Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Нынче стоят знойные дни, – будто не понимая, о чём я, продолжала она.

– И тех мужчин надсмотрщики били кнутами как какой-то скот.

– Ах вот ты о чём, – неожиданно улыбнулась она. – Это преступники, приговорённые к исправительным работам. Приходится всякий раз напоминать им, что они не вольнонаёмные строители, а воры, мошенники, буяны и тунеядцы. Их отправили на стройку, чтобы они смогли доказать всем, что ещё могут послужить на благо новому Румелату. Прошли те времена, когда преступники бездельничали в темницах и проедали подати из городской казны. Никто больше не будет кормить их задарма. Или они искупят свою вину делом и заслужат свой кусок хлеба, либо отправятся туда, где находят своё последнее пристанище насильники и убийцы.

Я даже не стала спрашивать, что это за место. Видимо, место казни, или очередной алтарь для оскопления, или же заклание злодеев на потеху четырёхрукой Красной Матери.

– Поверь, – продолжала она, – надсмотрщики делают доброе дело, когда подгоняют своих подопечных и не дают им окончательно стать непосильной обузой для добропорядочных румелатцев. Разве в твоей стране поступают иначе с преступниками?

– Иначе, – пришлось ответить мне. – Ни в моём королевстве, ни в империи, откуда родом Стиан, нет рабства.

Кажется, последнее слово крайне не понравилось царице. Я видела, как блеснули огнём недовольства её глаза, прежде чем она процедила:

– В Румелате нет места рабству. Ни один человек не может владеть другим. Ни муж женой, ни мать ребёнком, ни правитель подданными.

– Однако на деле ты как царица Румелата владеешь жизнями и свободой тех людей на стройке. В твоей власти их наказать или помиловать. Даже не знаю, что ты предпочитаешь делать чаще.

– Я предпочитаю лепить из неприглядных комков глины изящные кувшины, которые смогу наполнить чистой водой, а не перебродившим вином. Понимаешь меня?

– Понимаю. Ты хочешь перестроить румелатское общество на новый лад. Я уже видела, как ты перекроила уклад во многих семьях, как наводнила весь Сарпаль оскоплёнными монахами, как наделила румелатских девочек с детских лет свободой самовыражения и в то же время низвела мальчиков до школьных арестантов, чья участь в будущем быть послушными и удобными, если не рабами, то низшими существами. Здешние мужья уже стали бесправными в собственных семьях, а что будет с их сыновьями, когда ты построишь свой новый счастливый мир, мне даже трудно представить. Наверное, счастлива в нём будет лишь половина румелатцев.

Наверное, зря я всё это высказала Алилате прямо в лицо. Надо быть умнее и сдержаннее. Но после всего, что я увидела вчера, чувства и разум разошлись в разные стороны.

– Веками мужчины принижали, ломали и заставляли женщин подстраивать под них и удобный лишь им одним мужской мир. Так что мне плевать, будут ли мужчины счастливы в новом женском мире. Им просто придётся смириться и покориться.

– А если не покорятся?

– Значит, отправятся к праотцам.

– Как это? – пришла я в недоумение. – Ты казнишь всех несогласных?

– Казню, отправлю на изнурительные и смертельно опасные работы, на войну с Сахирдином, в конце концов. Думаешь, мне так уж и нужны земли соседей и даже Запретный остров? Нет, мне хватает и того, что оставили мне мои предки. Но если в ближайшие годы я избавлю Румелат от лишних и бесполезных мужчин, то лет через десять нас с лёгкостью завоюют соседи, у которых будет боеспособная и многочисленная армия. Только поэтому я должна напасть на другие сатрапии первой. Как когда-то Великий Сарп именем Инмуланы вёл свои войска по просторам континента, так и я поведу их с именем Камали на устах. Старый Сарпаль с твоей помощью я уже почти получила, так что наша объединённая армия сметёт войска ормильского и сахирдинского сатрапов, а старосарпальский флот потопит все бильбарданские корабли. Восточный Сарпаль станет румелатским, а потом мы найдём способ пересечь пески Мола-Мати и двинуться на запад. Красные сёстры и братья во всех сатрапиях уже готовятся открыть ворота городов нашей армии. Это будет самая жестокая война в истории человечества. Сарпальская земля насквозь пропитается кровью. Чёрная Мать будет пировать долгие годы. Миллионы мужчин станут кормом для неё. А когда война закончится и весь Сарпаль станет принадлежать Румелам, я или моя наследница найдём способ, как избавиться от всех тех воинов, что будут не нужны в мирной жизни.

– Избавиться? – поразилась я. – Но как? Почему?

– Да потому, что они просто будут не нужны в новом женском мире. Зачем в едином румельском Сарпале агрессивные, безмозглые, живущие одними лишь инстинктами и верой в свою исключительность мужчины? Все беды нынешнего мира породили именно они – алчные до богатств и плотских утех тираны. Кто из них не сатрап с безраздельной властью, тот домашний деспот из грязных трущоб. Только мужчины сколачивают воровские шайки, только мужчины насилуют женщин и детей, только мужчины крушат и ломают то, что стояло до них веками. По своей природе они хуже скотов, потому что приносят больше бед и убытков чем пользы. В этом мире половина всех людей – мужчины, а это слишком много. Будь их лишь десятая часть, Сарпаль стал бы чище и светлей.

Я слушала её и с каждой новой фразой всё больше убеждалась, что Алилата тронулась умом. Какая ещё десятая часть? Что она несёт!

– Если на десять женщин будет приходиться один мужчина, – аккуратно заметила я, – тогда Румелат быстро вымрет. От кого матери буду рожать новые поколения счастливых румелатцев?

– От тех мужчин, что смогут доказать свою покладистость и полезность для нового общества и потому заслужат право жить в нём. Один молодой мужчина может оплодотворить хоть сотню девушек. Воспитывать этих детей всё равно будут их матери, сёстры, бабушки и тёти.

– А ты позволишь им воспитывать сыновей, или девять из десятерых новорождённых мальчиков повелишь кинуть в огненную яму?

– Видно, ты считаешь меня злодейкой. Зря. Я ничего не имею против маленьких мальчиков. Они милые и забавные. Пока не вырастут и не станут сначала несносными юнцами, а потом наглыми мужланами. И для того, чтобы послушные мальчики не стали ворами и насильниками, я построила по всему Румелаты школы для мальчиков, которые ты назвала тюрьмами. Там их научат послушанию, смирению, труду, помогут побороть их скотскую природу и стать настоящими людьми.

– А если побороть не получится?

– Все пятнадцать лет моего правления получалось, с чего вдруг теперь не получится? Ты довольна Илимином?

– Ну… он… – растерялась я, не понимая, к чему это вопрос.

– С шести лет Илимин обучался в школе для мальчиков, и потому смог стать послушным и исполнительным слугой. Другие из этих школ и не выходят.

– И они тоже лезут без спроса в постель? – не удержалась я от едкого замечания.

– Что? – налился сталью голос царицы. – Илимин посмел ослушаться тебя и проявить неуважение? Он ответит за это, я обещаю.

Она тут же начала искать взглядом Илимина среди выстроившихся у входа стражей, и я не на шутку испугалась за него.