В порыве страсти - Розалин Майлз

– Я здесь, босс.

Этот маленький, вечно улыбающийся человечек подошел так тихо, что снова застал его врасплох.

– Хочешь прокатиться, босс?

– Нет, поиграй с нами! Не уходи, Джонни, не уходи!

Джон рассмеялся. Дети его очень любили, но в селении спокойно не поговоришь. Он потрепал по головке ближайшего мальчугана.

– Ребята, мне надо ехать. Скоро вернусь, честное слово. Пока.

Он заставил себя не оглядываться на Джину. Они миновали переплетение низко нависших над землей ветвей. Похоже, Дасти знал, куда ехать.

Солнце поднималось все выше, его жаркие лучи добела раскалили небо, выжгли кроваво-красную землю. Кусты мимозы на дальнем холме казались языками оранжево-красного пламени. Высоко над их головами перекликались черные какаду, перелетали с ветки на ветку. У Джона полегчало на душе.

Королевство, подумал он. Мое Королевство. Этого у меня никому не отнять.

Наконец он решился заговорить, облечь в слова свои неотвязные мысли.

– Дасти, я знаю, вы верите в сны, вы придумали свое Царство Снов сотни тысяч лет назад. Но верите ли вы в дурные сны, в то, что у нас называют Сатаной. В Дьявола, насылающего дурные сновидения?

Дасти ответил не сразу.

– Босс, дурное есть всегда и везде. Есть хорошие духи и плохие духи, хорошие животные и плохие животные, хорошие люди и плохие люди. Но в людях больше зла, чем в самых плохих духах. Всегда.

– Дасти… – Джона охватило возбуждение. Казалось, туманная пелена безысходности, охватившая его в момент пробуждения от страшного сна и парализовавшая волю, стала понемногу отступать. – Дасти, кто живет у водопоя?

– Рыбы, птицы, ящерицы… и большие змеи, – ответил тот, не поворачивая головы.

– Змеи?

– Не так важно, кто живет, верно, босс? Всякий может прийти.

Теперь Джон понял, куда они направляются.

– Как мы сейчас?

– Примерно так, – улыбнулся Дасти одними губами.

Они надолго замолчали. Казалось, Дасти не был склонен продолжать разговор. Наконец Джон не выдержал.

– Ты сегодня собирался к водопою, или эта поездка – только из-за меня?

Дасти задумчиво закатил глаза, сдвинул на затылок шляпу.

– Думаю, я бы на днях наведался туда. Возбуждение Джона все усиливалось.

– Ты что-то узнал, что-то почувствовал? Дасти насмешливо улыбнулся.

– Никакого колдовства, босс, здравый смысл, и ничего больше. Просто я узнал одну интересную вещь. Ты ведь знаешь, когда мы устраиваем скот на ночевку, то сменяем друг друга, следим за ним по очереди. Слим в тот день дежурил за несколько часов до того, как умер твой отец. Слим сказал мне, что слышал самолет. Но, насколько я знаю, на ферме гостей не было, и нигде больше тоже. Так кто это был? И зачем?

Джон пытался сохранять спокойствие.

– Может быть, самолет пролетал мимо?

– Нет, Слим сказал, что он не улетел дальше аэродрома.

– Значит, самолет в ту ночь мог приземлиться, а потом улететь обратно, и никто бы об этом не узнал?

Дасти кивнул.

– Похоже на то.

– И кто-то мог…

– Или могли…

– Появиться на ферме, а потом снова исчезнуть, и никому не пришло бы в голову, что здесь вообще кто-то был? – У Джона голова шла кругом. – А от аэродрома сюда, если по прямой, даже ночью, пешком – как ты думаешь, сколько времени займет? Если места знакомые?

Дасти уже подумал об этом.

– Для здорового, выносливого человека – не больше часа. И, босс… здесь всем знакомы эти места.

– Да-а, – горько вздохнул Джон. Убийца был явно свой, с фермы. – Значит, за ночь они могли обернуться туда и обратно?

Дасти покачал головой.

– Если их действительно было несколько. Сейчас посмотрим.

Они подъехали к водопою, спешились и привязали коней к дереву, растущему на самом верху склона, далеко от воды.

– Здесь уже достаточно потоптались, – сказал Дасти. – Сначала твой отец, потом мы, когда уносили его отсюда, потом еще ты – может, и искать больше нечего. Подожди здесь, у дерева, а я пойду посмотрю. Если что-нибудь найду, крикну.

Джон сидел совершенно неподвижно, напряженно вслушиваясь в тишину, и так долго, что мелкие обитатели буша совсем перестали его бояться. Вокруг него сновали по своим делам зеленовато-черные и золотистые жуки, ящерицы пробегали так близко, что чиркали хвостом по сапогам, а маленькая мышь-песчанка даже взобралась ему на ногу. Наконец он услышал крик.

– Эй, сюда! Иди сюда!

Дасти обошел вокруг прудика, а потом стал описывать все расширяющиеся круги вокруг той выемки меж двух больших валунов, где Филипп заснул последним сном. Сейчас он стоял на коленях и что-то искал в траве. Наконец он раздвинул ветви стелющегося по земле кустарника и тихо произнес, указывая на что-то пальцем:

– Видишь? Трое мужчин. Они бежали рысцой. Хоть убей, Джон не видел ничего, кроме нескольких поломанных стебельков.

– Рысцой?

– Бежали легко и быстро. Трусцой. Он вдруг увидел это как наяву.

– Бежали? Да они убегали! – Джон помолчал. – Должно быть, это было после… после того, как они это сделали.

Дасти выпрямился, потер спину, указал рукой налево.

– Они пришли оттуда. Там, где спал твой отец. Я их потерял – слишком уж много там было народа, слишком много следов. Но эта троица снова обнаружилась вот здесь. Откуда пришли, туда и ушли.

Джон кивнул.

– Да, к аэродрому. – Он поднял голову, вопросительно посмотрел на Дасти. – А ты уверен, что их было трое?

– Конечно, – ответил тот, – трое.

– Мужчин?

– Трое мужчин, босс. Покажи мне здесь хоть одну даму, которая носила бы обувь десятого или одиннадцатого размера и побывала в армии.

– В армии?

– Или в какой-нибудь школе, где дают армейскую подготовку. Посмотри. – Дасти подошел ближе к прудику, ближе к тому месту, где в последний раз ночевал Филипп. – Видишь этот след? Отсюда они ползли на животе, по-пластунски. Вот так.

Дасти лег на живот и пополз, низко пригибаясь к земле, по-змеиному изгибаясь всем телом и расслабив неподвижные ноги. Передвигался он только на локтях.

– Этому учили во Вьетнаме, старый прием, им пользовались десантники. Перестаешь быть похожим на человека, звери не боятся. И сам стираешь свои следы, никаких отпечатков. Может, это прополз большой зверь.

– Или змея, – отозвался Джон. Его трясло от ярости.