Стихийное бедствие в Академии Междумирья - Елена Княжина

розовым, чуть припухшим от поцелуев… И я вдруг поняла, что срочно хочу уйти. Хоть по полу, хоть в окно, хоть душным огнепортом. Я попятилась в сторону двери, стараясь не издавать шорохов.

– Мисс Рэйвенс!

– Не отвлекайтесь, прошу…

– Поздновато, нет? – черные брови порывисто съехались к носу и нависли над кипящими огнем глазами.

– Простите, – прижала к груди сумку, ткань которой пытались прожечь чужие читательские и мои «непотребства». – Я думала, вы работаете, сир Чейз. Хотела рассказать… о найденном свидетеле… Я завтра с утра зайду.

– Сегодня расскажете. Подождите за дверью!

– Это не так и важно. Наверное, – качнулась на пятках, вросших в ковер.

Взгляд никак не желал отлипнуть от оголенного остренького плеча. По нему расползался насыщенный розовый след от жадных губ. А может, даже зубов.

– Мисс Келси уже уходит. А за дверью, мисс Рэйвенс, это вон там, – Чейз кивнул на приемную, очертившуюся в черном проеме.

Я выскочила в коридор. Не больно-то мне хотелось стоять и глазеть на эти их томно-мутные поглаживания…

Опять я мешаю чужим «моментам». Но внутри расползалось удовлетворение, словно я была рада нарушению сюжета.

– Вы Иви Рэйвенс, – чинно кивнула племянница лорда Келси, выйдя в приемную спустя пару минут. – Мы виделись на банкете и говорили о корсетах.

Платье Эшли уже было поправлено, растрепанные косички собраны в узелок у затылка. Но распухшие губы выдавали ночное романтическое приключение.

– Точно… на медицинской конференции… – изобразила я узнавание.

Внутри клокотал рой раздраженных пчел: почему-то я жутко злилась. На себя, на нее, на этого, Арх прибери, Героя… Хмурого, чужого. Такого горячего, что обжечься можно.

И больше всего злилась на желание, зарождавшееся внутри. Чтобы меня тоже так целовали, чтобы губы распухали розовыми бутонами, а на плечах разгорались стыдные пятна от требовательных, вкусных прикосновений…

Стук каблучков растаял в ночной дымке, а я так и не вошла в заветный кабинет. Сердце глухо бухало, и половина ценной информации, которую я с трепетом несла в клюве, забылась.

– Иветт, мне долго вас ждать? – проорали из кабинета. Кусая свои обычные, нераспухшие губы, я поплелась к куратору. – Что вы хотели сообщить?

Он уже застегнулся (к прискорбию), лишив меня единственной моральной компенсации, положенной в случае драматического потрясения.

Самым скучным, равнодушным тоном, на который была способна, я рассказала Чейзу о встрече с Квентом. О его методах добычи информации, тайных встречах с подругами-книгоманками, шпионских игрищах и вторжениях на частную территорию… Упомянула о записке с «медвежьей» подписью и потерянном розовом кружеве.

– Ни записки, ни дамского белья в лаборатории Горди не было обнаружено, – куратор потер морщину на лбу, отошел к стене и отдернул штору. Связался по коммутатору с Райдьярдом, передал тому информацию.

Черный кристалл на стенде погас, ищейка отключился. Я могла уходить, но продолжала скрипеть зеленым диваном и бросать тревожные взгляды в окно.

– Вы ее целовали, – выдавила из себя очевидное.

Честное сеймурское, терпеть не могу такие моменты в романах! Это кошмарно, когда у героинь вместо мозгов образуется плавленый кисель и они начинают мямлить подобную чушь.

За них, за героинь, сразу становится стыдно, неловко. Все ведь знают, что надо сразу уходить, гордо задрав нос до самой Цефеи…

– Целовал, – не стал отпираться Чейз, проверяя пуговицы на рубашке. – Хотел посмотреть, что из этого выйдет.

– А еще на меня орали. Упрекали, обвиняли во всяком…

– Надеялся утолить аппетит, – проворчал он.

– Мисс Келси тоже для вас что-то приготовила? – выдала недоуменно. – И как, у нее вкусно получается?

