Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

class="p1">— Твой мир, Америка, — сказал он наконец безразличным тоном, — свобода, к которой ты стремишься… Цена за это будет страшной. Как думаешь, оно того стоит?

Наступил черед Брианны умолкнуть и задуматься. Наконец она коснулась его руки — теплой и крепкой, как железо.

— Нет ничего, что могло бы тебя заменить, — прошептала она. — Разве только это…

* * *

Когда год поворачивает к зиме и ночи становятся длиннее, начинаешь просыпаться в темноте. Если долго лежать в постели, члены сводит судорогой; слишком длинные сновидения закручиваются в спираль, необычные, как ногти китайского мандарина. В общем плане человеческое тело рассчитано не более чем на семь-восемь часов сна — но что происходит, когда ночи становятся длиннее?

А происходит второй этап сна. Засыпаешь от усталости вскоре после темноты, затем просыпаешься, выныривая на поверхность сознания, как форель за мухой. И если твой партнер тоже проснулся — а люди, многие годы спящие вместе, сразу чувствуют, когда другой просыпается, — у вас появляется небольшое частное пространство под покровом ночи. Встать, сладко потянуться, принести сочное яблоко, съесть его на двоих, пальцами касаясь губ друг друга, поговорить спокойно, не отрываясь на дневные дела… Не спеша заняться любовью в свете осенней луны… А потом лежать рядом и позволять любовной неге ласкать кожу, пока ты проваливаешься в теплые волны блаженного знания, что рассвет еще далеко — это и есть второй этап.

Медленно-медленно я всплыла на поверхность и обнаружила, что эротический сон имеет под собой вполне реальные основания.

— Никогда бы не подумал, что способен ласкать труп, саксоночка… — Голос Джейми щекотал нежную кожу за ухом.

Я еще не успела толком проснуться и вместо внятного ответа лишь придвинулась к нему бедрами — весьма красноречивое приглашение, не хуже выведенного каллиграфией на пергаменте. Он вздохнул, крепко ухватился за мои ягодицы и разбудил способом, который можно счесть грубым сразу в нескольких смыслах. Я извивалась, как червяк на крючке, и легонько постанывала. Он понял намек, перевернул меня на живот и продолжил убеждать в том, что я не только бодрствую, но и функционирую в полном объеме.

Наконец я вынырнула из груды подушек, задыхаясь и дрожа всеми нервными окончаниями.

— С чего вдруг? — поинтересовалась я.

Джейми не отодвинулся: мы так и лежали, соединенные вместе, омытые светом золотого полумесяца, низко висящего над каштанами.

— Не могу смотреть на тебя спящую — сразу хочется разбудить. — Его рука обняла мою грудь, теперь уже нежно. — Наверное, скучаю.

В его голосе прозвучала странная нотка, и я повернула голову, но в темноте ничего не разглядела. Тогда я протянула руку и коснулась его ноги.

— Я здесь, — прошептала я, и он вдруг сжал меня крепче.

* * *

Я слышала, как у него перехватило дыхание.

— Ты что?

Он перевел дыхание, однако ответил не сразу — отодвинулся и пошарил под подушкой. Его пальцы коснулись моих, и я ощутила в ладони маленький твердый предмет.

Он сглотнул.

Камень был слегка теплый. Я медленно погладила его пальцем: необработанный, но крупный, величиной с мою костяшку.

— Джейми… — хрипло прошептала я.

— Люблю тебя, — сказал он так тихо, что я едва расслышала, хотя мы лежали рядом.

Я замерла. Камень в ладони становился все теплее и теплее. Казалось, он пульсирует в такт с моим сердцем — наверное, воображение разыгралось. И где только раздобыл?..

Затем я выскользнула из-под него — спокойно, обдуманно — и поднялась. Подойдя к окну, я открыла ставни, чувствуя резкое прикосновение осеннего ветра к обнаженной коже, размахнулась и зашвырнула камень в ночь.

Темная масса его волос раскинулась на подушке, глаза сияли в лунном свете.

— Люблю тебя, — прошептала я и скользнула под одеяло, обвив его руками, прижимая к себе, такого теплого — теплее, чем камень, гораздо теплее, — и ощущая биение его сердца рядом с моим.

— Я уже не такой храбрый, как раньше, знаешь… Не смогу без тебя жить… Но попробовать готов.

Я притянула к себе его голову, поглаживая лохматые волосы, такие жесткие и мягкие одновременно.

— Спи, — сказала я тихо. — До рассвета еще далеко.

Глава 120

Только ради тебя

Свинцовое небо угрожало дождем; ветер трепал листья. В глубине прибрежных лесов, у ручья, прятались четыре валуна.

— «Я — жена лэрда Балнайна, — прошептала рядом со мной Брианна побледневшими губами, прижимая к груди Аманду. — Меня снова украли феи».

Мы уже простились. По правде говоря, мы начали прощаться с того дня, как я приложила стетоскоп к сердцу Мэнди… Но Брианна все же обернулась и бросилась к Джейми; тот прижал ее к себе так крепко, что я испугалась, как бы у них не треснули ребра.

Потом она метнулась ко мне — вихрь из плаща и распущенных волос; наши слезы смешивались на моих щеках.

— Мама, я люблю тебя! Люблю! — отчаянно воскликнула Бри, затем отвернулась и приступила к выполнению ритуала, описанного Доннером, бормоча себе под нос заклинание. Сделать круг против часовой стрелки, пройти между двумя валунами, сделать круг по часовой, вернуться в центр и идти налево от самого крупного камня.

Когда Брианна вошла в круг, я отбежала подальше, на безопасное, как мне казалось, расстояние. Не помогло. Звук — на этот раз дикий рев — сотряс до основания, буквально вышиб из меня дух, аж сердце на секунду замерло. Боль сжала грудь ледяным кольцом, и я рухнула на колени.

Они исчезли. Джейми с Роджером побежали проверять. Перед глазами все плыло и мерцало, но я и так чувствовала, что они ушли — бездонной пропастью, образовавшейся в сердце.

* * *

— Осталось двое, — прошелестел Роджер. — Джеремая!

Тот моргнул, шмыгнул носом и выпрямился при звуке полного имени.

— Ты знаешь, что делать дальше?

Джемми кивнул и бросил испуганный взгляд на камни, где только что исчезли мать с сестренкой. Мальчик сглотнул и вытер слезы.

— Ладно… — Роджер нежно положил руку на голову сына. — Mo mac[181], я тебя люблю и всегда буду любить, но ты не обязан идти со мной. Можешь остаться с дедом и бабушкой Клэр, это нормально.

— И я… я больше не увижу маму? — Джемми распахнул огромные глазенки, не отрывая взгляда от камней.

— Не знаю, — ответил Роджер, борясь со слезами. Он и сам не знал, увидит ли снова Брианну или малышку Мэнди. — Может, да… может, нет…

Джем цеплялся за руку Джейми, переводя взгляд с отца на деда; на его лице читались попеременно испуг, смятение и тоска.

— Если когда-нибудь, a bhailach, встретишь здоровую мышь по имени Майкл, передай привет от деда. — Джейми отпустил