Любители варенья - Фридрих Незнанский

— Будто ее можно было остановить, — пробормотала девушка.

— Хорошо, Илья. Поедешь со мной.

— Скажете Таньке, я поехал в морг, — твердым голосом обратился Илья к друзьям.

К женщине в соседнюю комнату уже вызвали врача. Она все еще находилась в состоянии истерики.

В морге патологоанатом Степаныч отбросил простыню с лица девушки, и Илья, ошарашенно уставясь на ее гематомы и кровавые раны, отшатнулся.

— Кто ж ее так? — Его голос дрогнул, хотя он пытался держать себя в руках и даже закусил губу. Краюшкин очень понимал его. Увидеть в таком виде девушку, с которой еще вчера целовался, — испытание не из легких.

— Насильник… — коротко ответил Степаныч.

— Так ее еще и изнасиловали? — Илья так побледнел, что Степаныч бросил Валерии:

— Дай нашатырь, а то сейчас рухнет.

— Не надо. Я выдержу. Но это так страшно… И неожиданно… Известно, кто ее?.. — он не договорил и отвернулся.

— Давай выйдем в соседний кабинет, — предложил Краюшкин. — Необходимо твое подтверждение, что эта девушка тебе известна. Она тебе известна? — на всякий случай спросил у потрясенного парня Краюшкин.

— Да… Лида Марченко. Моя одноклассница.

— Год рождения?

— Как и мой… Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.

— Место рождения?

— Не знаю… Они вроде когда-то с Урала приехали. Пускай вам ее мать скажет. Лида с нами с третьего класса училась.

Илья был так подавлен, что Краюшкин вопросы ему больше не задавал. Да и не мог парень больше ничем помочь. Никто не видел, куда подалась Лида, когда ее выдворили за ворота двора.

— Мамаши теперь себе ни за что не простят, что выгнали ее… И Танька тоже… Хотя она ее не очень-то и любила.

— А чего так? — спросил Краюшкин.

— Она когда пить стала, совсем дурной становилась. С кем попало могла… ну, вы меня понимаете. У нее мозги начисто сшибало. А в школе такой девчонкой клевой была. Как говорят, душа компании.

— И что же с ней произошло, что на нее так подействовало?

— Волю себе взяла большую. Мать ее второй раз замуж вышла, вне себя от счастья была. На Лидку совсем внимания не обращала. Та, правда, сначала в торговый поступила, но после первого семестра бросила. Лень ей стало учиться. Пошла продавцом то в овощной, то в рыбный, потом в винно-водочный отдел попала. И пошло… С грузчиками пила, с покупателями, с кем попало. Лишь бы повод был.

— И зачем вы ее на свадьбу пригласили, раз она себя контролировать не могла?

— Ну, весь класс пригласили, кто в городе остался и не выехал, и ее заодно. А то бы обиделась… Какая красивая девка была! — печально протянул Илья.

— Она тебе нравилась? — вспомнил Краюшкин, как легко Илья поддался на провокацию Лиды и на собственной свадьбе полез к ней с поцелуями.

— Ой, да я ж пьяный был… Я пью мало, а тут все тосты да тосты, голова маленько и отключилась. Ребята, паразиты, напоили и к ней подтолкнули. Так бы мне сроду не пришло в голову чуть ли не на глазах у Таньки с Лидкой целоваться. Хорошо, что Танька вовремя заметила и меня в чувство привела, — провел он ладонью по свежим царапинам на уже порозовевшем лице. — А то неизвестно, чем бы закончилось. Вдруг Лидка бы меня соблазнила?! Тогда все, Танька меня бы бросила враз. Она у меня ревнивая…

— Понятно. Значит, тебе всегда нужен цербер. Чтобы от измены уберечь.

Илья опять смутился, но начал оправдываться:

— Это первый раз со мной такое было, что переклинило мозги. Пить не надо было… Ну, что говорить? В смысле, что я должен еще рассказать о вчерашнем?

— Пиши все сам, как было. Вижу, ты уже пришел в себя, — подсунул лист бумаги под руку Илье Краюшкин.

— Что писать? Что… целовался? Можно, не буду? — запаниковал Илья. — А то вдруг потом дадите Таньке читать, чтобы она подтвердила? Она и так на меня все еще дуется…

— Да на кой нам твои любовные истории! Пиши подтверждение, что ты опознал Лидию Марченко. Подробно. Можешь и про год рождения, и какую школу закончила. В чем была одета. В каком виде ее выставили со свадьбы. В смысле — в состоянии алкогольного опьянения.

Илья стал писать, время от времени задумываясь и изучая потолок, но дело в основном шло споро, и вскоре он поставил внизу страницы закорючку. Расписался.

— А насильника не нашли еще? — спросил он, собираясь уже уходить.

— Найдем, — уверенно сказал Краюшкин. — Круг поисков сужается, и скоро мы его прихлопнем.

— Хорошо бы… — не очень уверенно проронил Илья. Ему казалось, что найти человека, которого никто не видел, почти невозможно.

