Шептуха - Катажина Береника Мищук

До сих пор у меня были сомнения, что все увиденное мной сегодня – это не какой-то кошмарный сон. По спине пробежал холодок, когда я вспомнила жуткий детский голосок, раздававшийся из темноты.

Я взглянула на висевшую рядом занавеску для душа, нижняя часть которой исчезала в старомодной ванне, стоявшей на четырех львиных лапах. В ней так и тянуло искупаться. Я отдернула шторку так резко, что чуть не сорвала маленькие металлические кольца, на которых она висела. Ванна была пуста. В охватившем меня безумии еще минуту назад я готова была поклясться, что за занавеской таится русалка…

Хотя, с другой стороны, лучше русалка, чем утопец. Или русалки живут на лугах?.. Черт! Я не имею об этом ни малейшего понятия! Я всегда считала народные легенды обычными сказками на ночь. Я так не играю. Не хочу никаких мифических существ! Хочу домой.

На мгновение я даже затосковала по будильнику, орущему как резаный петух, но через секунду здравый смысл победил, и я покачала головой. Нет, по будильнику точно скучать не стоит. Уж лучше прибожки.

Снова встав перед зеркалом, я от души высморкалась и поправила волосы. Став похожа на человека, я почувствовала себя увереннее и решила встретить все трудности с гордо поднятой головой. Я пережила занятия в прозекторской? Пережила. И мифических демонов переживу.

Как только мне удалось успокоиться, я вернулась на кухню. Ждал меня только Мешко.

– Где Баба Яга? – спросила я.

– Пошла спать, – коротко пояснил он. – Она поговорит с нами утром за завтраком. Оставила тебе настой ромашки.

«Это хорошо, – подумала я. – Сегодня мне совсем не хотелось говорить о магии и о богах».

Мешко встал и указал на коридор.

– Она сказала, чтобы ты легла в комнате для гостей, которая в конце коридора.

– А ты? – спросила я, прежде чем успела прикусить язык. – То есть Ваше Величество? Дагоме? Как мне к тебе обращаться?

Он поморщился и провел ладонью по волосам. Казалось, он заполнял собой всю комнату.

– Теперь я только Мешко.

– Судя по всему, нет.

– Я вздремну на диване, – сменил он тему.

– Хорошо.

– Рядом с твоей комнатой есть ванная, – добавил он. – Баба Яга сказала, что там ты найдешь чистые полотенца.

Я кивнула. Повинуясь какому-то глупому порыву (наверное, гормональному), я подошла к мужчине и обняла. Сначала он напрягся, но уже через мгновение расслабился и обнял меня в ответ.

– Мне жаль, что тебя убили, – сказала я. – Это было ужасно.

– Мне не было страшно, – усмехнулся он.

– Я знаю. – Я задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты был просто чертовски зол.

– Дроговит спутал мне все планы. Можно сказать, я был немного… разочарован окончанием этой схватки.

Я отстранилась от него. Обниматься с правителем без разрешения, наверное, было ошибкой.

– Как именно ты видела ход сражения?

– Очень отчетливо, как будто стояла рядом, и в то же время ощущала то же, что и ты.

– Ты чувствовала, как я умираю?

– Да. – Меня передернуло.

– Мне жаль.

Я только пожала плечами. Ведь кроме этого я также ощутила безумие и жажду крови, охватившие его во время битвы. Он был словно дикое, необузданное животное, но я решила не напоминать об этом.

– Скажи, что все будет хорошо, – попросила я.

– Не могу.

Я кивнула.

– Ладно, я пойду. Прости, что порвала твою рубашку.

– Все в порядке. Спокойной ночи, Гося.

– Приятных снов.

У меня осталось к нему много вопросов, но я не знала, как их задать.

В комнате для гостей я включила ночник и огляделась. Помещение оказалось крохотным – в нем помещались лишь широкая двуспальная кровать и небольшой деревянный комодик, на котором стояла лампа. На кровати лежала толстая перина, набитая гусиным пухом, с вышивкой в виде народных цветочных узоров. Я с отвращением вздохнула.

Меня определенно уже тошнило от всего этого славянства.

Вода была очень горячей, над ее поверхностью поднимался пар. Я наполнила ванну до краев. Сладкая розовая пена для ванны, которую я добавила в воду, превратилась в пушистую белую шапку. Только сейчас я заметила, что совсем рядом, на небольшой полочке, стояли три толстые красные свечи и коробка спичек. Я, конечно же, не устояла и выключила верхний свет. Пламя свечей отбрасывало на стены изогнутые тени. Я сбросила полотенце и осторожно залезла в воду. Надеюсь, шептуха не будет возражать, что я без спросу хозяйничаю в ее ванной. Мягкая пена касалась подбородка. Колени выступали из нее, как два островка.

Я прикрыла глаза. Как же хорошо! Наконец-то хотя бы на мгновение можно обо всем забыть и сосредоточиться на себе.

К сожалению, долго это чувство не продлилось – расслабляться я никогда не умела. Я представила, что было бы, если бы сейчас в ванную зашел Мешко. И хотя это были всего лишь мысли, я резко покраснела.

Убежал бы он впопыхах? Спокойно ушел, вежливо извинившись? Или остался бы? Может, даже подошел бы к ванне?

Я раздвинула пену и, набрав воды в ладони, ополоснула лицо, чтобы смыть с него краску стыда, вызванную такими мыслями.

К счастью, это были всего лишь мои фантазии.

Я все еще сидела с закрытыми глазами, когда ощутила это.

Вода прямо у моих ног пошла легкими волнами, и я удивленно отняла руки от лица. Глаза слегка защипало, когда в них попала пена. Я бездумно протерла их верхней стороной ладони, и лишь добавила еще больше мыла. Тогда я оперлась на руки и немного приподнялась, чтобы не лежать по шею в воде.

Из-за слез все расплывалось перед глазами, но вода казалась спокойной. Я медленно высунула левую ногу, понаблюдала, как из-под толстого слоя пены появляются пальцы ног и опустила ее обратно. Затем протянула руку и неуклюже пошарила по дну. На другом конце ванны стояло несколько бутылок с гелями и шампунями, и мне пришло в голову, что, может, какая-то из них упала в воду.

Внезапно я почувствовала, как что-то коснулось моей руки и быстро выдернула ее из воды. Это явно была не моя нога, а тем более не угловатая бутылочка с гелем для душа.

В голове пронеслась страшная мысль: а что, если это крыса?! Может, она сюда проскользнула, когда я закрыла глаза? Боги, вдруг она меня сейчас укусит?

Не успела я с криком выскочить, как водная гладь снова пошла волнами.

Из воды резко высунулась серая рука с гниющими лохмотьями кожи, которые, свисая, болтались у ногтей. На костяшках хищных искривленных пальцев осела розоватая пена.

УТОПЕЦ!

Я резко села, выпрямляясь.