А я полный ноль в кулинарии. Но это, Эйна ведает, не главный мой недостаток. Шарлотте вот полная бытовая непригодность никак не мешает.

– Сносно. Неопытность компенсируется энтузиазмом.

– Мы точно о еде?

– О чем же еще? – он сощурился испытующе. – Ваш совет был не так плох…

– А я начала в нем сомневаться. Вы скучаете по Анжеле, да?

Брови Чейза взметнулись вверх. Он прокряхтел что-то устало (кажется, о безмозглых мозгоклюйках, но, может, послышалось), вернулся в кресло.

– Нет, мисс Рэйвенс. Я не скучаю по Анжеле, – вздохнул с долей сочувствия к моему слабоумию. – У меня проблема иного свойства.

Он достал из ящика любимые перчатки, помял в пальцах заговоренную ткань. Глянул на меня, поджал губы в немом упреке. Ну вот, опять в чем-то обвинять собирается.

– Часть меня решительно спятила, – выдал вдруг, стряхивая рыжие искры на пустой стол. – И должен сразу признаться, что это… не лучшая моя половина, плохо поддающаяся контролю.

– Ваш огонь?

– Мой огонь. К счастью, от отца мне достались нормальные гены, правильное воспитание и крепкие принципы.

– А вашему брату что перепало? – я поднялась с дивана, налила в стакан воды из кувшина, пригубила. – У вас ведь есть брат, да? Простите, я слышала, как вас сравнивают с неким Эндрю Чейзом и…

– У меня был брат, – сухо отрезал куратор. – Последние восемь лет я о нем ничего не слышал.

Ясненько. Это тема не для светской беседы. Я вернула стакан на поднос, подхватила сумку и направилась к двери.

– А куда это вы собрались? – Чейз со скрипом откинулся на спинку кресла.

– Д-домой… В смысле, в крыло фей. Пурпурное.

– Не торопитесь. Сдается мне, вы проиграли наше пари, Иветт, – его тяжелыми вздохами можно было гвозди заколачивать. – И я намерен немедленно приступить к экспериментам… Раз уж мисс Келси освободила мое время и мой кабинет.

***

На стол перед моим носом лег пустой бланк. Сосредоточенно сопя, я под диктовку Чейза вывела несколько строк. О том, что даю добровольное согласие на всяческие сомнительные магические манипуляции, куратором задуманные. И не буду иметь претензий, если что-то пойдет не так.

Проигрывать пари очень, очень неприятно!

– Вы сейчас такой… – промычала, украдкой глядя на Чейза. Он с тяжелыми вздохами раскладывал на столе папки, конспекты, какие-то чертежи.

– Какой?

– Не героический, – хмыкнула, покусывая кончик письменного артефакта. – А еще скованный и напряженный. Работа в деканате вас доконает.

– Доконает, – согласился Чейз, с осуждением поглядывая на свое перо.

Дурная привычка тащить в рот всякую ерунду, сама знаю.

– И как же вы выведали информацию у Квентана, мисс Рэйвенс?

– Д-дедуктивным… методом… – чуть не подавилась артефактом.

– Иветт!

– Первый не запрещен! – оторвала глаза от бумаги. – И Квент сам хотел рассказать. Ладно. Ставьте на мне свои опыты.

Я поднялась со стула и отошла на середину ковра. Обняла себя за плечи, мысленно готовясь к чему-нибудь неприятному. В Шах-Грине как только ни пытались раскрыть дремавшие в моем теле стихии.

– Подойдите к барному шкафу и налейте полбокала из синей склянки, – велел куратор, соединяя пальцы в замок у подбородка.

– Эхесская? – протянула растерянно, открывая шкафчик с полным набором антистрессовых запасов. – Вы ведь знаете, как она на меня влияет.

– Это не эхесская, а «Эви-Кания», расслабляющий настой по уникальному рецепту Саци. Мы начнем со стихийной медитации, но вы напряжены не меньше моего, – пояснил Чейз. – Надо с этим что-то сделать.

Еще бы я не была скованна! Ночь, пустое крыло академии, невнятные экспериментальные методики…

– Расслабьтесь, Иветт. Я не сделаю вам больно.

– Все так говорят, – я щедро