Первая исповедница - Терри Гудкайнд

– Нет, я хотела рассказать. Мне не с кем было поделиться этим, кроме, конечно, того, кто забрал мои глаза. Я хочу, чтобы вы знали столько же, сколько довелось узнать мне о том, каково это – быть говорящей с духами, практиковать такое печальное ремесло, которое переносит вас в обстановку смерти.

– Понимаю, – произнесла Магда.

– Боюсь, едва ли, – слова прозвучали без злобы и без снисходительности, просто как констатация. – Я сама не понимала до тех пор, пока мы не отодвинули завесу жизни и не предстали перед невообразимым.

Магда некоторое время вслушивалась в тишину, потом наконец спросила:

– Что вы видели там, за завесой?

Исидора погрузилась в воспоминания.

– Я увидела место, где господствовала невообразимая тьма, – наконец произнесла она испуганно. – Бесконечное заполненное душами пространство, которое не окинуть взглядом и за целую вечность, и все же я оглядела его полностью за одно мгновение.

В это мгновение я увидела то, ради чего пришла, узрела истину, которую стремилась узнать… и пришла в ужас.

– От мира мертвых?

– Нет, – ответила Исидора. – От истины.

– Не понимаю, – произнесла Магда. – Какая истина вам открылась?

Некоторое время тишину в комнате нарушало только потрескивание свечей. Кошка тихо сидела столбиком, будто ей хотелось услышать ответ Исидоры.

– Я увидела там Джоэла, – наконец произнесла Исидора. – Во всяком случае его дух. Какое же это было облегчение – видеть, что огонек его души обрел там покой!

Магда, обнимавшая Исидору, сильнее стиснула ее плечо. Она не хотела проявить подозрительность или недоверие, но ей было трудно представить такое.

– Как это возможно, Исидора? Ведь в преисподней великое множество миллионов душ всех тех, кто когда-либо жил и сейчас пребывает в мире мертвых. Как может быть, что среди этой толпы вы сразу увидели того, кого искали?

– Ну, это затруднительно объяснить. – Исидора задумалась над вопросом. Она нахмурилась и склонила в раздумье голову. – Вспомните: находясь в огромной толпе в Цитадели, среди многих сотен людей, вы наверняка всегда могли сразу заметить Бараха, различить его среди всех?

Магда грустно улыбнулась своим воспоминаниям.

– Да, я действительно помню такое.

– Здесь нечто подобное, – сказала Исидора. – Не совсем то же самое, но это простейший понятный вам пример, какой приходит мне в голову. В преисподней все совсем не так, как здесь. Время, расстояние, количества и тому подобное там совершенно иные. Как будто все наши законы работают там по-другому.

– Барах побывал в преисподней, – задумчиво сказала Магда, – незадолго до того, как покончил с собой.

Ей было любопытно, каково это было для него, что он видел и как это могло на него повлиять.

– Это не то же самое, что делают говорящие с духами. – Исидора сочувственно сжала руку Магды. – Барах был чрезвычайно могущественным волшебником и путешествовал в мир мертвых. У нас нет такой силы, и мы не рискуем погружаться туда. Говорящая с духами просто раздвигает завесу ровно настолько, чтобы на мгновение заглянуть за нее.

Говорящая с духами – это колдунья, применяющая свой дар уникальным способом, а вовсе не отправляющаяся туда, как Барах. В своих магических заготовках мы соединяем самые различные силы, применяя для решения вполне определенной задачи оба вида магии, и магию Приращения и магию Ущерба.

Он же побывал прямо там. А мы лишь заглядываем в окно.

– Понимаю, – сказала Магда. – Итак, заглянув в это окно, что вы увидели?

– В этом бурлящем котле магии, посреди бушующего урагана силы, все происходит мгновенно, но кажется, что это мгновение длится целую вечность.

И в эту ужасную долю мгновения я узрела истину.

– Что же за истина так ужаснула вас?

Исидора, собираясь с духом, прикусила нижнюю губу.

– Я увидела, что других погибших в Гранденгарте там нет.

Магда нахмурилась и склонилась ближе к девушке. Она не вполне понимала, что Исидора имеет в виду.

– Вы хотите сказать, что не смогли найти их? Не смогли определить на бескрайнем просторе преисподней, получили ли они безопасность и покой, как Джоэл?

Исидора решительно покачала головой.

– Нет. Я имею в виду, что их не было там вовсе.

– Все равно не понимаю. Они же умерли. Конечно они там. Может быть, вам удалось найти там только Джоэла потому же, почему я замечала своего мужа в зале среди толпы – из-за сильной тревоги о нем? А с остальными это не получилось?

– Нет, – возразила Исидора без тени сомнения. – Именно эта истина открылась мне в то мгновение. Я увидела, что их душ нет в вечности мира мертвых. Их душ, их духов – называйте как хотите, – нет в преисподней.

– Тогда где же они?

– Не знаю, – сказала Исидора. – С того дня я пытаюсь найти их, но до сих пор не нашла. Я знаю только, что души жителей Гранденгарта, чьи тела забрали, не в мире мертвых. Так же, как и души других людей, чьи тела увезли.

Тишина казалась удушливой. Магде пришлось заставить себя сделать вдох.

– Как могут мертвые, – наконец спросила она, – не находиться в мире мертвых? Как такое вообще возможно?

– Именно это я и хотела узнать, – сказала Исидора. – Едва осознав эту истину, я поняла, что должна найти ответ.

– Но как? – Магда откинула волосы с лица. – Вы говорите, что открываете завесу лишь на миг.

– Да, но этот миг, когда вся магия, вся энергия сливаются в единое целое, эта искра времени кажется вечностью. В некотором смысле это вовсе не мгновение. В некотором смысле это бесконечно большой отрезок вечности.

Магда осознала, что перестала понимать.

– Как такое может быть?

– Причина, как объяснял мне отец, в том, что в вечности смерти не существует времени. И потому там нет начала, нет конца, нет способа измерить, как долго ты там пробыл.

– Но можно определить, сколько длится событие. Время все еще существует. День по-прежнему день.

– Здесь, но не в преисподней. Здесь время – нечто определенное. День начинается и заканчивается. Там вечная ночь.

– Все еще не понимаю, – призналась Магда.

– Представьте, что вы увидели веревку, натянутую поперек вашей дороги. Слева нет начала, справа нет конца. Веревка бесконечно длинная. Она появилась из бесконечного прошлого и уходит в вечность. Как отмерить определенную ее часть? Часть бесконечности – это бессмыслица. Как, скажем, отмерить четверть бесконечности? Если пробовать отрезать равные куски такой бесконечной веревки, они тоже окажутся бесконечными, поскольку у этой веревки нет концов и они не могут возникнуть у того, что лишено их по своей природе. То, что вам ради собственного удобства хочется существования начала и конца, не означает, что они реально существуют. Хотя они, несомненно, существуют здесь, в преисподней не бывает ни начала, ни конца.