От Сталина до Путина. Зигзаги истории - Николай Анисин

Встреча Тихона Лукича Щадова с Сусловым затянулась надолго. Прибыл на эту встречу Щадов как монах и убыл как таковой. Но через три дня он вернулся из монастыря в Москву. Вернулся навсегда.

Бывшего монаха и генерал-лейтенанта запаса Щадова назначили советником в Верховный Совет СССР. Он занял отдельный кабинет с правительственной связью в здании напротив Александровского сада при Кремле. Ему выдали ордер на квартиру с мебелью на Кутузовском проспекте и предоставили в пожизненное пользование двухэтажную дачу покойного генерала Генштаба. Полагалась советнику и служебная машина в любое время суток.

Но не должность с благами выманила Тихона Лукича из монастыря. Суслов соблазнил его интересной ему ролью. Ролью независимого эксперта ситуации в стране и дегустатора настроений в партийно-советских кругах власти: хотят ли там перемен в идеологии, политике, экономике, и если «да» – то каких перемен именно?

В кремлевской номенклатуре при Брежневе-Суслове еще жили-были чины, с которыми советник Верховного Совета Щадов имел дела как особист сталинской канцелярии. Каждый из этих чинов на партийных съездах в 1956-м и 1962-м аплодировал похабным речам Хрущева по разоблачению культа личности Сталина. Но каждый из них и тогда сохранял внутри былой трепет перед Вождем. А когда на дворе год 1970-й, когда Хрущев давно – в политическом небытии и когда похабщина его, хоть и официально не осужденная, совершенно необязательна к употреблению, то в очень влиятельных кабинетах охотно отзывались на сообщения дежурных помощников:

– Вам звонит советник Верховного Совета СССР, бывший сотрудник по особым поручениям товарища Сталина…

Помнившие Тихона Лукича Щадова чины из ЦК партии и Совета Министров принимали его с распростертыми объятиями. Принимали – и душу отвести в воспоминаниях, и посудачить просто так обо всем любопытном со сталинским особистом, скрывавшимся в монастыре от Хрущева.

Через высокопоставленных старых знакомых Щадов под разными предлогами выходил на чинов, продвинутых в центры власти СССР при Брежневе. И отказа ни от кого из них не встречал. Приятно было, скажем, секретарям ЦК партии Кириленко и Кулакову, членам над всеми возвышавшимся Политбюро – узнать, что с ними, провинциальными начальниками до 1953-го, желает потолковать особа, приближенная некогда к самому Сталину.

Новая должность Щадова официально именовалась – «советник Верховного Совета СССР по общим вопросам». Официальные же обязанности, согласно договоренности с Сусловым, на него не возлагались. Ему надлежало: из года в год обсуждать любые проблемы с любыми, кроме Брежнева, чинами, изучать реальное положение дел в городах-весях и выводы свои докладывать только «серому кардиналу СССР» – второму лицу в стране – Суслову.

Пять лет советник Щадов гонял чаи в солиднейших московских кабинетах. Пять лет в перерывах между чаепитиями в столице разъезжал он по одной шестой суши: от сибирского озера Байкал до среднеазиатского озера Иссык-Куль, от нефтегазовых месторождений в тундре Тюменского Севера до фруктовых плантаций в Закавказье. Его контактам с должностными лицами никто не препятствовал, его поездки никто не ограничивал.

Наступил май 1975-го. Страна отметила тридцатилетие Победы в Великой Отечественной войне под новую песню: «Это праздник – с сединою на висках, это радость – со слезами на глазах…» У битого пулями в той войне фронтовика Щадова слезы в юбилей навернулись. И не только память его мучила. Еще и предчувствие – стране-победительнице фашизма уготован разгром от западной демократии.

В середине мая 1975-го советник Верховного Совета Тихон Лукич Щадов встретился с Сусловым и вручил ему докладную записку. Ее первая страница выглядела приблизительно так:

– Цитата из очереди за колбасой: «Народ и партия – едины, да только разное едим мы».

В стране – дефицит мясных, рыбных и молочных продуктов по установленным государством ценам. Но партийно-советские чины отменно за гроши кушают в закрытых от народа служебных столовых и покупают семьям лучшую еду в закрытых же буфетах-магазинах.

В стране – дефицит бесплатного для всех граждан жилья. Но зачисленные в ряды партийно-советского аппарата получают лучшие квартиры вне очереди.

В стране – дефицит модно-качественной одежды и обуви. Но партийно-советские работники с чадами и домочадцами без проблем отовариваются лучшими шмотками с черного хода универмагов и торговых баз.

В стране – дефицит справедливости в образовании. Детки партийно-советских начальников занимают студенческие скамьи в лучших вузах вне зависимости – талантливы ли они или бездарны.

Номенклатура на разных уровнях процветает. Ну, и ладно бы. При Сталине достаток рядовых граждан был тоже ниже достатка чиновников. Но тогда они – сверху донизу – служили. Служили народу, как за страх, так и за совесть.

Теперь чины на просторах страны не служат, а делают карьеру. Чем выше кто-то из них поднимается по служебной лестнице, тем комфортней ему во всех отношениях жить.

Руководители областей и республик, сотрудники ЦК партии и министерств не испытывают больше страха. Никто из них не опасается уже, что его лень, головотяпство и корысть могут, как при Сталине, стоить ему жизни или свободы. Не терзает смертельно-тюремный страх и начальников городов и районов. Сегодня к результативному труду всех чинов подстегивает только риск крушения карьеры. А с этим смириться – не грех.

Животный страх надобен был во власти в предвоенную мобилизацию, в войну и в пору преодоления послевоенной разрухи. Сейчас в стране нет чрезвычайных обстоятельств и карьерный риск – это нормальный стимул для нормальной деятельности всего аппарата управления. Он в общем и целом пока не растерял совесть и способен истребить оскорбляющий народ дефицит всего и вся. Но не истребляет его и не истребит. Почему?

На вершине пирамиды партийно-советской власти, воссозданной такой, какой она была при Сталине, нет Сталина с оптимально-разумными директивами аппарату в пользу народа. Нет на этой вершине и Хрущева с замусоренными догмами скудными мозгами. Но во внешней политике СССР сегодня преобладает троцкизм хрущевского толка, в политике внутренней – хрущевский же курс не на интенсивное, а на экстенсивное развитие страны с зажимом научного и хозяйственного творчества в экономике.

Далее в записке Щадова приводились его собственные подсчеты зарубежных трат Советского Союза. Вот какие круглые суммы отваливаются Компартиям Запада. Вот какие баснословные финансовые и материальные ресурсы сплавляются социалистическим якобы режимам в Азии и Африке, в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Караул, внешняя политика нынешних руководителей СССР есть политика грабежа собственного народа.

Их политика внутренняя в записке Щадова расценивалась как политика абсурда.

На Западе, писал Щадов, – научно-техническая революция. Там разрабатываются и сходу внедряются новые уникальные технологии по энергосбережению и экономии горючего и сырья. В СССР же строят новые электростанции, наращивают добычу нефти-газа и вал металлов, полимеров, древесины, хлопка. И при том ни у министра, ни у рабочего нет личного интереса в рациональном использовании энергоносителей и сырья. Поэтому везде процветает ненаказуемое расточительство.