получил — это дело десятое. Что бы мы там ни думали, а в его лагере горячих голов хватает. Могут и ночью пойти на приступ. Поэтому смотрите в оба. А твои стрелки, Фламенель, пускай понаделают из болтов свечей да всю ночь постреливают. Нужно осветить пространство перед стенами минимум на сто пятьдесят шагов, а еще лучше на двести. Задача ясна? Ну а раз ясна, то выполняйте. А мы с тобой, братец, — обратился он к Дайлину, — давай-ка пойдем да командира разыщем.

Солнце уже зашло, на землю опустились сумерки. На бывшей тренировочной площадке зажгли костры, отбрасывавшие трепещущие отсветы на лежащие в ряд тела. Исколотые стрелами и порубленные мечами, они лежали плечом к плечу, орошая желтую пыль, пропитанную их потом, натекшей из многочисленных ран кровью. Восемьдесят четыре безмолвных, бездыханных тела. Восемьдесят четыре жизни, прерванные на взлете. Восемьдесят четыре… и это только за первый день.

Рустам шел вдоль этого длинного страшного ряда и, останавливаясь у каждого тела, смотрел до тех пор, пока не узнавал. Шепотом произносил имя, тихо благодарил или просил прощения, сам не зная за что, и шел дальше, вбивая в память обезображенные смертью лица. У некоторых тел он стоял дольше, чем у других, подрагивающей ладонью закрывал распахнутые безжизненные глаза и пожимал похолодевшие руки, благодаря за то, что не прогнулись, не сломались, не побежали.

Молодые и не слишком, крестьяне и горожане, арбалетчики и копейщики. Еще утром они были живы — разговаривали, смеялись, радовались жизни и боялись смерти. Да, они боялись смерти, как и положено бояться ее нормальным, здоровым людям. Боялись, но не дрогнули. Остались на своих местах и делали свое дело до тех пор, пока смерть за ними не пришла. Так просто и так сложно одновременно. Но из этого и складываются победы…

— Черт! Вот черт! — сказал Гарт, наблюдая за Рустамом.

— Что он делает? — шепотом спросил Дайлин.

— Гробит себя, вот что он делает, — выпалил Гарт, не отрывая взгляда от своего друга и командира. — Взваливает на себя ношу, которую ему не поднять.

— Так давай помешаем, — предложил обеспокоенный его словами Дайлин.

— Нельзя ему сейчас мешать, — мотнул головой Гарт, — да и поздно. Он ее уже на себя взвалил. И сделал это давно, еще в том гребаном лесу, в той богом проклятой деревне. Черт! Вот же черт! — сокрушенно ударил он кулаком по ладони. — Это моя вина, я должен был уследить, я должен был вовремя все понять и помочь. Черт!

— Я не понимаю… — взволнованно произнес Дайлин.

Гарт тяжело вздохнул и посмотрел на него:

— В боевой обстановке, когда где-то близко постоянно ходит кругами смерть, надо уметь забывать. Забывать лица тех, кто был с тобой рядом и кого смерть уже забрала. И в особенности это должен уметь тот, кому предстоит вести людей за собой на свидание с этой костлявой старухой. Забывать лица — вот в чем секрет, сбросить с сердца груз и забыть. Иначе рано или поздно этот груз сломает тебе шею или вывернет мозги наизнанку.