Кто управляет Россией? - Татьяна Миронова

А что в ответ? Как свидетельствует София Буксгевден, уже в 1905 году в России наступил кризис нехватки «настоящих людей», и Государыня с тоской пишет об этом сестре: «Это по-настоящему время, полное испытаний. Крест моего бедного мужа слишком тяжек для одного, тем более, что у него нет никого, на кого он мог бы положиться и кто бы мог быть для него реальной помощью… Он работает с таким упорством, но велика нехватка людей, которых я называю «настоящими». Конечно, они где-то должны существовать, но как трудно на них напасть. Плохое всегда под рукой, другие из-за ложной скромности держатся позади. Мы пытаемся познакомиться со многими людьми, но это так трудно… появляется чувство отчаянья. Один слишком слаб, другой слишком либерал, третий слишком недалекий и так далее…»

Это было время, когда самопожертвование стало не в чести у русских людей. Баронесса София пишет, как во время коронации Императора Его приветствовали потомки людей, которые в разные времена спасали жизнь русским монархам, начиная с потомков Ивана Сусанина. В этот жертвенный ряд после воцарения Государя Николая II больше никто не встал. Но сколько примеров самоотверженности в жизни самой Александры Федоровны! Баронесса София вспоминает лишь некоторые из них, попробуйте примерить эти поступки на себя — кому из нас подобное по плечу? В 1915 году Государыня отдает парадные залы Зимнего дворца под госпиталь для тяжелораненых (кто-то может сегодня пожертвовать свой лучший дом для больницы?), Она поселяет парализованную, умирающую фрейлину Соню Ор-белиани в комнату рядом со своими дочерьми, прекрасно понимая, сколь тяжко детям видеть постоянно рядом смертельно больного человека (кто ныне в состоянии принять на себе добровольно такое мученичество?), Императрица отказывается отдать во власть Временного правительства Аню Танееву, хотя ее присутствие в Царскосельском дворце как главной «заговорщицы» и «последовательницы Распутина» грозило разлучением всей Семьи, арестом Государя, но Аню в первые дни революции могли просто убить, излив на нее ненависть клеветы и заодно свалив всю вину за «распутинщину», поди потом доказывай правду о погибшем человеке, и Государыня защитила ее, буквально прикрыла собой и Детьми (кто из нас способен сегодня пожертвовать собой и, главное, своими детьми ради спасения жизни хоть и близкого, но все же не родного человека?).

Все это свидетельствует о последней русской Императрице как о человеке необыкновенного мужества, о ее волевом бесстрашии, что Она сама прекрасно сознавала, ибо готовила себя к самым тяжелым испытаниям, что подтверждает в своих воспоминаниях баронесса София: «Александра Федоровна говорила о себе как о «великом бойце». И это была правда». Свое же назначение Государыня объясняла так: «Я не сотворена сиять перед собранием… Я должна помогать другим в жизни, помогать им побеждать в борьбе и нести свой крест».

Книга Софии Буксгевден является ответом тем, кто по-прежнему заражен изменническим вирусом клеветнических слухов о святой Царице Александре. Здесь опровергается большинство гнусных вымыслов о Григории Ефимовиче Распутине, в той части, в какой об этом могла свидетельствовать сама София Карловна. То, чего она не могла видеть и знать сама, якобы хвастовство Распутина о его знакомстве с Царской Семьей, его мифическое пьянство и связи с министрами, — передаются именно как гнусные и лживые слухи, хотя автор не берет на себя ответственности за их опровержение. Но нам очень важно на фоне множества бессовестных измышлений Чеботаревых и Жуковских такое ее свидетельство: «Я жила в Александровском дворце с 1913 по 1917 год, причем моя комната была связана коридором с покоями Императорских детей. Я никогда не видела Распутина в течение всего этого времени, хотя я постоянно находилась в компании Великих княжон. Мсье Жильяр, который тоже там жил несколько лет, также никогда его не видел».

Есть в книге и ответ на наглые вымыслы о вмешательстве Государыни в политику: при снятии с поста министра иностранных дел Сазонова, что приписывали интригам Императрицы, она, как это видела ее фрейлина, узнала об отставке министра много позже из записки Государя.

