Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин

Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 102
Перейти на страницу:

Но беда в том, что пресловутая «ткань Реальности» — чрезвычайно упругая субстанция. Если ее потревожить, а потом оставить в покое, события рано или поздно вернуться в свое прежнее русло. А значит, степень вмешательства должна быть такова, чтобы последствия проявлялись как можно дольше, — ведь для исследователей доступно только измененное будущее, на которое можно «навести» хроноаппаратуру.

А значит, писал Груздев, нельзя останавливаться на достигнутом. Да, нам удалось изменить ход событий в 1854-м году, но где гарантия, что эти изменения не «рассосутся» через полсотни лет? Нет, надо подталкивать пресловутый локомотив истории, чтобы он не сворачивал с «боковой ветки» еще хотя бы лет триста.

Справятся ли с этой задачей те, кто остался в 1854-м? Далеко не факт. А значит, нужна новая экспедиция, и Груздев обещал прислать ее самое позднее, через полгода. А дальше… как говаривал последний советский генсек? «Расширить и углубить». Сделать расхождение здешней истории с «генеральной линией» столь заметным, что оно не сгладится и через сто лет, и через двести, а может, и через тысячу.

Я закрыл файл и, чуть помедлив, потянулся к шкапчику, заменявшему мне бар. Как хотите, а без ста пятидесяти коньячку такого не переварить…»

II

Гидрокрйсер «Алмаз»

— Ну вот, а вы опасались… — Андрей потрепал юнкера Штакельберга по плечу. — Все целы, как видите. А что тряхнуло немного, так в штормягу и не так качает.

Перенос, и правда, прошел гладко. А может, дело в том, что они не видели разворачивавшегося снаружи катаклизма? В какой-то момент корпус корабля задрожал, отсек заполнился вибрацией, переходящей в пронзительный зуд, от которого болели зубы и барабанные перепонки. Сашенька ахнула, зажала ладонями уши. Адашев вскочил со стула, и тут ударило — будто некий великан взял «Алмаз» за кончик мачты, приподнял, встряхнул и небрежно уронил в воду.

Адашев, полетел с ног; Михеев, бледный, решительным лицом обнимал лишившуюся чувств девушку, готовый хватать, бежать, спасать. Фаддей Симеонович Геллер сидел, выпрямившись, нервно тиская трость — бледный, на лице ни кровинки, лоб в бисеринках пота. Штакельберг обеими руками вцепился в сиденье стула, глаза выкаченные, безумные.

Захрипел динамик:

— Говорит командир корабля. Команде осмотреться, доложить о повреждениях. Пассажиров прошу не выходить на палубу без сопровождения членов команды.

— Что же нас так и не выпустят? — поинтересовался после паузы Штакельберг. — Как хотите, а мне не улыбается здесь торчать, как сардинам в жестянке с прованским маслом. Хочется размяться после такого карамболя…

— Да ладно вам, барон. — откликнулся Адашев. — В теплушки еще не так втискивались, потерпим…

Юнкера и правда, набились в каюту мичмана Солодовникова, как консервированные рыбешки в банку. Сидели на столе; на койку набилось шесть человек. Вещмешки, шинели и прочую амуницию свалили на пол, и этой куче с удобствами расположились те, кому не досталось сидячих мест. Сашенька с Колей Михеевым оказались зажаты в дальнем углу, и юнкер втайне наслаждался близостью предмета своей страсти. Впрочем, приходилось изо всех сил демонстрировать равнодушие: сашенькин рара косился на юнкера с нескрываемым подозрением.

— Да, случалось и по шесть десятков втискивались вместо положенных сорока, — согласился Штакельберг. Но тут-то, господа, корабль, а не загаженный, — простите за мой французский, Сашенька, — телячий вагон!

— Да, тесновато! — не сдавался Адашев. — Подумаешь, экое горе! А вы предпочли бы остаться в Севастополе с этими мизераблями? Забыли, как они с нашим братом обходятся? Скажите ему, мадемуазель!

Сашенька вместо ответа покрепче вцепилась в локоть Михеева.

— Это военный корабль, а не пароход общества РОПИТ. - пояснил Андрей. Он стоял в проеме открытой двери, за спиной, в забитом до отказа коридоре, гудело многоголосье. Палубы заставлены грузами, если еще и народ из низов повалит — вообще негде будет повернуться. А ведь надо поднимать гидроплан на разведку!