Степаныч вручил Краюшкину сразу три заключения и не забыл похвалить Валерию.

— Не эксперт, а золото! — громко проговорил он, кивая в сторону Валерии, которая в это время прихорашивалась у маленького зеркальца. — Работает, как зверь. Очень у нее высокая работоспособность. Я выхожу покурить, она все пашет. А умная какая! Любой текст тебе наизусть прочитает. Прямо как стихи этой… Агнии Барто. Память просто исключительная. А глаз какой зоркий, — все видит с ходу и, главное, выводы делает безошибочные. Надо бы ее чем-нибудь наградить.

— Купите мне торт большой, — тут же попросила Валерия, аккуратно подводя ресницы.

— Заметано. Как будет Восьмое марта, так и купим, — пообещал Степаныч.

— Жадный вы какой, оказывается! — удивилась Валерия. — А ведь вы мне уже почти понравились.

Степаныч очень оживился. Оказывается, мы еще и шутить можем! Скорее бы Краюшкин отвалил, надо проверить, правду ли говорит Валерия. Вдруг ему так несказанно повезло, что эта юная пухляшка действительно положила на него глаз?

Но напрасно он возлагал надежды на то, что Валерия неожиданно проявила к нему свой женский интерес. В трудах да заботах нежданно-негаданно закончился рабочий день, и Валерия, докрашивая второй глаз, обратилась к Краюшкину:

— Не подбросите, товарищ младший лейтенант? Вы же на машине…

— Отчего же? — приосанился он. — Передовикам производства завсегда рады оказать поощрение.

Степаныч обиженно надулся. Такое разочарование… Хотя, если честно, не очень-то он и надеялся на взаимность интереса с этой Валерией. Но попробовать очень хотелось…

Валерия попросила высадить ее у ресторана «Джонка», и Краюшкин немало удивился запросам скромной с виду девушки, хотя понятие «скромность» к ее фигуре не относилась. Хотелось назвать это буйство природы «роскошью». Наверное, здесь ее поджидал кавалер. Понятно, что не из бедных. Потому что «Джонка» — ресторан дорогой. Например, ни один знакомый Краюшкина здешних изысков не пробовал. Да никому из них и в голову не пришло бы отвалить ползарплаты за один ужин в этом пафосном месте.

Краюшкин поехал дальше, размышляя о том, какие на вид обманчивые женщины — вроде сама скромность, а на самом деле стремятся к буржуйской жизни. Вот живой пример — его жена Леночка. Когда они поженились — такая скромная девушка была, лишний раз в кафе не попросится, а о ресторанах и говорить нечего. Их будто не существовало в природе. А как устроилась на работу в турфирму, да повращалась в кругах обеспеченных клиентов, набралась буржуйских замашек, словно сама из семьи новых русских. Забыла, что мать почтовая служащая, а отец в мастерской металлоремонта всю жизнь работает. Заграничные слова Греция, Корфу, Афины стала произносить дома с восторгом и придыханием, словно пробуя их на вкус. А потом и вовсе конкретно оформила свою мечту — жить надо как люди. Западные. В смысле — иностранцы. То есть жить не для того, чтобы работать, а совсем наоборот — работать, чтобы жить. Одним словом, поработал — и в отпуск. Но не на городской пляж, куда добираться с пересадками сорок минут, а потом потеть в тесной компании прижатых к тебе тел посторонних людей. Отдыхать нужно в Греции, на Корфу, в дорогом пятизвездочном отеле, где свой выход на пляж. А еще морской бриз освежает лицо, между тобой и отдыхающим, как минимум, пять метров пространства, волны подкатываются к твоим ногам белыми барашками, а не пластиковыми бутылками и прочим городским мусором. Это какие же люди? — спросил он. — Богатеи? Ведь среди ее клиентов милиционеры не попадаются. Он ей об этом ненавязчиво напомнил. И попросил мечту вслух не озвучивать, а то у него возникает чувство собственной неполноценности. Лена вроде поняла, а может, пожалела его и теперь дома вслух не мечтает. Но он же чувствует, что в своих грезах она несется на всех парусах навстречу невиданным странам. Взгляд у нее в такие моменты отрешенный, и вряд ли она думает о своих обязанностях хозяйки… Потому что, когда он ее окликает, она словно возвращается из далеких миров, где только что была счастлива и богата… А тут однокомнатная квартирка, кастрюли, борщ и котлеты, таз с замоченным бельем, — самый обычный мир рядового труженика. Краюшкин, конечно, понимал ее притязания и даже сочувствовал. Каждый день оформлять туры в волшебные страны и видеть богатые отели на экране компьютера… Так и спятить можно. Не зря говорят: съесть-то он съест, да кто ж ему даст?.. Зачем тогда мучиться? Ну, перешла бы к ним паспортисткой. Увидела бы реальную жизнь во всей ее неприглядности. Сравнила бы со своей — счастливой, с любимым мужем в отдельной квартире с постоянной пропиской. Так не хочет… Желает жить в грезах…