Четвертое июня. Пекин, площадь Тяньаньмэнь. Протесты - Джереми Браун

1956 года и в Юньнани 1975 года [Wang 2015; Wang 2013]. Подробности никогда не публиковались. Но даже если бы этот факт был широко известен, вряд ли жители Пекина смогли бы предположить, что кровавые истории приграничных районов повторятся в столице.

Информация от инсайдеров, которые могли знать о жестоких расправах НОАК, не воспринималась всерьез, хотя они предупреждали протестующих о вероятном применении военной силы. За несколько дней до событий Минь Буин, бывший заместитель начальника Бюро общественной безопасности Пекина, работавший в пекинском отделении Министерства государственной безопасности в начале 1980-х годов, пришел к другу и сказал находящимся у него в гостях молодым людям: «Не выходите на площадь Тяньаньмэнь и улицу Чанъань. Будут разгонять и стрелять». Одна девушка спросила: «Вы имеете в виду резиновые пули, верно?» Минь ответил: «Китай никогда не тратил деньги на это дерьмо. Китай использует только настоящие пули» [Лю 2012: 430]. Нет никаких оснований полагать, что у Минь Буина была особая информация о снаряжении армии и планировании военных действий. Пожилые люди, пережившие времена правления Мао, в конце мая и начале июня 1989 года обращались с аналогичными предупреждениями к молодым демонстрантам. Однако вполне вероятно, что Минь за свою долгую карьеру ни разу не сталкивался с применением военными или полицией резиновых пуль.

Я не нашел достоверных доказательств того, что какое-либо армейское подразделение в Китае имело или использовало резиновые пули в 1980-х годах[64]. Минь оказался прав – в Китае в 1989 году были только настоящие пули. Лю Цзиньхуа, работавшая на армию, не поверила этому. Незадолго до гибели 3 июня она сказала мужу: «Это будут ненастоящие пули». Лю Цзиньхуа умерла от ранения в голову [Дин 2005: 217].

НОАК применила настоящие пули, но в подразделениях Народной вооруженной полиции (НВП) было и другое оружие. 3 июня войска НВП использовали щиты, дубинки и слезоточивый газ. И до того как солдаты НОАК получили команду стрелять, военные подбирали кирпичи, бутылки и камни, брошенные в них гражданскими, и бросали обратно в протестующих [Цзеянь ижи 1989: 86]. Могли ли войска НВП и НОАК дойти до площади и очистить ее, не стреляя настоящими пулями? Что произошло бы, если бы репрессии были жестокими, но не смертельными?

Свидетельства из сборника документов НВП для внутреннего пользования, а также материалы «Дня военного положения» подтверждают, что отряды по борьбе с беспорядками из НВП и воинские части НОАК испытывали огромные трудности, пробиваясь сквозь разъяренную толпу 3 июня.

В отчете, подготовленном пекинскими официальными лицами НВП в декабре 1989 года, говорилось: несмотря на то что была достигнута «решительная победа» в «подавлении беспорядков», НВП не была готова к масштабным протестам в мае и июне. Полиции не хватало личного состава, а это означало, что значительную часть отрядов по борьбе с беспорядками составляли необученные новобранцы. У подразделений, вошедших в Пекин, не хватало касок и обуви.

Электрошокеров также было недостаточно, к тому же они были плохого качества, заряда хватало на несколько применений [Хуэйгу юй фаньсы 1989: 37]. Слезоточивый газ иногда был эффективен для разгона протестующих, но силы НВП быстро израсходовали его, что позволило гражданским перегруппироваться и дать отпор [там же: 27, 187, 303]. «Просим выдать большее количество качественных баллончиков со слезоточивым газом, бомб с красителем, пуленепробиваемых жилетов и многоцелевых ранцев», – так заканчивался отчет [там же: 37]. В сборнике документов НВП есть только одно упоминание о резиновых пулях и пожарных шлангах: заявление о том, что войска НВП действовали бы лучше, если бы у них было это снаряжение [там же: 200].

