Троллейбус без номеров - Александра Чацкая

– А нам на восемь, – отрезала мать, занимая скамейку. – Саш, почитай что-нибудь, не мельтеши.

– Зачем мы приперлись к семи сорока, если нам на восемь назначено, – пробурчала она, обиженно скрестив руки на груди. Настроение у нее было отвратительное.

Саша устроилась на жесткой скамье поудобнее и, не слушая вскриков и бормотаний, прикрыла глаза и постаралась заснуть. Хоть двадцать минут она проведет в своем мире, а не в этом.

– Найти меня очень просто, – говорил Влад, качаясь на качелях. Качели сделали «солнышко» и вместе с Владом зависли в воздухе вверх ногами. – Просто думай обо мне, когда засыпаешь, и я приду.

Тогда, помнится, Саша подумала, что это очень нелогично, но у нее не оставалось другого выхода. Ей было скучно и довольно паршиво, а оттого она жутко хотела увидеть Владлена и рассказать ему обо всем, чтобы стало чуть легче. Она представила себе его образ – черные кудрявые волосы, ярко-зеленые глаза, идиотские усики, синяки под глазами и непременно пестрая рубашка – и постепенно проваливалась в сон.

Она видела Влада, он махал рукой и шел к ней. Вот он что-то сказал, и…

– Саша!

… что-то сказал и обнял ее, продолжая тараторить…

– Саша! – мать дернула ее за руку так сильно, что Саша случайно стукнулась головой о подоконник. Полетели искры из глаз, и весь сон пропал. – Наша очередь! Быстро к врачу!

Потирая ноющий лоб, девчонка медленно подошла к двери в сокровищницу дракона и дернула за ручку.

* * *

В пещере дракона оказалось не так уж и страшно. Светлый, чистый кабинет, за окном– вид на заброшенное пятиэтажное здание и местный щупалец фастфуда, который дотянулся даже сюда. Саша села на стул рядом со столом психиатра. Все нормально, подумала она. Это же врач. Такой же врач, как и все остальные.

В голове всплыл голос Влада, который явно знал, о чем говорил. Наверное, он психиатр, подумала Саша. Иначе отчего бы он часто бы дело с другими врачами? Наверняка его ужасно раздражают непрофессиональные коллеги, которые имеют свойство калечить людей – именно поэтому он и спасается от них во снах. Саша представила себе Владлена в медицинском халате и со стетоскопом на шее, а потому жутко развеселилась. Нужно спросить у него, кем он работает в реальном мире.

Психиатр оказалась вовсе не драконом, нет. Это была очень милая полная женщина с химически осветленными волосами. От нее остро пахло духами, и почему-то Саша ощутила к ней неприязнь. Острую и совершенно непонятную ей самой. Она сжала под столом кулаки, пытаясь успокоиться и на автомате нащупывая канцелярский ножик.

Спокойно. Ты не во сне. Ты дома, в реальном мире, и если вдруг что-то пойдет не так, ты всегда можешь встать и уйти. Все хорошо. Все в порядке. Саша бубнила и бубнила про себя эту мантру, но чувство тревоги никуда не уходило.

– Александра, здравствуй. Меня зовут Елена Михайловна. Мама сказала, что у тебя есть… некие проблемы. Это так?

– Нет, – Саша покачала головой. Ярость на эту ни в чем не повинную женщину разгоралась все сильнее и сильнее. – У меня все хорошо. Все отлично. Это не со мной что-то не так, это что-то не так с окружающим миром.

– Вот как, значит? – Елена Михайловна удивленно поправила очки-половинки. – И расскажи же, что именно в нашем мире ты считаешь «не так»?

– Да все вокруг. Почему у меня под окнами кричат чайки, если я не живу на море. Почему всем вокруг так и хочется меня как следует пнуть и что-то заставить делать. Почему каждый считает долгом пройтись по мне и как следует наподдать, навалять под дых? Разве вы считаете, что это справедливо?

Елена Михайловна внимательно ее слушала что-то писала в ее карточке. Судя по озабоченному виду, что-то совсем не хорошее.

– Нет, я не считаю это справедливым. Понимаешь, Саша, ты довольно умная для своего возраста, и должна понимать: наш мир – довольно несправедливая штука. И, раз уж на то пошло, не все люди жестоки. Возможно, тебе попались плохие друзья – да, такое тоже бывает – или учителя, которые любят издеваться над учениками. Ну не идет у них преподавание, понимаешь? Но это не повод разочаровываться во всем мире сразу. Ты разговаривала с мамой по поводу твоего депрессивного состояния?

Перед глазами вновь возникла мать, которая на нее замахнулась. Гадкая девчонка, опять меня из-за тебя вызывают в школу позориться. Как тебе только не стыдно. Как ты только посмела такое вытворить? Как. Ты. Посмела.

– Нет, не разговаривала. Сложно разговаривать с человеком, который, чуть что, поливает тебя грязью.

– Я уверена, что мама хочет тебе только добра. Воспитывала же она тебя все эти годы, вызвонила меня – звонок поднял меня в час ночи, и твоя мама была очень… встревожена. Ты же не хочешь расстраивать маму, верно, Саша? Так что расскажи мне, пожалуйста, что тебя тревожит.

Сначала Саша хотела сказать то, что у нее все хорошо. В конце концов, у нее и правда все хорошо. Она не ходит в место, которое считает неприятным, у нее, наконец-то, появился друг, у нее… Наверное, и мама за нее волнуется, раз нашла ей на районе детского психиатра. Соблазн сказать, что все в порядке был велик, и Саша чуть было не поддалась.

А потом перед глазами появился Влад, с его улыбкой, с его летающими прибамбасами, с Библиотекой и шепотом древних пророчеств, и Саша поняла, что ей надо сделать.

– Я устала, Елена Михайловна. Устала от всего. Школа, большие нагрузки – пока я не начала прогуливать, сидела до пяти, до шести часов. Очень сложно и скучно. У меня нет друзей, и я боюсь, что в какой-то момент сорвусь и начну все крушить. Внутри меня столько эмоций, и я не могу найти им применение. Мама тоже постоянно делает только хуже: ругается на меня, говорит, что я позорище… как тут не начать прогуливать школу? По крайней мере, в школе надо мной все смеются, а на улице всем плевать, и я могу ходить, смотреть на то, как живут другие люди, воображать… всякое.

– Мама говорила, что ты много спишь, – вставила Елена Михайловна. Саша кивнула, обливаясь потом от страха. Если ее схема не сработает, то у нее будут проблемы.

– Я не могу выспаться. Мне постоянно хочется спать – а еще творить разные штуки с собой. Я пробовала резаться – от этого мне действительно становится легче. Но, вы сами понимаете, постепенно мне этого перестает хватать. Я хочу навсегда исчезнуть, – раствориться, чтобы меня не существовало. Потому что я не хочу существовать. Я так устала. Люди такие смешные. Носятся, чего-то от меня хотят… я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Навсегда.

– И что бы ты делала, находясь в покое?

– Ну, не знаю. Спала бы, наверное. Или занималась бы своими делами. Я так давно ничего не писала.

Саша долго говорила, пытаясь добавить в свой голос побольше жалости, а Елена Михайловна все писала и писала. Наконец, она прервала Сашу.

– Подожди за дверью, мне нужно позвать твою маму.

Едва только за матерью захлопнулась дверь, Саша приникла ухом к стене, подслушивая все, что происходит. Правда, ничего особенного она не слышала: так, гулкое эхо. Нервный голос психиатра и спокойный – матери.