Искушение Марии д'Авалос - Виктория Хэммонд

— Почему они говорят такие вещи? — спросила она.

— Потому что Карафа, когда выходят на улицу, берут с собой для защиты стражников, и простые люди не любят их за это.

Это было сильное упрощение, но Мария полагала, что Беатриче довольно скоро узнает правду — может быть, даже сегодня, от Мадделены. Оскорбления и вызванные ими воспоминания заставили Марию похолодеть. Даже несмотря на то, что, по сравнению с воплями в адрес Карафа семь-восемь лет назад, сегодняшние насмешки и оскорбления были не самыми грубыми, и их произносили скорее по привычке. В следующую минуту эти отдельные выкрики поглотил оглушительный рев; на улице появился отряд испанских солдат, ехавших верхом; они сшибали уличные ларьки, надменно прокладывая путь в толпе. Стражники Марии, перешагнув через почти незаметного нищего, подвели Марию и Беатриче к стене и встали перед ними, защищая. Молодая служанка в расцвете недолговечной красоты низших классов, вскрикнула от отвращения, когда, пятясь от солдат, с ней столкнулся старик с огромным воспаленным зобом на шее. Грязный босой ребенок лет пяти с быстротой молнии стянул из ее корзины круглый кусок сыра и исчез в толпе. Беатриче заморгала: не привиделось ли ей это? А служанка даже не заметила. Солдаты с шумом проскакали мимо, и теперь навстречу Марии попались монахи-доминиканцы, направлявшиеся в Сан-Доменико Маджоре. Два послушника выглядели оживленными, у тех, что постарше, был степенный вид. Не обращая внимания на товар торговцев рыбой и фруктами, Мария смотрела на ларьки, где торговали керамикой и тканями. Она остановилась, чтобы купить у уличного разносчика гофрировальную палочку для широких белых брыжей, которые Карло надевал для концертов и визитов.

Из дворца слева вышла разряженная пара: женщина была в горностае и драгоценностях, на мужчине — просторный плащ, отороченный собольим мехом. Когда они приблизились вместе со своими телохранителями, женщина остановилась и взволнованно воскликнула:

— Мария! Мария д’Авалос! Это в самом деле вы? Ну конечно! Посмотри, это же твоя прекрасная кузина вместе с… Кто же это? Только не говорите мне, что это Беатриче! Она уже настоящая маленькая дама! Когда я последний раз тебя видела, ты была совсем малышкой!

Мария радостно обменялась приветствиями и обнялась с этой красивой парой, представив их Беатриче как своих родственников, Лоренцо и Челестину Пикколомини, герцога и герцогиню Мальфи.

— Куда вы направляетесь с Беатриче, Мария? — спросил Лоренцо, удивленный присутствием стражников Карафа.

— В палаццо Диомеде Карафа, — ответила Мария. — Беатриче пора увидеть место, где она родилась.

— Ах, да, — пробормотали Пикколомини, хорошо осведомленные о том, что когда-то случилось в том дворце.

— Мы знали твоего отца, — обратилась Челестина к Беатриче с улыбкой. — Ты знаешь, как его называли люди нашего круга?

— Ангелом с небес? Мама об этом рассказывала, — с гордостью ответил ребенок.

— Совершенно верно, — расплылась в улыбке Челестина. — А ты знаешь, почему?

— Потому что он был красивым и очень хорошим человеком? — неуверенно произнесла Беатриче.

Пикколомини снисходительно улыбнулись девочке.

— Да, дорогая, именно таким он был, — ответила Челестина. — Но главная причина заключается в его солнечной натуре. Он всегда смеялся и шутил и был по-рыцарски галантен с такими старыми дамами, как я.

— Я считал его чутким молодым человеком, — задумчиво сказал Лоренцо. — Он не обращал внимания на напыщенные фразы и докапывался до сути вещей.

— Да, — печально проговорила Мария. — И в этом отношении Беатриче очень похожа на Федериго.

— Несомненно, это объясняется тем, что он обучался юриспруденции, — предположила Челестина. — Я так хотела прийти на вашу недавнюю свадьбу, Мария, но Лоренцо отказывается теперь покидать Амальфи. На этой неделе он прибыл в Неаполь только потому, что в парламенте особое заседание. О чем там будет речь, дорогой? О, неважно, я все равно не запомню, да и в любом случае, какое до этого дело Марии? Вы оба должны приехать в Амальфи. Прошли годы с тех пор, как вы у нас были. Мы также были бы счастливы увидеть Антонию.

— Мне бы очень хотелось побывать у вас, Челестина, но в настоящее время я занята семейными делами.

— И как вам брак с Карло Джезуальдо? — Челестина огляделась и перешла на шепот. — Надеюсь, вам приходится не слишком трудно.

— Вовсе не так трудно, как вы позволили себе предположить, — осадила ее Мария.

— Не суй нос не в свое дело, Челестина. Тут вряд ли уместно обсуждать подобные вопросы, — нахмурившись, сказал Лоренцо. — Мы должны позволить Марии и Беатриче продолжить путь. — Он поцеловал руку Марии, затем ее дочери.

— Как чудесно было увидеть вас обеих, — сказала Челестина, целуя их в щеку. — Добро пожаловать в Амальфи в любое время.

Наконец-то Мария со спутниками добрались до палаццо Диомеде Карафа, одного из самых красивых и впечатляющих зданий Неаполя. Мария питала к нему необыкновенную нежность. Когда-то она считала этот дворец центром своей жизни, и, хотя это давно уже было не так, теперь, когда она стояла перед ним, в душе ее пробудились те же чувства.

Беатриче рассматривала фасад. Она была сама не своя от волнения.

— Я помню его, но думала, что видела во сне, — воскликнула она.

За каталанскими арками виднелись двенадцать ниш, в которых располагались мраморные бюсты — скульптурные портреты членов семейства Карафа. Мария подождала, пока дочь рассмотрит портреты своих предков. Она указала на великого гуманиста и коллекционера предметов искусства Диомеде Карафа, который в прошлом столетии переделал дворец. Пройдя через мраморный портал, украшенный высеченными лавровыми листьями, они вошли во дворец через большую деревянную дверь, на которой красовался герб Карафа.

Беатриче обводила взглядом двор, со всех четырех сторон которого в шесть этажей поднимались крытые веранды. Нижние этажи были построены в 1200-е годы в средневековом стиле, поэтому выглядели очень старыми и мрачными, с толстыми кирпичными стенами и маленькими зарешеченными окошками. В этих темных нижних помещениях жили слуги и стражники.

Мария и Беатриче поднялись на просторные, залитые светом верхние этажи, где обитали Карафа. Эти этажи добавил к зданию Диомеде Карафа, и здесь было множество фресок, написанных яркими красками. Мадделену они нашли в музыкальной комнате; она руководила перестановкой мебели — готовилась к концерту, который устраивала на следующий вечер.

— Ах, Беатриче, Мария, вот и вы, наконец! — сказала она, нежно их обнимая. — Мы взглянем на комнаты, в которых ты провела первые три года своей жизни, Беатриче, а потом я познакомлю тебя с твоими кузенами. Но давайте сначала спустимся и немного подкрепимся. — Мадделена повернулась к Марии и спросила ее с улыбкой: — Ты хочешь снова увидеть старую гостиную?