Единственное, на что не может ответить София Буксгевден, бывшая фрейлина Государыни Александры Федоровны, — так это на вопрос о том, почему наша святая Императрица была так страшно оклеветана, а в книге рассказывается о публикации фальшивых писем, приписанных Ей, даже когда не было и намеков на шаткость Царского Трона. Баронесса только горько отмечает: «Эти нападки были чудовищны, и Императрица была вынуждена осознать, что не было пределов, которые бы их враги не превысили».

И только много лет спустя, когда свершившееся коренное зло февраля 1917 года и июля 1918 года было отчетливо осознано русскими людьми, до нас стало, наконец, доходить, что не мы — русские — стали наследниками Царской власти и Царского достояния и что потому и не было пределов у лжи и клеветы, что врагами России было поставлено на кон последнее Самодержавное Царство мира, и какой ценой будет разыгран этот желанный куш — для поработителей нашего Отечества значения не имело — любой ценой!

Вот почему самая наглая ложь непроницаемой стеной по сей день отгораживает нас от Государыни. Помимо вымыслов и сплетен в дневниках злобных современников, забывших, что такое верность, тут насочинены и фальшивые письма Императрицы (как в случае с публикацией «писем» в книге Илиодора «Святой черт», вышедшей в Америке на еврейские деньги), тут настряпаны и фальшивые мемуары (примером тому грязные подделки псевдо-Жуковской и некой Джанумовой), тут составлены и так называемые допросы Чрезвычайной следственной комиссии (лживые показания Манасевича-Мануйлова, Андронникова, Белецкого и Хвостова, опровергнутые вскоре документами, но пошедшие «гулять» в исторической беллетристике как достоверные источники). И покуда верим им — какие же мы верноподданные? Где наша покаянная рубаха? И нет у нас права нести к иконам святых Царственных мучеников любимую Государыней сирень…

Один только страх вплоть до боязни собственной тени, тени бывшего когда-то неодолимым и могучим русского народа, нас одолевает, и потому, покоряясь все тем же врагам, оклеветавшим и убившим святых Царственных мучеников, по сей день платим страшную цену покорности. А ведь святые Государь и Государыня так надеялись на нас, эта надежда звучит в словах последних писем Императрицы из Екатеринбурга: «Когда же все это кончится? Как же я люблю мою страну со всеми ее недочетами! Она становится все дороже мне, и я ежедневно благодарю Бога за то, что позволил нам оставаться здесь и не отправил нас далеко. Верь в людей, дорогая! Нация сильна, молода и мягка, как воск. Сейчас она в плохих руках, и правит тьма, анархия. Но Царь Славы придет и спасет, укрепит и даст разум народу, который сейчас предан».

Если бы мы верили в свои силы так, как верила в нас Она, если бы мы были столь же мужественны, как была мужественна и сильна Она, если бы мы так же любили Родину, как Она любила Россию, мы бы вернули себе нашу страну, мы бы сумели опамятоваться. И это, по молитвам св. Мученицы Царицы Александры, должно свершиться!

Нагнетание лжи после Февральского переворота и особенно сейчас имеет все те же мистические истоки — не дать русским возлюбить своего Царя, не дать им осознать, кто действительно виноват в гибели самодержавной России. Ведь и тогда русские люди пытались осмыслить, понять, отчего постигла их пучина бед, и на их мучительные вопросы был ловко подсунут ответ — это он, ваш Царь, кровавый и жестокий, виноват во всем! И ведь верили… Как завороженные, повторяли вслед лживой наглой пропаганде — «Николашка», «Царица-немка», «распутинщина»… В первые же дни революции во всех больших городах России, в обеих столицах, Москве и Петербурге, в Киеве, Харькове, Вятке, Казани, Феодосии были выпущены пасквили — всего 36 наименований, анонимные, под русскими псевдонимами и под подлинными еврейскими фамилиями, посвященные «гнусным делам» Царя, «немки» и Распутина. К примеру, стихотворное «сочинение» Льва Никулина (настоящее имя — Лейба Вениаминович Окольницкий), которое он опубликовал под псевдонимом «Анжелика Сафьянова», вышло в 1917 году в Москве и раешным стишком — так легче войдет в память — излагало все те же клеветы — развратный, пьяный мужик управляет государством, безвольным Царем (Сафьянова А. О старце Григории и русской истории. Сказка наших дней. — М., 1917).