Святые окопы - Сергей Самаров

– Повернитесь, товарищ старший лейтенант, – попросил Вацземниекс, пытаясь сделать перевязку через весь мощный корпус своего командира…

Эмир Аслан аль-Мурари проводил в качестве командующего операцией уже далеко не первую акцию. Не все они, конечно, были удачными, были и поражения, и потери, и отступления, близкие к бегству, но никогда еще он не нес столь катастрофических потерь. А теперь ему из-за предательства придется набирать новый отряд. Аслан не винил в гибели отряда спецназовцев. Они делали свое дело, и делали хорошо, и не они виноваты, что их сюда направили. Подсказку дал предатель. В результате погибли и спецназовцы, и почти весь отряд Аслана аль-Мурари. Но он-то сам остался! А победителем считается тот, кто остался в живых! Хотя такой горечи после победы он еще не испытывал…

И вот, как он посчитал, завершена для него очередная операция. Причем завершена одновременно и неудачно, и удачно, потому что противника практически вообще не осталось, кроме одного человека, придумавшего и организовавшего все это. Правда, осталась невыполненной и основная задача, которую со своими наличными силами выполнить Аслан аль-Мурари не в состоянии. Отчет в этом эмир себе отдавал полный. Конечно, он сумел бы и с этими силами провести один или даже несколько взрывов. Четыре человека, четыре опытных и испытанных бойца-моджахеда – это действенная и сильная боевая группа. Только, говоря честно, особого желания претворять в жизнь планы своего предполагаемого убийцы он не желал. Офицер ЦРУ Камаль Суфатан заплел такую интригу ради изначального срыва и последующего выполнения своего задания, что сам, кажется, запутался, не предполагая, чем все это может обернуться. Аслан аль-Мурари помог ему запутаться. А обернуться это все должно самым простым образом – позорной смертью самого офицера ЦРУ. Аслан даже смерть для него придумал. Камаль Суфатан очень любит джипы. И всегда, в любой стране разъезжает на мощном и проходимом джипе «Ренглер». Аль-Мурари привяжет его за одну ногу к машине и покатает по горным дорогам. До тех пор будет катать, пока привязанной к машине не останется одна лишь нога. Смерть, достойная негодяя и предателя.

А пока требовалось завершить необходимое. Аслан аль-Мурари обойдет систему минирования, откроет «схрон», заберет свои деньги, а «схрон» снова заминирует. На выходе из ущелья его уже могут встретить джамааты местных бандитов. Но с ними будет проще, с ними необязательно воевать. Аль-Мурари просто обманет их, он скажет, что знает об их прибытии, и отправит в глубину ущелья. Там, скажет он, сейчас должны будут вскрывать «схрон» с деньгами и взрывчаткой, а он отправился выключить «глушилку» сотовой связи. «Глушилка» все еще работает, и связи все еще нет. Пусть бойцы местных джамаатов сами убедятся в этом. Местные джамааты войдут в ущелье, найдут там тела тех, кто пригласил их, но преследовать аль-Мурари будет уже поздно. Они не знают, каким путем он прибыл, и не знают, каким путем он уйдет в ночь вместе с деньгами. А если попробуют сами открыть «схрон», то еще и взорвутся. Тогда и преследовать будет некому. А он уйдет прямой дорогой в Азербайджан. И вместе со своими тремя оставшимися людьми найдет Камаля Суфатана, щедро оплатившего собственное уничтожение. Аслан аль-Мурари – человек от природы не жадный и не зарится на то, что ему не принадлежит. Как ему было обещано четверть от всей суммы, так он четверть и возьмет себе. И каждому из его моджахедов останется еще по четверти. Они такого, конечно, не ожидают, за такую плату будут благодарны своему эмиру и пойдут выполнять все, что он прикажет. И даже не догадаются, что он поведет их убивать предателя, который собственное убийство и оплатил…

Конечно, Аслан аль-Мурари хотел бы найти еще и эмира спецназовцев, и того старшего сержанта, что голыми руками убил пехлевана Субхи. Вместе со своими моджахедами он осмотрел все тела убитых спецназовцев, насчитал двадцать пять тел, но не знал, сколько всего бойцов было в отряде, и потому не знал, сколько человек ему искать. Оборонительных позиций было всего три. Осмотрены были все три. Тела командира и старшего сержанта найдены не были, но ночью трудно искать, тем более что ущелье маленькое и темное. И фонари не помогают, потому что не могут заменить собой солнечный свет и осветить все. Спецназовцы могут увидеть фонари и загодя перейдут в другое место. Придется с ними тогда всю ночь в прятки играть. До тех пор, пока в ущелье не войдут уставшие ждать местные джамааты. И не при них же вскрывать «схрон»!

Один из моджахедов знал русский язык. Как сам он сказал, знал его отлично. И на русском громко звал эмира. Но тот не отозвался. Не захотел общаться. Это его дело. Пусть прячется, пусть сидит, как мышь в норе. Аслан аль-Мурари все равно победил его и дошел до «схрона».

– Ладно. Хорошо спрятались, пусть живут. Аллах все равно накажет того, кого захочет наказать. У нас еще дела есть. За мной…

Он первым уверенно пошел в сторону «схрона», подсвечивая себе путь фонариком. Раньше, рассматривая карту, где «схрон» был отмечен, и слушая разговоры тех, кто его закладывал, Аслан думал, что он значительно ближе. И вообще ущелье казалось более тесным, чем указано на карте. Но это, должно быть, было ночным заблуждением. Ночь искажает действительность и в сознании людей, и в расстоянии. Тем более что идти пришлось уже по камням, устилавшим дно ущелья, и без фонариков здесь вообще не пройти. Но они не боялись пользоваться фонариками, хотя постоянно светили в разные стороны, чтобы не нарваться на автоматную очередь спецназовцев, если, конечно, они еще живы. Их могли добить те, что пошли в третью атаку первыми. Ведь кто-то выставлял на стену фонари, ведь кто-то забросал гранатами отряд кавказцев Хамида аль-Таки. А потом сами эти кавказцы добили спецназовцев. Они активно стреляли. Сначала, после гранатной атаки, их осталось восемь человек. Это Аслан слышал по звукам их автоматов. Наверняка они видели противника, в которого стреляли. И противник в них стрелял. И еще троих убил, оставив пятерых моджахедам аль-Мурари.

Но среди убитых не было ни эмира спецназа, ни старшего сержанта. Возможно, их похоронили, как убитых раньше… Но это уже неважно. Важно то, что сам он, эмир Аслан, добрался до «схрона», возьмет сейчас то, что ему полагается, и уйдет. А все остальное пусть хоть полностью из памяти истекает и никогда больше не вспоминается. Даже смерть верного Субхи лучше забыть, чтобы не тосковать потом по его взгляду.

«Схрон» нашелся быстро. Неподалеку от него было кострище, рядом с которым лежало пять тел. Моджахеды посветили в лица убитым.

– Это наши. Из тех, что первыми вышли…

– Хорошо, что они в «схрон» не забрались. – Эмир встал рядом с местом, где должна была располагаться приваленная камнями и хорошо замаскированная крышка люка, посветил фонарем. Вот и камень, про который ему говорили. Провод, ведущий к взрывателю, расположен под этим камнем. Камень не на крышке, а рядом с ней.

Эмир двумя руками перекатил камень. Под ним, в самом деле, проходили два провода, хотя ему говорили только про один. Но это было не важно. Аслан аль-Мурари вытащил из кармана «разгрузки» щипчики и одним движением перекусил оба провода.

Все. Разминировано.