Ни стыда, ни совести - Вячеслав Кашицын

А она будет жить.

— Я вчера целый вечер думала, Юр. Знаешь, о чем? Может быть, не нужно об этом говорить, но… я должна. Думала, почему мне без тебя так плохо, почему так жду твоего звонка, почему… Оксанка говорит: переходный возраст; но это не то. Я, наверное, влюбилась, Юр. Ну вот, ты улыбаешься. Я опять сказала глупость?

— …

— Ты мне эту книгу специально дал? Всю пару читала. Поэтому и не позвонила, извини. Мне кажется, я поняла, хоть и не семи пядей во лбу. Подожди-ка… Сейчас найду. Вот.

«…Собственно, есть только одна альтернатива — быть конформистом или нон-конформистом. В первом случае отношения между мужчиной и женщиной складываются по общепринятому принципу: это отношения обладания. Большинство людей просто не понимает, что другой человек не может быть объектом права, принадлежать кому-то — и отсюда неудовлетворенность, ревность, взаимный извод… Нон-конформист же чужд страусиной политике — он осознает, что одинок, и отношения его с другим человеком могут строиться исключительно на принципе личной свободы, в т. ч. сексуальной. Причем это фиксируется в самом начале отношений, как в сделке. Это трудно. Но только так можно перекинуть между нами — островами — хоть какие-то мосты…»

Юра, это же — наши отношения! Точь-в-точь! Но… я с этим не согласна! Не могу этого объяснить, но я верю, что половинки существуют, что моя половинка — это ты, и я смогу, сумею переубедить тебя, потому что ты мне дорог! Ой… Не обижайся на меня, хорошо? Я действительно так считаю, но мне не хочется, очень не хочется с тобой ссориться, а тем более — страшно сказать — расставаться…

— Надя, успокойся… Не существует расставаний — поскольку не существует встреч.

— Разве? Поцелуй меня, а? Обними… Встречи, расставания… Не хочу ни о чем думать. Может быть, вот эта минута, когда мы с тобой вдвоем, и есть…? Ты — только мой… Как бы мне хотелось, чтобы так было всегда, чтобы ничего не менялось!.. Остановись, мгновенье! Ну, не смейся! Мне кажется, и ты такой… То есть все эти взгляды у тебя — помнишь ты говорил мне о своей первой девушке, Нина ее звали? — от неразделенной… Ну все, все прости. Просто я хочу понять тебя, Юр! Где-то в твоей логике ошибка. Не знаю где, но есть. Пусть все одиноки; но у всех — и у меня, и у тебя — всегда остается надежда!

— Надя…

— Юра, я… Не люблю я это имя! Почему ты не можешь называть меня ласково, а?

— Наденька, Надюша…

— Так хочется быть единственной! Получается, — юбку одеть или брюки? — ты вообще ко всем девушкам относишься негативно. (Ты не рассердился?) Разве все женщины — стервы? Разве брак, дети — это так плохо?.. И… Можно глупый вопрос, Юр? Если не хочешь, можешь не отвечать. Ты… вообще решил никогда не жениться?

— Женюсь, возможно. Тебе идет эта блузка.

— И… когда? В 45 лет? Ах да, брак и идеал — не совместимы… Об этом, кажется, в твоей книжке есть. Подожди-ка…

— Надя.

— А, вот.

«…Идеал — это платье, в которое мы облекаем того, кого прочим в возлюбленные. Женщина “шьет” платье под избранника. Мужчина же — подбирает избранницу под платье…»

Точно! Есть мужчины — такие как ты, — которые не хотят одевать средненьких женщин — ну, таких как я — в королевские одежды их образа. И предпочитают оставаться в одиночестве. Тем более, это естественное состояние человека. Нонконформиста. Не массы, не овоща. Что, не так?

— Так.

— Не улыбайся, Юр, я серьезно. Серьезно, потому что мне хочется разобраться в тебе. Понять, почему ты не можешь — или не хочешь — ухаживать за девушкой, почему ты не даришь мне цветов, почему мы встречаемся так редко… Почему у меня не все как у людей? Не улыбайся.

— Я не улыбаюсь, Надя. Просто ты объясняешь все за меня. И последнее, думаю, можешь объяснить.

— Ну, конечно! Слава! Вот к чему мы стремимся! И работаем не покладая рук! «Я думал, я избрал профессию, а оказалось — принял постриг». А как же другие художники?! Что у Матисса или Гогена… нет, плохой пример… у Сезанна не было женщины? Что, все они жили одни? Что, у них у всех не было детей? Ты же ведь не хочешь детей, ведь так?

— Надя.

— Юра… ты… на меня не обижаешься? Прости меня, если я опять что-то не так сказала, хорошо?

— …!

— А что такого? Почему бы мне не спросить о твоих девушках? Ты ведь ценишь во мне любознательность! К тому же — у нас свободные отношения, любовь — собственническое чувство, и не надо париться… Ну, сколько у тебя их сейчас?

— Одна.

— Ага. Так я и поверила. Я вот что подумала. Ты рассердишься, но… Ведь на самом деле все эти теории — оттого просто, что ты не хочешь брать на себя ответственность. Как все мужчины. Заурядное объяснение, да? Ну, я же и сама заурядная.

— Это не так. Просто одни вещи я могу до тебя донести, а другие — даже пытаться не стоит. Есть мысли и принципы, к которым человек приходит исключительно через свой опыт. Это все равно, как если бы ты ехала по горному серпантину на машине, а я летел над тобой на аэроплане — ты видишь только то, что до поворота, я вижу много дальше — но связи между нами нет.

— А семь лет разницы — это, прости, воздушное пространство между нами? Мощность мотора? Скажи еще, что несмотря на то, что мы держимся за руки, между нами — пропасть! Хорошо ты устроился! У тебя на каждый вопрос существуют ответы — да какие, в печатном виде!

— Возможно.

— Что бы ты там ни говорил, я хочу, чтобы у меня был один мужчина. И я у него — одна. И ничего ты мне не докажешь. Я не хочу делить тебя с кем-то.

— Ладно.

— Хочешь познакомиться с моими родителями? Что, испугался? Шучу, шучу. И почему мне всегда попадаются такие ненормальные…

— Ты права. Я ненормальный. И вероятно, все мои надежды на твою необыкновенность….

— Что?

— …это всего лишь надежды. Тебе нужно внимание, а не конкретный мужчина. Не я. А чтобы все вокруг восторгались.

— Зашибенно.

— Ты экспансионистка. Женское начало в тебе — природа — развито настолько, что совершенно подсознательно ты стремишься к завоеваниям…

— Опять двадцать пять. Ну, просто я… такая. Да и не претендую я на тебя! Встречаемся раз в неделю (Оксанка все время удивляется!), любовью занимаемся еще реже, в театре были один раз… Авдеев, своди меня в театр! Какое там! Или — может, познакомишь со своими друзьями?