Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

Договариваться с племенами я послал агента Рона Понтиуса. Он вырос на юге Чикаго и был крепким орешком, я не сомневался, что и вожди ему окажутся по зубам.

Перед самым вручением подарков Понтиус отозвал меня в сторонку.

– Клинт, – сказал он, – у нас тут небольшая проблема.

– Что стряслось?

– Ну, они мне сказали, что подарят ей древний кинжал в декоративном футляре… И ягненка. Крохотного ягненочка.

– Вот черт. Придется тащить в Штаты еще одну чертову зверюшку, – проворчал я.

– Я сначала тоже так подумал. А сейчас вдруг выясняется, что, подарив ягненка, они собираются тут же принести его в жертву у нее на глазах.

– Бог мой. Убить животное прямо при ней?

– Да, именно это они и сказали. Для них это большая честь.

Если бы я допустил нечто подобное, меня бы вслед за Джеффрисом посадили в самолет до Вашингтона.

– Слушай, Рон. Ни в коем случае нельзя позволить этому случиться. Скажи, что ягненка пусть дарят на здоровье, но, черт возьми, пусть только не закалывают его, пока мы не уедем. Хоть сам под нож бросайся, но первая леди не должна ни о чем узнать.

Когда миссис Кеннеди дарили кинжал, я стоял поблизости и наблюдал, как она с благодарностью принимает подношение. И зачем, по их мнению, ей вообще нужен кинжал, интересно было знать?

Затем они привели ягненка, одетого в нарядный шелковый костюмчик. Первая леди прикоснулась к носику животного и поблагодарила вождей за оказанное внимание, вслед за чем ягненка увели прочь.

Я наскоро запихнул миссис Кеннеди в машину, и мы отправились к Хайберскому проходу по извилистой горной дороге, а из форта доносилось жалобное блеяние животного, которого ради нее приносили в жертву.

В пути нас сопровождали вооруженные представители племен и «хайберские стрелки» – пограничные войска Пакистана. В такой ясный день взгляд без труда охватывал сотни миль суровой местности, по которой пролегала граница между Пакистаном и Афганистаном. За нашим конвоем неотрывно наблюдали на всем протяжении пути к заставе «хайберских стрелков», а вдали я не раз замечал дозорных с винтовками, несущих стражу на контрольно-пропускных пунктах. Власти Пакистана прилагали все усилия, чтобы ничто не омрачило путешествие американской первой леди к Хайберскому проходу.

Мы проехали через поселение Торхам к афгано-пакистанской границе, пролегающей аккурат по Хайберскому проходу, где войска двух стран смотрели друг на друга в упор. «Хайберские стрелки» базировались именно тут. Глядя вниз с горной гряды Гиндукуш, можно было почувствовать себя Чингисханом, ведущим вперед свои полчища монголов. По этому перевалу маршировали и солдаты Александра Македонского: среди голубоглазых местных жителей, замеченных мной по пути, наверняка были их потомки.

Миссис Кеннеди до сих пор носила шапку, подаренную ей президентом Айюб Ханом, и вряд ли до сей поры кто-то видел этот головной убор на женщине в модном жакете, юбке и туфлях-лодочках.

Она похвалила красоты местной природы, и мы направились в Ланди-Котал, где располагалась штаб-квартира «хайберских стрелков». На обед в армейской столовой подали огромное блюдо с жареной бараниной – мы с Роном Понтиусом обменялись многозначительными взглядами, вспомнив ягненка из форта Джамруд.

Последнюю ночь в Пакистане мы снова провели в Карачи, где у миссис Кеннеди напоследок оставалось еще одно дело. Годом ранее в страну приезжал вице-президент Линдон Джонсон и наделал много шума, остановив погонщика верблюдов по имени Башир и пожав ему руку. В своем типичном стиле Джонсон обронил: «А почему бы вам как-нибудь не приехать в гости?» Башир принял приглашение, и дружба между американским вице-президентом и пакистанским погонщиком верблюдов превратилась в настоящий спектакль на потеху журналистам: гость в одночасье стал знаменитостью в Штатах.

Миссис Кеннеди привезла Баширу письмо от Джонсона, которое собиралась вручить лично, поэтому погонщика, его семью и легендарного верблюда пригласили в резиденцию президента в Карачи.

Встречу освещали десятки журналистов, и, само собой, они хотели сфотографировать миссис Кеннеди с Баширом и верблюдом. Пока они отчаянно щелкали затворами, первая леди повернулась к погонщику и спросила:

– Башир, а нельзя ли прокатиться на верблюде?

О боже. Ничего подобного мы не планировали. На миссис Кеннеди и ее сестре были короткие платья без рукавов и туфли на каблуках – тот еще наряд для езды на верблюдах, – и не хватало только, чтобы это животное их с себя сбросило на радость собравшимся журналистам, вооруженным камерами.

Башир тревожным взглядом испросил разрешения у военного советника Айюб Хана. Тот повернулся ко мне:

– Как по-вашему, мистер Хилл?

Первая леди и Ли сияли от радости, и я подумал: ну что может пойти не так?

– Если миссис Кеннеди так хочет прокатиться, отчего бы и нет? – ответил я.

Башир заставил верблюда согнуть колени. Ли потребовалась помощь, чтобы усесться на верблюда боком, зато миссис Кеннеди без труда забралась на животное, повернувшись к нему спиной и опершись на седло руками. Устроившись на верблюде бок о бок, они все смеялись и смеялись, но просто сидеть им было мало – они хотели именно прокатиться.

– Вверх, вверх! – приказала миссис Кеннеди, жестами объясняя Баширу, чего она хочет. – Пусть он встанет на ноги!

Башир аж вспотел от волнения. Он прекрасно знал, что верблюды поднимаются с колен не особенно грациозно, а если при этом на спине животного еще и сидят по-дамски две наездницы, без неприятностей уж точно не обойдешься. Башир снова взглянул на меня, и я кивнул.

– Держитесь крепче! – крикнул я миссис Кеннеди, пока верблюд медленно поднимался, выпрямляя сначала задние, а затем передние ноги.

Они все-таки удержались на верблюде – Ли спереди, первая леди – сзади, и безустанно хохотали, пока фотографы делали снимок за снимком. Башир повел верблюда по кругу, а миссис Кеннеди сказала сестре:

– Передай-ка мне уздечку.

К счастью, Башир уздечку из рук не выпускал, и, несмотря на все старания миссис Кеннеди, галопом верблюд так и не помчался. Я молча наблюдал за происходящим, ухмыляясь про себя и любуясь искренним смехом первой леди.

Путешествие в Индию и Пакистан обернулось оглушительным успехом как для миссис Кеннеди лично, так и для США в целом. Как сказал в своем письме к президенту Кеннеди посол Макконахи: «Она завоевала доверие и даже любовь многочисленной и неоднородной пакистанской нации. Они чувствуют, что знают ее, и знают, что любят ее. Уверен, что ее визит окажет долгосрочное влияние – очевидное и неочевидное – на наши отношения с Пакистаном».

Поездка в Индию и Пакистан стала настоящим приключением, и по возвращении миссис Кеннеди не замолкала о ней ни на минуту. Она на три дня остановилась в роскошном лондонском особняке Ли и Стася Радзивиллов на Бакингэм-сквер: за это время первая леди провела одну официальную встречу с королевой Елизаветой, чей дворец располагался поблизости, а далее отдыхала до самого возвращения в США.