Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - Томас Эсбридж

В развернувшемся сражении латиняне врезались в сомкнутые ряды перепуганных мусульман, отчаянно рубя их, и сопротивление армии Алеппо дрогнуло. Перепуганный Ридван в панике бежал, по дороге потеряв свое знамя, и Танкред остался на поле боя победителем, купаясь в славе и богатой добыче.

Битва при Арте стала переломным моментом в истории северных государств крестоносцев. В течение следующих лет Танкред компенсировал потери, понесенные при Харране. Арта была немедленно оккупирована, а за ней и все плато Суммак. Ридван попросил о мире, постаравшись представить себя зависимым союзником. Когда пограничная зона между Антиохией и Алеппо была в безопасности, Танкред получил возможность обратить свое внимание в другую сторону. К 1110 году он установил господство Антиохии над Киликией и Латакией за счет греков. В то же время он укрепил южные границы княжества против другого потенциально агрессивного мусульманского соседа — города Шайзар (Шейзар), захватив соседнее древнее римское поселение Апамея. Что касается личных амбиций, успех 1105 года помог узаконить позицию Танкреда; вскоре он уже правил не как регент Боэмунда, а как самостоятельный князь. В этом ему помогли неудачи его некогда знаменитого дяди.[87]

Боэмунд Тарентский отплыл в Европу осенью 1104 года. Позже ходили слухи, что его не захватили византийские агенты во время путешествия по Средиземному морю только в результате очень эксцентричного обмана. Боэмунд будто бы распространил слух о своей смерти и путешествовал на запад в гробу с отверстиями для поступления воздуха. Для полноты картины его положили рядом с гниющим трупом задушенного задиры, так чтобы его «тело» издавало соответствующий отталкивающий запах. Дочь Алексея I Анна Комнина даже позволила себе нотку восхищения его неукротимым «варварским» духом, написав: «Не понимаю, как он выдержал такую осаду собственного носа и продолжал жить».

Каким бы ни был вид транспорта, доставивший Боэмунда в Италию в начале 1105 года, его встретили с восторгом и лестью. Самозваный герой Первого крестового похода вернулся. Он довольно скоро заручился согласием и поддержкой преемника Урбана II Пасхалия на подготовку нового Крестового похода, который Боэмунд «продвигал» в Италии и Франции в течение двух следующих лет. Попутно он выполнил клятву и посетил мощи святого Леонарда в Нобле, привезя в дар серебряные кандалы, как знак благодарности за освобождение из плена в 1103 году. Он также, вероятно, спонсировал копирование и распространение воодушевляющего рассказа о Первом крестовом походе, похожего на Gesta Francorum, но превозносящего его собственные достижения и очерняющего греков. Влияние Боэмунда увеличивалось, на его призыв собирались восторженные толпы. В это время он и заключил брачный союз, вознесший его в высший эшелон франкской аристократии. Весной 1106 года он женился на принцессе Констанции, дочери короля Франции. Примерно в это же время одна из незаконных дочерей короля — Сесилия была обручена с Танкредом. Боэмунд воспользовался собственной свадьбой, чтобы гневно обрушиться на своего теперешнего врага — Алексея Комнина, якобы предавшего крестоносцев в 1098 и 1101 годах и посягавшего на Антиохию.

К концу 1106 года Боэмунд вернулся в Южную Италию, чтобы лично надзирать за постройкой флота для Крестового похода. Его восторженными сторонниками стало уже много тысяч человек. Но, несмотря на размер сил, которые собрались в Апулии годом позже — около 30 тысяч человек, для перевозки которых было построено более 200 судов, — историки долго спорили относительно природы этой экспедиции. В конце концов ученые пришли к общему мнению: эта военная кампания, нацеленная на греческую христианскую Византийскую империю, не может считаться Крестовым походом или, по крайней мере, должна рассматриваться как искажение идеи крестоносного движения. Экспедиция, очевидно, имела кое-что общее с Первым крестовым походом — участники давали клятву, нашивали на одежду крест и ожидали отпущения грехов. Суть споров зависела от папского участия. Ведь папа никогда не мог сознательно пожаловать привилегированный статус Крестового похода экспедиции против христиан; скорее Боэмунд, сжигаемый честолюбием и ненавистью, обманул папу, сказав, что его армии будут сражаться в Леванте.

Такой взгляд на события изобилует важными проблемами. Основная масса современных свидетельств говорит о том, что папа был в курсе намерений Боэмунда и тем не менее поддерживал его и отправил папского легата, чтобы проповедовать кампанию в Италии и Франции. Даже если предположить, что Пасхалий был введен в заблуждение — а это маловероятно, нет никаких сомнений в том, что большое количество будущих участников принимали и поддерживали идею Крестового похода против греков. В действительности попытка оттеснить экспедицию Боэмунда на задний план, как искажение идеи Крестовых походов, является симптомом более фундаментальной ошибки: веры в то, что идеи и практика Крестовых походов уже слились и создали единый идеал. Для большинства людей, живших в Западной Европе начала XII века, этот новый тип религиозной войны не имел окончательно сформировавшейся индивидуальности и оставался предметом постоянно и органично развивающимся. Насколько это касалось их, Крестовые походы не обязательно должны были быть направлены против мусульман, поэтому многие с готовностью приняли идею ведения священной войны против Алексея Комнина, раз уже его назвали врагом латинского христианства.

Какой бы ни была подоплека «крестового похода» 1107–1108 годов против Византии, сама экспедиция оказалась совершенно неорганизованной. В октябре 1107 года латиняне пересекли Адриатику и осадили город Дураццо (в современной Албании), который современниками считался западными воротами греческой империи. Но, несмотря на подготовку Боэмунда, Алексей Комнин легко провел его, развернув свои силы так, чтобы перерезать пути снабжения латинян, одновременно всячески избегая прямой конфронтации. Ослабленные голодом, неспособные пробить оборону Дураццо, в сентябре 1108 года латиняне капитулировали. Боэмунд был вынужден согласиться на унизительный мир — Девольский договор. По условиям этого соглашения он должен был управлять Антиохией до конца своих дней, как подданный императора, но в город следовало вернуть греческого патриарха, при этом само княжество будет ослаблено уступкой Киликии и Латакии Византийской империи.

Соглашение не вступило в силу и потому не оказало влияние на будущие события, потому что Боэмунд так никогда и не вернулся в Левант. Осенью 1108 года он вернулся в Италию, и после этого его имя лишь изредка встречается в исторических хрониках. Его грандиозные планы потерпели полный крах. В 1109 году или около того Констанция родила ему сына, также получившего имя Боэмунд, но в 1111 году некогда грозный лидер Первого крестового похода занемог и 7 марта умер в Апулии. Танкред остался у власти, вероятно номинально все еще считаясь регентом, но обладая у франков неоспоримым авторитетом. Утремеру действия Боэмунда все же оказали одну услугу. Его Балканская кампания отвлекла внимание и ресурсы Алексея от Леванта и позволила Танкреду установить продолжительный контроль над Латакией и Киликией.[88]