Когда воскреснет Россия? - Василий Белов

Стыдно…

Стыдно за тронутых чужебесием представителей власти, в одну шеренгу, как новобранцы, стоящих перед Ельциным. Стыдно за самого Ельцина, который в косноязычной своей гордыне показывает, как танцует на кремлевском паркете норвежская королева. (Хорошо хоть не стал петь «Калинку» и отплясывать какой-нибудь шейк.) Стыдно за шахтеров, требующих денег лишь для себя. Как будто дети учителей и врачей не хотят ни есть, ни пить. Но спасибо и на том, что вышли мужики на рельсы, легли на рельсы в прямом смысле, заместо Ельцина. А что делают в это время господа Шмаковы, возглавляющие так называемые «независимые профсоюзы»? И как понимать думскую оппозицию трусливых коммунистов, шумных элдэпээровцев, сонных аграрников, блудливых «яблочников»? Ничего себе партии…

Шахтеры все же хоть поднапутали вечных лжецов… Все же кое-кто из миллиона трудящихся наконец отрезвел. Сдвинулся с места…

Задумались даже Бжезинский с Кисинджером, не зная, что советовать Клинтону. Как останавливать эту силищу?

А ну, как она встанет с рельсов да и двинет совсем в другом направлении? Например, на московские особняки и на банковские конторы, построенные на шахтерские денежки?

Тут действительно призадумаешься… Рассыпался, исчез, яко туман, очередной миф о «лимите на российские революции». Исчезла сказка о «бесконечном русском терпении», улетучилась, наконец, болтовня о «благодетельности демократических реформ». На издыхании находится миф о зарубежных инвестициях, созданный для удобства банкиров, для безболезненного и скорого превращения России в колонию. Не надо нам никаких зарубежных инвестиций! С разрухой, созданной демократами, сами справимся.

Все равно стыдно…

Стыдно за грандиозные долги иностранщине, навязанные России, чтобы уберечь антинародный режим. Но ведь еще и подворовывают новомодные банкиры! Кто вам дал право, господа, занимать, занимать, занимать и грабить?

Но вот открылась всего лишь шахтерская рельсовая забастовка. Фальшивая власть дрогнула, перетрусила. Зашевелились в Москве вице-премьеры, забегали… Демократические министры до смерти перепугались, не зная, что делать. Совсем подлый народ — продажные телевизионщики — спешно начали придумывать причины якобы вдруг возникшей стычки на рельсах. Позвольте, как это «вдруг»! Как будто раньше все вы не знали, что зарплату надо платить! Во всем мире зарплату платят, а где не платят, там премьеров и президентов — тотчас долой!

У нас же не платят годами, но все время обещают. А Чубайсы врут, врут, врут… Всегда и где только можно врут, чтобы самих себя ободрить, а всех остальных — обдурить. Воруют почем зря и сваливают то на азиатский финансовый кризис, то на региональных правителей, то на русский менталитет. И миллионы людей верят демократическому вранью. Читатели лживых газет, похабных журналов — верят. Добросовестные слушатели столичных радиостанций, хоть и не все, но верят. Зрители ядовитых экранов, мерцающих в электронных ящиках, — верят! Почему люди верят подлым обманщикам? Лжецам, которые не знают, как выкрутиться? В чем дело? «Электорат» доверяет на губернаторских выборах тупицам. Лжецам. Выбирает генералов в погонах и без погон. Обманщиков с птичьими фамилиями, российских предателей, мечтающих растащить Родину по частям, приучающих всех нас к подлому и страшному слову «конфедерация». Феномен, достойный всемирного удивления.

Стыдобушка!

И порядочному туристу, и командированному не каждый раз по приезде в столицу удается побывать в центре Москвы. Чего уж говорить про зачумленных челноков? У бывших инженеров и бухгалтеров, то есть нынешних безработных, так же, как и у заядлых демократов, физическая близость Кремля вызывает аллергию. Хотя и по разным причинам. Вот и я в кои-то веки вздумал сходить на Красную площадь.

Эх, лучше бы совсем не ходить! В метро и то приятнее, чем на поверхности. Правда, столичное метро тоже уляпано тошнотворной рекламой или электрифицированными плакатами вроде «Свидание с Америкой». Боже мой, сколько бумаги изводят, сколько киловатт-часов тратит Лужков на бездарную иллюминацию! Москва утыкана всякими дорогущими стендами, прибамбасами и церетелевскими чучелами, так полюбившимися бравому футболисту.

Москва стремительно изменила свой лик. Проворные банкиры не жалеют средств для своей помпезной архитектуры с башнями на крышах, с колоннами у подъездов. Приезжие губернаторы подозревают, что стоимость одного какого-нибудь банкирского дома равна расходной части иного областного бюджета.

Да, лужковская Москва задыхается нынче в змеиных объятиях закордонной и отечественной рекламы, а она, эта бумажная бестия, начиналась с вкрадчивых, почти стыдливых «купите себе немножечко «Олби». А с какой целью Лужков перерыл и перекопал всю Манежную площадь, словно решил до самой Америки докопаться? Что, разве иного места не было для всяких ларьков? С каких это рыжиков москвичей уже и с Новым-то годом поздравляют не по-русски, а по-английски? Но я не англичанец пока. И было просто стыдно ступить на Большой Москворецкий мост. И что это за монстр торчит впереди, рядом с Балчугом? Строит его почему-то канадская фирма, точно в России нет ни одного безработного… Вот уж поистине бетонное чудище перестроечной московской эпохи.

Архитектура жирных котов и банкирских бетонных лбов. То вкрадчивая, то громоподобная звуковая либо зрительная реклама жуликов, запущенных, вмонтированных прямо в сердце великого государства. Звуки, запахи, ритмы, цвета всего прогрессивного и не совсем прогрессивного человечества…

Пересилив физическую, а больше моральную усталость, вышел я к началу Большой Ордынки, свернул на Черниговский и с облегчением забрел в ампирный особняк Славянского фонда. И совсем неожиданно попал я в иной мир! Спокойный, близкий. Умиротворяющий и вдохновляющий мир истинно русской, а не американской жизни.

Мир, сошедший со слайдов Анатолия Дмитриевича Заболоцкого…

В одном из своих произведений, как бы мимоходом, Пушкин обронил гениальную фразу: «…Но и любовь — мелодия». Почему-то вспомнилась именно эта пушкинская фраза, когда я бродил по залам, где развешаны триста работ фотохудожника.

В свое время, занимаясь изучением народной эстетики, пытался я вникнуть в природу художественного образа. Конечно, эта самонадеянная попытка оказалась напрасной, потому что художественный образ не поддается рациональному изучению, научному постижению тоже он неподвластен. И до сих пор я с иронией отношусь к таким понятиям, как «искусство цирка», «художественная гимнастика» (бытует даже «художественный свист»).

Но вот в том, что существует искусство художественной фотографии, убедил меня не кто иной, как Анатолий Заболоцкий — кинооператор и чуть ли не единственный искренний друг покойного В. М. Шукшина. (В своих биографических данных он сообщает, что написал книгу воспоминаний о Шукшине. Где же она, эта книга?)

Выставка вызывает не только радость общения с художественными образами, но и требует размышлений. Вызывает много вопросов.

Лично я опять задумался о том, каковы, например, взаимоотношения хотя бы живописи и музыки, можно ли преобразовать зрительный образ в музыкальный или, наоборот, музыку превратить в живопись? Каковы взаимосвязи архитектуры, допустим, с балетом или драматической сценой?