"Вставайте, братья русские!" Быть или не быть - Виктор Карпенко

— Как бы хуже не было. Татары мстительны… а скоро их будет много на Руси.

— Прости, отец, но не могу смотреть, как гибнет Русь под татарами, — твердо произнес Андрей. — Потому и отдаю тебе сыновей, потому и прошу быть им вместо отца.

Голос дрогнул, и Андрей, стыдясь слабости, вышел из горницы, где шел разговор.

Ранним утром, когда солнечные лучи лишь коснулись верхушек сосен, обступавших Городец, из городских ворот выехал конный отряд. Во главе всадников следовал князь Роман Федорович с внуками Романом и Святославом. Мальчишки еще долго оборачивались в сторону Городца, в воротах которого стоял их отец Андрей Романович — воевода городецкий.

И Андрей, и Роман Федорович понимали, что это утро скорое, скупое по-мужски прощание уже разделило живых и мертвых. Хотя ни один, ни второй не знали, сколько им отпущено судьбой времени и кто уйдет из этого мира первым.

Север Европы, не познавший нашествия татаро-монголов, жил прежними устремлениями и интересами. И Швецию, и Норвегию, и Ливонию манили богатые новгородские и псковские земли. В феврале 1256 года рыцарь Дитрих фон Кивелем, собрав под свои знамена шведов, датчан, суми, еми, вторгся в земли Новгородской республики и встал на реке Нарове. Он решил действовать не спеша, основательно и потому, поставив корабли в устье реки, занялся строительством крепости. Дитрих не скрывал своих намерений — овладеть Водской, Ижорской и Карельской землями. Папа Римский Александр IV, благословляя рыцарей в очередной поход на Русь, поставил задачу крестить иноверцев на завоеванных землях, закладывать города, ставить крепости, не пускать русских в Финский залив.

Новгородцы в очередной раз обратились за помощью к Александру Невскому, сами же стали собирать ополчение. Александр, понимая всю серьезность возникновения крепости на Нарове, собрал дружину и поспешил в Новгород. В этот раз с ним в поход отправился митрополит Кирилл.

Присоединив новгородское ополчение и дружину Василия, он стремительно направился к устью Наровы. Рыцари, наученные горьким опытом на Неве и Ладоге, покинули недостроенную крепость и, сев на корабли, уплыли за море. Александр, подойдя к крепости и осмотрев ее, приказал:

— Стены разрушить, бревна растащить и сбросить в реку, ров засыпать! Через год здесь все зарастет травой, а через десять — лесом.

Спустя два дня войско пошло на Копорье. Здесь митрополит Кирилл благословил воинов на поход, а Александр указал цель — земли еми и южные земли финнов. Только сейчас до воинов дошло, зачем на санях сложены снегоступы и новгородские лыжи.

Лошади остались в Копорье, а воины пошли на север через наледь, торосы Финского залива, преодолевая пургу, снежные заносы, леденящие душу ветры. Войско шло в Тавастландию, которую в 1250 году захватил шведский ярл Биргер из рода Фолькетингов. В центре завоеванных земель он заложил крепость-столицу Тавастхус. Население было обложено тяжелой непосильной данью. Через новгородцев емчане не единожды приглашали великого князя Александра Невского прийти и освободить их от шведов. Причем они заверяли, что как только князь подойдет к землям еми, то население Нюландии и Тавастландии восстанет.

Александр подошел к Тавастхусу и осадил крепость, которая, отбив несколько приступов, открыла ворота на милость победителя. Со шведскими колонистами, расселившимися на берегу озера Ваная, справились воинственные еми.

Захватив много пленных, нагрузив возы добычей, Александр вернулся в Новгород. Горожане встретили князя ликованием, криками восторга и, конечно же, колокольным звоном. Во главе новгородцев, встречающих победителей шведов, стоял митрополит Кирилл.

Перекрестив князя, он громко, чтобы слышало как можно больше народа, сказал:

— Ты, князь Александр, не только шведов побил, ты бивал их и раньше, но ересь не пустил на Русь, а это страшнее, потому что ересь губит не только тело, но и душу.

Роман Федорович приехал во Владимир в июле. Доложившись огнищанину, он тут же был допущен в покои великого князя. Александр находился в трапезной. Роман Федорович впервые видел княгиню Дарью Изяславну. Он отметил, что та была полной противоположностью покойной княгине Александре. Если первая жена князя была мягка, приветлива, то лицо Дарьи Изяславны дышало высокомерием и властностью. Поклонившись князю и княгине, Роман Федорович поставил на стол великолепной работы кубок.

— Хан Сартак желает здоровья и князю, и княгине, и новорожденному сыну.

Александр неожиданно рассмеялся. Посмотрев еще раз на недоумевающего Романа Федоровича, уже расхохотался до слез.

— Долгонько же ты, князь, вез подарок от хана, — утирая слезы платком, проговорил князь Александр. — Хана-то Сартака уже нет. Помер. Отравлен родным дядей. Не угодил, чай, племянничек-то. Да ты не смущайся. Присаживайся, князь. Отведай с нами ушицы. Медка выпей. Хорошо с дороги-то. — И пока Роман Федорович усаживался за стол, Александр спросил: — Ты в Орде, чай, из наших, из князей, никого не встречал?

— Да разве ж кого встретишь… Город на десятки верст раскинулся. Не ведая пути, заблудиться можно.

— Знаю, знаю. Бывал и в Каракоруме, и в Сарае. Да чего я тебе-то говорю, ты и так знаешь. Когда ожидать нового хана?

— В Сарае быстро дела вершатся. К зиме новый великий хан о себе заявит, — уверенно произнес Роман Федорович. — Но я приехал к тебе не только из-за подарка хана Сартака, но известить о грядущих бедах.

— Ты уже как ворон-вещун плохие вести на Русь приносишь! — скривился, как от кислого, великий князь. — Что на этот раз? — и, склонившись к княгине, негромко сказал: — Ты бы, Дарьюшка, пошла к себе, а мы тут о делах поговорим.

Княгиня, важно кивнув на прощание Роману Федоровичу, неспешно, плавно покачивая бедрами, степенно удалилась.

— Так что еще татары удумали?

— Великий хан Мункэ решил содрать семь шкур с покоренных народов. В Суздаль, Ярославль, Ростов, Углич, Кострому, Переяславль, Тверь, Рязань, Муром, Курск, Смоленск назначены баскаки — ханские чиновники для сбора дани. Во Владимир назначен великий баскак Китата — жадный, жестокий и коварный. Каждый баскак будет иметь несколько воинских отрядов. Они-то и будут собирать дань, а по сути, опять грабить и убивать…

— Откуда знаешь?

— Гази Барадж сказал.

— Не пойму я булгарского визиря. То он на Русь войско свое ведет, то Руси помогает! — зло бросил князь Александр, переосмысливая услышанное.

— Помогает потому, что и ему татары не в радость, а что на Русь тумены водил, так здесь все просто: жить захочешь, и не то сделаешь.

— А ты? Кому служишь ты? Татарам? Булгарам? Или все же Руси? — все так же отрывисто, с плохо скрытой неприязнью спросил Александр. Его раздражал хорошо осведомленный, умный, рассудительный и независимый человек.