— Но зачем? Вы же говорили, нас здесь ждут?

— Говорить-то говорил, но, мало ли что? Вот и к вам мы попали случайно, а ведь нацеливались на 1916-й! Наука хронофизика, как говаривал один профессор, умеет много гитик…

— Значит, нам повезло! — хмыкнул Адашев. — Если бы не эта случайность — нас бы в капусту порубали!

— Какой ужас! — Сашенька вздрогнула и поближе (хотя, куда уж ближе!) притиснулась к Михееву. Юнкер глупо улыбался; его так и подмывало обнять девушку — утешить, внушить спокойствие от того, что он рядом, такой сильный, решительный, уверенный в себе.

Повезло или нет — это вопрос, подумал Андрей. Если бы не экспедиция, Стогов, ему определено историей, отбыл бы вместе с юнкерами в Константинополь. А дальше — галиполийское сидение, эмиграция, РОВС. Для кого-то потеря надежды и смысла существования, для других — жизнь с чистого листа вдали от Родины. Но здесь ведь полная неизвестность…

— Поднимаемся по трапу, господа, осторожно, не свалитесь! — закричали в коридоре. — Женщин, детишек малых, вперед! По одному, не давитесь, руки-ноги не переломайте!

— Вот и кончилось наше заточение! — жизнерадостно объявил Андрей. — Сейчас выберемся наверх, и сами все увидите этот прекрасный новый мир!

Юнкера, завозились, поднимаясь с пола.

— Винтовки, амуницию оставляем здесь! — Адашев вспомнил о своем командирстве. — Юнкер Штакельберг, останетесь караульным. И не надо строить обиженную мину — теперь здесь места будет вдоволь!

III

Гидросамолет «Финист» бн 3

С высоты эвакуационный караван выглядел скопищем разномастных, крупных и мелких посудин, в беспорядке разбросанных по морской глади. Вот «Березань»: палуба заставлена броневиками, танками, грузовиками, разношерстыми авто. Про бортам пришвартованы портовая землечерпалка и барказ-кабелеукладчик; совместными усилиями им едва удалось сдвинуть с места груженый транспорт. Дальше старушка-«Котка» с миноносцем «Строгий» на буксире, за ним «Живой». Наливная баржа на буксире за пароходиком-паромом, лихтер, переполненный штабелями ящиков и бочек так, что палуба стала едва не вровень с водой. Следом еще одна — на ней два маневровых паровозика из портового хозяйства и старые девятидюймовые мортиры, снятые в последний момент с Константиновского равелина.

За баржами тянулась самая нелепая процессия, которую Эссену доводилось видеть. Пятнадцать железнодорожных цистерн с нефтью, газойлем, соляровым и моторным маслом; их сняли с платформ, скрепили по три, по слипам спихнули в воду, и сцепив вереницей, поволокли в море. Так и болтается эта гирлянда, прихотливо изгибаясь по воле волн.

В стороне от этого плавучего паноптикума — элегантный силуэт «Алмаза», слегка подпорченный массивной коробкой ангара. На траверзе гидрокрейсера замер «Адамант», рядом с ним настороженный «Казарский».

Под крыльями «Финиста» с номером «3» промелькнули мыс Херсонес, Казачья, Песочная, Карантинная, и наконец — Севастопольская бухта. Эссен помнил ее совсем другой — заполненной крейсерами и дредноутами, со стелящимся над волнами угольным дымом, судовыми гудками, перекликающимися со свистками портовых паровичков. Или той, какой она стала в XXI-м веке, когда на смену броне и калибрам пришли круизные лайнеры, утыканные антеннами эсминцы и пограничные сторожевики, а так же бесчисленные яхты и прогулочные теплоходики. Эта, нынешняя бухта на первый взгляд была почти такая же: она тоже отгородилась от моря Константиновским равелином, только не выстроились вдоль причалов портовые краны и высится из воды памятник затопленным кораблям, не догнивают на дне доски нахимовских фрегатов. Вот они, эти фрегаты — стоят целехонькие, в грозном строю, ощетинясь с бортов тяжелыми орудиями.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 102
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?