Руководство комендатуры военного положения в лице Чжоу Ибина и Лю Чжэньхуа пыталось поддержать офицеров НВП, объясняя, что они прокладывают путь для армии. Но командование НВП пришло к выводу, что военные подразделения по борьбе с беспорядками могут пробиться к площади без участия армии. «Все прекрасно осознают: “Без поддержки армии у нас не было бы возможности выполнить поставленную задачу. И мы, вероятно, не вернулись бы живыми”» [там же: 32]. По словам представителей НВП, «наиболее эффективным» способом очистить площадь ночью 3 июня было не нелетальное оружие, а применение армией летального оружия при подходе к «бунтовщикам» на расстояние 30 метров [там же: 81]. Оценка НВП собственных действий 3 и 4 июня соответствует словам Ли Пэна и Чи Хаотяня о том, что войскам не хватало снаряжения и что летальное оружие было крайней, но необходимой мерой[65]. Руководство НВП отметило, что применение оружия армией было эффективным. Как иначе подразделения НОАК заняли бы площадь? В сообщениях о дивизиях 54-й армейской группы утверждается, что тысячи солдат без применения оружия продирались к площади через агрессивных демонстрантов.

Как и 15-я воздушно-десантная дивизия, 54-я армейская группа также подошла к площади с юга Пекина и выполнила поставленную задачу – к четырем утра 4 июня достигла улицы Цяньмэнь. Солдаты 54-й армейской группы сражались с пекинцами, бросавшими кирпичи и преграждавшими путь, военные также находили пути, не занятые протестующими. Генерал-майор Чжан Кун, заместитель политического комиссара 54-й армейской группы, утверждал, что «во время наступления наши войска не произвели ни одного выстрела». Перед тем как отправиться в сторону площади Тяньаньмэнь днем 3 июня, вспоминает Чжан, «высшие чины отдали четкий приказ: огонь не открывать».

54-я армейская группа двинулась на север с незаряженным оружием и нераспечатанными ящиками с патронами. «Конечно, было бы легко открыть ящики и раздать патроны, – писал Чжан, – но поскольку были проблемы со связью, новых приказов не было. Вскрывать ящики с боеприпасами никто не осмеливался» [Цзеянь ижи 1989, 2: 294].

Руководство комендатуры запретило вести боевую стрельбу примерно до 22:00. Позже разрешили. Чжан Кунь, вероятно, задним числом знал о «новых приказах», разрешавших стрельбу. Но заслуживают ли доверия его заявления о том, что связи не было и он не получал приказа? Солдаты 54-й армейской группы действительно понесли тяжелые потери по мере продвижения к площади: один погибший, 246 тяжелораненых и около 1500 легкораненых [там же: 171]. Сам Чжан Кунь был среди тяжелораненых – избит, потерял обувь, несколько переломов [У 2009а: 259]. В 2017 году некто Бен Кейлер перепечатал карты и выдержки из отчета 162-й дивизии 54-й армейской группы[66]. В отчете упоминается, что у солдат было оружие и боеприпасы. В 11 часов вечера 3 июня офицеры дивизии (их рации работали исправно) приказали солдатам «продвигаться пешком, применяя жесткие и решительные меры» [Keiler 2018: loc. 32, 79]. Этот приказ поступил как раз в то время, когда в другой части города началась стрельба.

Чжан Шицзюнь, солдат 162-й дивизии 54-й армейской группы, в 2018 году выступил с опровержением сообщений о том, что 54-я армейская группа никогда не получала приказа открыть огонь. «[Мое подразделение] открыло огонь», – сказал Чжан телеканалу «Нью Тан Дайнасти Телевижн» (каналу, основанному адептами Фалуньгун).

«Мы стреляли, пока продвигались вперед. Подошли к площади, вновь открыли огонь. В общей сложности мы открывали огонь четыре раза» [Чжэн 2018]. Чжан, уволенный из армии после пекинских событий и приговоренный к «трудовому перевоспитанию» в 1992 году, неоднократно осуждал расправу на площади и рассказывал разные (в основном неясные) истории о том, что он наблюдал 3 и 4 июня. Однако эти показания из первых рук кажутся более достоверными, чем заявление Чжан Куня в книге «День военного положения» (книге, полной эвфемизмов, призванных скрыть реальность военной расправы) о том, что он был вне досягаемости и никогда не открывал огня. Открывшие огонь воинские части, в том числе 38-я армия, 15-я воздушно-десантная