Градуал - Кристофер Прист

Наконец я спросил Денна, что он знает о моем бывшем плагиаторе, Анде Анте. Когда я назвал имя, на лице Митри ничего не отразилось.

– Ты же играл в группе на записи одного из его альбомов, – подсказал я. – Года два-три назад.

Митри пожал плечами.

– Может, и играл.

– Не помнишь?

– А ты помнишь все концерты, на которых играл?

– Наверное, нет. Но мне интересно, помнишь ли ты этого человека, Анте. Группа была маленькая, Анте играл на гитаре, а ты сидел за роялем на каждом треке.

Митри я, похоже, не убедил. Но ведь я видел его имя на этикетке – он был в тот раз не просто анонимным исполнителем, а, скорее, специально приглашенным артистом.

– Это была рок-музыка? – уточнил он.

– Они ее называли джазовой, но я с этим направлением мало знаком.

– Не твой стиль, стало быть?

– Я его плохо знаю, вот и все.

Мы поговорили о той записи, и я начал жалеть, что не прихватил ее с собой. То была одна из многих вещей, оставленных мною в квартире на чердаке. Затем я упомянул, что Анте с острова Теммил, и спросил Митри, ездил ли он на запись туда или все происходило здесь, на Мьюриси.

– Наверняка здесь. Я никогда не участвовал в записях ни на одном из других островов. Говоришь, он с Теммила?

– Он там живет. Я не знаю, откуда он родом.

– И он перезаписывал твою музыку?

– В последнее время перестал, но долго этим занимался. Выпустил несколько больших дисков.

– То, что он с Теммила – неплохой знак, – Митри, похоже, был настроен скептически. – Это как раз такое место, где многие хотят жить, и там выросла своего рода колония – наполовину талантливые артисты, люди с возвышенными идеями и большими претензиями, но на самом деле не особенно выдающиеся. Они издают за свой счет собственные стихи, устраивают выставки картин друг друга. Многие деловые люди, удаляясь от дел, поселяются на Теммиле. Самые большие дома часто принадлежат изгнанникам из твоей страны или Файандленда. У них есть деньги, так что они могут себе позволить издавать книги, выпускать записи, организовывать выставки. На самом деле ничего стоящего они не производят и никогда ничего не достигают.

Я вспомнил свой недолгий визит на Теммил и то, каким привлекательным, гармоничным местом он мне показался. Он меня возбуждал, вызывал желание остаться надолго, поселиться там. Мне не понравилось то, что сказал Митри, и даже не понравилась причина, по которой он это сказал.

– Когда я участвовал в турне, с нами выступала солистка с Теммила, молодая пинистка по имени Кеа Уэллер. Ты знаешь ее работы?

– Уэллер? Да, конечно.

– Значит, не все там плохо.

– Я лишь повторил то, что слышал от людей здесь, на Мьюриси. От друзей, от людей, которых я уважаю.

– Меня такие вещи нервируют, – сказал я. – Они не могут относиться ко всем на Теммиле.

– Зря я это сказал, Сандро. Ты прав. Я лишь пытался тебя успокоить насчет того, что с тобой делал этот Анте. Он тебя обворовывал. Это как раз те второсортные штучки, которых у нас привыкли ожидать от Теммила. Появляется кто-нибудь вроде Анте и идет самым коротким путем. Отщипывает у тебя по кусочку и притворяется, что это его. Он думает, никто не заметит, да большинство и не замечает. Ты, конечно, заметишь, но он рассчитывает, что ты не узнаешь, а если узнаешь, то ему наплевать на твою реакцию. Он моложе тебя, и ты говоришь, что теперь склонен простить его, но это не меняет того, что он сделал.

– Я его уже простил, но все-таки хотел бы с ним встретиться.

– Ты ведь, вероятно, не единственный, кого он обокрал, Сандро. Но тебя он выбрал не без причины. Быть может, из восхищения, – ты об этом думал?

– Когда я об этом только узнал, то передумал обо всем. И больше всего гадал, почему именно я. По мне, это не слишком похоже на восхищение.

Солидную часть следующего дня я провел, просматривая архив микрофильмов в прохладном кондиционированном воздухе регистрационного отдела Ратуши. Как и говорил Митри, там велись скрупулезные записи обо всех, по-видимому, молодых солдатах, которым удалось улизнуть из вооруженных сил и осесть на Мьюриси. С этих записей я и начал. База данных была огромной и поначалу казалась необъятной, пока я не научился производить отбор. К примеру, она разделялась на две больших секции, одна для Файандлендского Альянса, другая для Глонда и его союзников. Записи о файандлендцах я не видел смысла открывать.

Я, конечно, пробовал искать по фамилии, в том числе «Саскинд» и «Заскинд», учитывая распространенные ошибки. Затем использовал фильтр по датам рождения, потом по датам призыва; наконец, уже с чувством отчаяния, попытался искать по фотографии. К архиву было прикреплено уведомление, что многие, становясь беженцами, сообщают властям ложные имена и даты, даже после того, как им уже предоставлено убежище. Я не смог найти ни одной записи, допускавшей хотя бы толику надежды, что она о моем брате.

После перерыва на обед я взялся обыскивать прочие базы данных. Существовали сходные же списки для других островов, но в примечании четко было указано, что они заведомо неполны, не проверяются и не пополняются регулярно за невозможностью того и другого, а использовать их следует лишь для приблизительного чернового поиска. Я заглянул в архивы всех островов, о каких когда-либо слышал, начиная с Уинхо, единственного острова, о котором точно знал, что Джак на нем был. Следующим оказался Теммил, раз уж я узнал, что это место, куда бегут художники и музыканты. Затем я проверил базы по всем островам, на которых побывал, хотя бы совсем недолго, или которые планировал посетить на дальнейшем пути, – ничего. (Обнаружилось, что для трех островов, лежащих напротив моего дома, Дианме, Члама и Геррина, никаких записей не имеется. Впрочем, они все равно были столь близки к глондскому побережью, что, вероятно, никто не стал бы искать там убежища.) И наконец испробовал базы островов, названия которых просто когда-то слышал. Остались тысячи непросмотренных. Это было безнадежно.

Я бросил поиски, поблагодарил сотрудников Ратуши, занимавшихся архивом, и отправился в управление гавани, чтобы узнать, какими отбывающими судами могу воспользоваться.

То оказался день погружения в массивы данных. После архивов Ратуши я надеялся, что выбрать маршрут будет просто, но вместо этого на меня вывалили головокружительный набор вариантов: путевки, туры с сопровождением, культурные экскурсии, поездки с произвольным завершением, экспресс-маршруты, музеи, виды, судоходные линии, аренда автомобилей и кажущееся бесконечным разнообразие уровней обслуживания на борту и в транзитных отелях, с ошеломительным разбросом цен.

Единственное место, куда я точно хотел попасть, был Теммил, но я собирался не двигаться туда прямым путем, а прежде постранствовать по Архипелагу. Как оказалось, Теммил был как раз из тех островов, которые нельзя отыскать в десятках брошюр и каталогов. Единственное, что мне удалось установить о Теммиле, это высказанное пару раз людьми из управления гавани мнение, будто он находится «в другой части» Архипелага или «на другой стороне» света. Как обычно, невозможно оказалось и разыскать сколько-нибудь надежные карты или лоции островов. Даже те немногие карты, на которые я натыкался в брошюрах-путеводителях, были очень неопределенными и схематичными, а предполагаемые маршруты были на них проведены широкими обобщенными дугами. Из островов поменьше немногие были обозначены или подписаны, а размеры и форма обозначенных указывались лишь приблизительно.