Черно-белый цветок - Марина Серова

– Какая? – осторожно полюбопытствовала я.

– Да влюбилась она в парня одного, Илью, он ей голову вскружил. Я не думала даже о том, что в нашей семье такое несчастье случится. Вы поймите меня правильно, я не имею в виду, что влюбиться – это плохо. Просто не вовремя это случилось, я же Катьку в училище устроила, и вроде как взялась девка за ум. На лекции ходила, даже к семинарам готовилась. Оля-то уехала учиться в Тарасов после школы, я не была против, а дочке помогала, все надеялась, что отучится старшая да нам с Лешей помогать будет. Работу в Тарасове проще найти, чем у нас, в Ершове. А когда сестра уехала, Катька вроде как образумилась. Мы даже ей квартиру однокомнатную сняли, чтобы самостоятельности она училась. Все было бы хорошо, если б не этот Илья… Катька только о нем и думала, он ведь и красавец, и из богатой семьи, и музыкант, все на электрогитаре играл. Приехал в Ершов к родственникам погостить и тут с Катькой моей познакомился. Она, конечно, втюрилась в него как кошка, совсем голову потеряла. Поди, наобещал он ей золотые горы, даже цветы один раз подарил. А она поверила ему, ну и сами знаете, чем дело закончилось… А после этого Катька себя плохо чувствовать стала, тошнило ее по утрам. Я сразу догадалась, что за болезнь у дочери, сама в аптеку сходила. Оказалось – беременна она, а ей ведь даже девятнадцати еще не исполнилось! Я спрашиваю, что делать будем? А она, дуреха такая, мне заявляет: вот скажу Илье, что у нас сын или дочка родится, он на мне женится, и заживем мы счастливо! Я отговаривала ее как могла, чуяла беду. Но Катька не послушалась, рассказала своему парню, что беременна. И что вы думаете?

– Он бросил ее? – догадалась я.

Вера Сергеевна кивнула головой.

– Конечно. Зачем ему ребенок, да еще от провинциалки? У него ведь в Тарасове, поди, куча девок, а Катька моя – это так, минутное увлечение. Вот он ей и заявил: давай, делай аборт, я заплачу и знать тебя не желаю, не нужна ты мне с приплодом. Катька чуть умом не тронулась, она домой вернулась вся бледно-зеленая, полдня прорыдала. У нее ведь и пары в училище, да какое там! Неделю в депрессии сидела, вся осунулась, постарела даже. Но ребенка решила оставить – сказала мне, что, когда Илья увидит малыша, сердце дрогнет, и он пожалеет, что аборт ей предлагал и бросить решил. Я не стала дочке возражать, сами понимаете, я же любила ее, такую непутевую. Но Илья быстро уехал в Тарасов, а Катька здесь, в Ершове, осталась. Сперва у нас жила, а потом на свою квартиру вернулась. Учиться не стала, у нас с Лешей только денег просила. Я ее уговаривала к нам временно переехать, чтобы поддерживать ее, но она почему-то отказывалась. А потом я узнала, что из-за нервного стресса у дочери выкидыш случился. Катька из-за этого едва с ума не сошла, я даже ее в психиатрическую лечебницу хотела положить. Настояла на том, чтобы она к нам переехала, сказала, что денег на квартиру у нас с мужем нет. Катька вернулась, но прежней так и не стала. На нее смотреть было страшно, она жутко похудела, появились морщины, на вид ей все сорок лет дашь. Целыми днями в постели лежала, почти ничего не ела. Только смотрела в одну точку и все время спрашивала: «Почему Илья меня бросил?» Полгода она так мучилась, а потом вроде как полегче ей, даже на работу устроилась. Продавцом в магазин. Об учебе и думать забыла, да и отчислили ее из училища. Но в магазине долго не продержалась – уволилась, потом постоянно подработки искала, а временами просто дома сидела. Потом взбрело ей в голову в Тарасов уехать, у сестры помощи просить. Вот и нет ее уже месяц, и не звонит, не пишет… А я одна совсем осталась…

Вера Сергеевна вздохнула.

– У Олечки ведь тоже не гладко с личной жизнью складывалось. Встречалась она с очень хорошим парнем, жениться собирались, я нарадоваться не могла, а потом… – Вера Сергеевна помолчала, печально глядя перед собой.

– Парень бросил Олю? – подсказала я.

– Нет, – покачала головой Вера Сергеевна. – Наоборот, она его.

– Но почему? – искренне удивилась я.

– Олечке показалось, что она беременна, сказала мне по секрету и к врачу записалась, чтобы на учет встать, – начала неторопливо рассказывать мать Оли. – А когда пришла от врача, на ней лица не было. Мама, говорит, я не беременна и никогда не буду. Мне диагностировали бесплодие. Я ее успокаивала, мол, врачи часто ошибаются. Она только рыдала да головой качала. Эндометриоз дал такие последствия. И с парнем вскоре рассталась. Не хочу, говорит, ему жизнь ломать. Встретит еще девушку, которая детей ему родит…

– Но ведь и при эндометриозе почти половина женщин сохраняет способность иметь детей? – удивилась я.

– А вот моей Оленьке не повезло, – тихо возразила женщина. – Воспаление оказалось очень серьезным. Врач потом все объяснил и лечение назначил, чтобы болезнь хотя бы не прогрессировала. Не понянчить мне внуков…

Внезапно Вера Сергеевна заплакала. Опустилась на стул, закрыла лицо руками, и я услышала судорожные всхлипывания. Видимо, она сильно переживала за своих дочерей. Но следующая фраза прояснила все странности, которые сперва так меня насторожили.

– И Лешенька ушел… Сердце у него больное было, хотя он так за здоровьем следил… Оставил меня одну-одинешеньку, одну на всем белом свете…

Я не стала расспрашивать несчастную женщину о муже. Люди, которых постигает страшное горе, реагируют по-разному. Кто-то впадает в депрессию, а кто-то отгораживается от беды, как это сделала Вера Сергеевна. Она ведь говорила о муже как о живом человеке и убеждала меня, что ее Леша ушел на прогулку и скоро вернется. Наверно, сама в это верила… И пепельницу не убрала – словно оставила ее для мужа, если вдруг он не умер, на что она по-детски надеялась.

– Вера Сергеевна, у вас есть фотографии ваших дочерей? – тихо спросила я.

Несчастная женщина подняла на меня голову и кивнула.

– Да, конечно, у меня есть фотоальбом…

– Можно мне посмотреть?

Она даже не стала спрашивать меня, почему меня интересуют ее дочери. Просто встала, вышла из кухни, а спустя несколько минут вернулась с большим красным альбомом для фотографий.

– Вот, Катенька с Олечкой, совсем маленькие… – начала рассказывать женщина, показывая мне снимки. – Вот школьные фотографии… Вот мы с Лешенькой, на даче… А вот девочки в старших классах…

Фотографий было много, но почти все они рассказывали о детстве и подростковом возрасте сестер. Видимо, когда появились цифровые камеры, семья Ивлановых перестала заполнять альбом, однако того, что я увидела, мне было достаточно.

– Вера Сергеевна, а можно я возьму эту фотографию? С возвратом, конечно, – я показала на снимок, где были запечатлены сестры Ивлановы. На вид девушкам было лет по восемнадцать-девятнадцать, обе улыбчивые и юные, одетые в вязаные свитера нежно-голубого цвета. Фотография отличалась хорошим качеством, кроме того, снимок был предпоследним в альбоме.

– Если нужно, берите, – пожала плечами Вера Сергеевна, опять не спросив меня, зачем мне понадобились снимки. Я осторожно вытащила фото и вернула альбом женщине.