Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров - Сергей Кремлев

ЭТО ВЕДЬ был очень интересный момент в то время — постепенная трансформация многих «старых партийцев» из действительно активных и деятельных революционеров с немалыми заслугами перед революцией и партией вначале в недовольных ворчунов и злопыхателей, а потом — в прямых заговорщиков, рассчитывающих избавиться от Сталина тем или иным образом, под тем или иным соусом, на той или иной «платформе»!

Но так как отстранить Сталина от власти можно было лишь в результате силового переворота и так как даже отстраненный, но живой Сталин мог тут же получить действенную поддержку как трудовых, так и армейских масс, то любые планы заговора против Сталина, на любой «платформе» своей конечной логической точкой могли иметь лишь одно — немедленную ликвидацию Сталина, его убийство, как сигнал к выступлению и как хоть какой-то залог успешности выступления.

Это ведь обязательно надо сегодня понимать, хотя это-то сегодня мало кто понимает.

Но тогда это понимали все — от Сталина до Троцкого.

Задумаемся вот над чем…

Троцкий дал свое имя вполне определенному не только идейному течению политической мысли, но и вполне определенному практическому политическому движению в СССР.

Но как возник троцкизм, понимаемый как оформленное движение внутри ВКП (б)? Это ведь в книге о Сталине — очень непраздный и необходимый вопрос!

Возьмем помянутого выше троцкиста Евгения Преображенского…

Троцкист-то он троцкист, и ему подобных в партии было немало, но вот ведь какая закавыка…

Троцкий стал большевиком (не идейно, как стало ясно позднее, а по формальной партийной принадлежности) лишь в августе 1917 года. А Преображенский был большевиком с 1903 года! Троцкий до лета 1917 года был открытым врагом Ленина и большевизма, Ленин публично аттестовал его как «Иудушку».

Сталин стоял на позициях, по сути, большевизма еще до II съезда РСДРП, на котором это понятие — «большевизм» — возникло, И всю свою политическую жизнь Сталин был последовательным большевиком-ленинцем.

Если Сталин порой в чем-то колебался или ошибался, то достаточно было настойчивости и разъяснений Ленина, чтобы Сталин становился рядом с Лениным. Сталин не кокетничал, когда говорил о себе как о «всего лишь» ученике Ленина. Другое дело, что Ученик был достоин Учителя и пошел дальше, но ведь это и есть естественное состояние в отношениях гениального Учителя и гениального Ученика!

Троцкий — даром, что как интеллект, политический вождь и государственный лидер Ленину в подметки не годился — не то что учеником Ленина себя не считал, он мнил себя с Лениным как минимум на равных, ставя себя, вообще-то, даже выше.

Ленин — это и был большевизм. И вдруг многие вроде бы старые большевики в считаные кто месяцы, а кто годы после победы Октября и установления советской власти стали активными сторонниками «платформы» Троцкого, то есть стали активными троцкистами,

А ведь называли себя при этом ленинцами.

Преображенский оказался для этого слоя троцкистов-«ленинцев» фигурой вполне типичной, поэтому присмотримся к нему не как к личности, а как к типу…

Евгений Александрович Преображенский (1886–1937) родился, как можно понять по его фамилии, в семье священника в Волхове Курской губернии, Учился на юридическом факультете Московского университета, но не окончил, с 1903 года — большевик, профессиональный революционер, работал в Орле, Брянске, Москве, на Урале и в Сибири, Осенью 1909 года был сослан в Иркутскую губернию и к активной партийной работе вернулся после Февральского переворота, работал в Чите и на Урале, был избран кандидатом в члены ЦК.

На последнем перед Октябрьской революцией VI съезде партии выступал против курса на социалистическую революцию. Это Преображенскому возражал тогда Сталин по 9-му пункту резолюции «О политическом положении», закончив свою реплику словами: «Существует марксизм догматический и марксизм творческий, Я стою на почве последнего».

В период переговоров с немцами Преображенский — «левый коммунист», сторонник Бухарина, противник Брестского мира, заявлявший, что «весь план Ленина является, в сущности говоря, попыткой спасти жизнь советской власти посредством самоубийства».

Образ мыслей, а особенно — образ выражения мыслей вполне троцкистские.

А ведь был якобы большевиком с 1903 (третьего!) года.

В 1920–1921 годах Преображенский — секретарь ЦК и член Оргбюро ЦК, близкий человек Бухарина, Во время профсоюзной дискуссии 1920–1921 годов — активный сторонник Троцкого. Противник введения НЭПа, выдвигается в партии (вот только кем?) как «крупный финансист и экономист».

Умирает Ленин, Все деятельные силы советской власти и партии все более объединяются вокруг Сталина — его потенциал вождя становится все более зримым.

Но «старый большевик» Преображенский яро поддерживает Троцкого, В октябре 1927 года Преображенский постановлением XV съезда исключен из ВКП (б) за организацию нелегальной антипартийной типографии и в январе 1928 года выслан в Уральск, работал в Госплане Татарской АССР.

Летом 1929 года в письме в ЦК Преображенский объявляет об «идейном и организационном разрыве с троцкизмом», Обращаю внимание читателя на последнее слово — «организационный разрыв», Троцкисты в СССР до полного (хотя, как теперь ясно, не окончательного) разгрома в конце 30-х годов были объединены не просто идеей! Они были объединены в рамках вначале открытой, а потом — подпольной организации.

А организации создают не для посиделок, а для действий!

Преображенскому верят, в январе 1930 года восстанавливают в партии, поручают ответственные посты. Однако в январе 1933 года он вновь исключен, арестован и Особым совещанием при ОГПУ приговорен к трем годам высылки. Но уже в декабре 1933 года восстановлен в партии.

В последний раз он был исключен в 1936 году и в конце декабря того же года — арестован. Расстреляли Преображенского летом 1937 года, и даже хрущевские «реабилитаторы» не рискнули реабилитировать Преображенского в 1956 году — на гребне «реабилитаций»…

Его «реабилитировали» в 1988-м «горбачевском» году, и в 1990 году горбачевцы же «восстановили» Преображенского в той партии, которую они готовились окончательно предать и уничтожить.

Уничтожить, как и ту страну, имя которой партия носила.

Не знаю, кому как, но мне, автору этой книги, более пристальное изучение судьбы «старого большевика» Преображенского, почти мгновенно ставшего троцкистом, позволило дополнительно понять многое.

Пожалуй, судьбу троцкиста Преображенского и его, так сказать, «подельников» по послеоктябрьскому троцкизму хорошо объясняют слова крупного «невозвращенца» конца 30-х годов Бармина-Граф-фа, сказанные о другом крупном «старом большевике» (с 1905 года), Аркадии Розенгольце (1889–1938), тоже расстрелянном при Сталине и тоже реабилитированном горбачевскими антисоветчиками и антикоммунистами из ЦК КПСС в 1988 году.