Брусиловская казна - Сергей Бортников

– Ворошилов придёт сам. В девять утра.

– Спасибо.

– Вставайте. Пора вечерять…

Стол уже был накрыт. При виде горилки мы с Вованом чуть не лишились дара речи. Попросили заменить её молочком. Хозяева, к счастью, не возражали.

Пироги получились пышными, румяными и чрезвычайно вкусными. Мы долго не могли оторваться от них. А когда все же оторвались, то решили снова пойти на Стоход, чтобы поставить на ночь путанку – так здесь называют сеть, ударившись в которую один раз, рыба уже не в состоянии самостоятельно выбраться из нее. Как и кловня, это чисто браконьерская снасть. Но, полагаю, щедрая матушка-природа не останется в особом накладе, если мы лишим ее нескольких крупных представителей класса водных позвоночных. Мелкая рыбка не пострадает – она спокойно пройдёт через трёхсантиметровое очко…

На берегу возле мостика какие-то люди колдуют с мощным аккумулятором. Рядом с ними уже готова к плаванию двухместная резиновая лодка.

– Снова эти подонки! – грозно зарычал Леонид.

– Ты чего? – недоумённо переспросил Кливанский.

– Да вот… Повадились к нам одни ковельчане. С электроудочкой. После них не остаётся даже колючки. А если и уцелеет какая особо шустрая рыбина – давать потомство уже не сможет никогда…

Он прислонил к одиноко растущему деревцу мешок с сетью и решительно направился к приезжим. Я хотел пойти с другом, но Володя удержал меня. До потенциальных противников – метров тридцать, не более. Чуть что – мы успеем прийти на помощь.

Сначала разговор шёл на полутонах, но вскоре участвующие в нём стороны стали срываться на крик. Живой украинский язык сменили ругательства. И вот уже один из чужаков набросился на Ткачука.

Пора!

Я взял на себя правого, более крупного губителя природы. Схватил его за патлы, нагнул голову до уровня своего пояса и несколько раз прошелся коленом по фейсу. Кливанский тем временем с одного удара вырубил второго, тощего, как черноморская тюлька, рыбака и швырнул недвижимое тело поперёк моста. Да так, что свисавшая с него башка почти полностью ушла под воду. Благодаря чему тощий довольно быстро пришёл в себя. А мой ещё продолжал рыпаться. И даже, захватив меня за талию, попытался провести классический борцовский приём.

Э, парень, тут тебе не татами!

Не выпуская из рук густой загривок, запрокидываю голову назад и с правой наношу резкий удар в тяжёлый подбородок. Мужик начинает медленно оседать на землю. Тогда я разворачиваю его и даю сочный пинок под зад. Незнакомец сваливается в реку и начинает беспомощно махать руками.

– Забирай аккумулятор. В хозяйстве пригодится, – обращаясь к Ткачуку, властно распорядился Клёва, когда всё было кончено.

Тот схватил мощную батарею и, тяжело дыша, попёр её в свой двор.

Благодаря благодатному воздействию воды оба браконьера быстро оклемались и теперь о чём-то шептались на противоположном берегу. И тут я заметил еще два силуэта, отделившихся от автомобиля, припаркованного на горке в полусотне метрах от нас. «Сообщники!» – мелькнула в голове мысль. Владимир наверняка подумал то же самое.

Итак, мы взяты в тиски. С тыла наступают два уже получивших сполна рыбака, спереди – двое из «резерва». Как быть? Заняться «свеженькими», оставив Клёве битых? Или сначала вместе проучить знакомую парочку, а затем взяться за вторую?

В руках одного из новоприбывших что-то блеснуло. О ля-ля, это же лезвие ножа! Его напарник вооружён обрезом охотничьего ружья. А сзади нас подпирают их уже однажды поверженные товарищи!

Не сговариваясь, бросаемся к мосту. Хватит церемониться! Теперь наши действия будут предельно решительными и жёсткими. Чёткий болевой приём – и крепыш ползает на коленях. Перехватываю его горло и толкаю впереди себя. Ту же самую процедуру проделывает со щуплым Владимир. Бедняга корчится от боли в его крепких руках. Так и движемся на двух вооружённых людей, укрывшись за живыми щитами.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы в тот миг над лугом не раздался громкий голос Леонида:

– Ну-ка, бросайте оружие, ребятишки!

В руках моего товарища грозный ижевский карабин, предназначенный для охоты на кабана. Чтобы подтвердить серьёзность своих намерений, он дважды стреляет в воздух. Язык силы понятен даже более отмороженным типам, не то что этим лохам. Сначала нам под ноги летит нож, за ним – обрез. «Заложники» по проторенной дорожке возвращаются в воду. Два их агрессивно настроенных «подельника» тоже получают сполна.

– Я Кливанский! Слыхали такую фамилию? – на прощанье интересуется Владимир.

Браконьеры дружно кивают головами.

– Так вот, ещё раз встречу на своем пути кого-нибудь из вас – яйца оторву, ясно? А сейчас валите отсюда как можно быстрее, пока мы добренькие!

Второй раз повторять просьбу не пришлось. Спустя мгновение непрошеные гости, стараясь опередить друг друга, скрылись в салоне автомобиля. За ними бежал Ткачук с ножом и обрезом.

– Забирайте свои цацки. Ещё не хватало из-за них иметь неприятности, – приблизившись к машине, сказал он.

– А лодку взять можно? – полюбопытствовал один из браконьеров.

– Берите и проваливайте.

Двое ковельчан, опасливо постреливая испуганными глазами, принялись складывать резиновую лодчонку. Через пять минут мы остались на берегу одни…

Начинало темнеть. Я разделся и вошёл в воду. Метров пятнадцать путанки протянул вдоль дальнего левого берега, оставшийся хвост перекинул поперёк речушки.

– Сеть снимем в пять утра, – сообщил Леонид. – Кто со мной?

– Пойдём все вместе, – пообещал Кливанский.

Ольга постелила в самой лучшей комнате, но мы отказались. Опять полезли на чердак. В маленькое окошко хорошо была видна часть звёздного небосвода, с улицы не доносилось ни звука, только где-то совсем рядом жужжали и стрекотали неизвестные ночные насекомые… Лепота!

Я, наверное, смог бы моментально отключиться, если б не Кливанский, который постоянно переворачивался с боку на бок.

– Чё, старина, не спится?

– Сколько можно?

– Давай поговорим.

– На какую тему?

– Про житьё-бытьё.

– Чьё?

– Твоё и моё.

– Давай.

– Почему ты до сих пор один?

– А то не понимаешь? Найти бабу – не проблема, детишек наплодить – ещё проще. Но где гарантия, что завтра меня не настигнет пуля? Это не жизнь, это хождение по лезвию ножа!

– Несчастье может случиться с каждым.

– Да… Можно упасть на ровном месте и отдать Богу душу. Или погибнуть в автокатастрофе. Но это совсем не то… У нашего брата каждый день – как последний. В одном только Луцке скольких грохнули! Скольких посадили! Да и у оставшихся покоя нет. Тому прострелили ноги, того взорвали в автомобиле. Конкуренты не дремлют! Но есть ещё и правоохранительные органы… С ними тоже надо держать ухо востро. Иначе пару патронов или вязку соломки подбросят непременно. Опять КПЗ, СИЗО, допросы, побои, издевательства… Разве это жизнь?