В тени человека - Джейн Гудолл

И тогда обычно боязливая, осторожная Мелисса, обезумев от страха за своего детеныша, кинулась на Майка. Это было беспрецедентное нарушение всех правил поведения, и Мелисса жестоко поплатилась за свое вмешательство. Но ей удалось вызволить Гоблина — Майк выпустил малыша из рук; тот лежал, прижавшись к земле, и вопил. Еще до того, как Майк оставил в покое Мелиссу, старый самец Хаксли поднял Гоблина с земли и, видимо, тоже собирался использовать его вместо ветки, но вдруг остановился, не выпуская детеныша из рук, и в замешательстве уставился на него. Когда Мелисса, громко крича, смогла наконец убежать от Майка, отделавшись несколькими кровоточащими ранами, Хаксли уже поставил малыша обратно на землю. Увидев мать, Гоблин тотчас прыгнул ей на руки, и они торопливо скрылись в подлеске.

Трудно найти причину подобного поведения Майка. В нормальных обстоятельствах все члены сообщества относятся к маленьким детенышам с бесконечной терпимостью. Можно подумать, что во время демонстрирования угрозы некоторые тормозящие механизмы, регулирующие поведение взрослого самца, как бы утрачивают свое действие. Возможно, Майк, находясь в состоянии крайнего возбуждения, хватал все, что попадалось под руку. Я видела, например, как однажды Рудольф, демонстрируя свою силу, схватил старую самку и поволок было по земле, но тут же выпустил и начал обнимать, гладить и целовать ее.

Прошло не больше двух недель после случая с Майком, а Гоблин ухитрился попасть в новую историю. Он играл с другим детенышем, а обе матери сидели рядом, выискивая друг у друга в шерсти. Вдруг началась паника — чужой самец напал на одну из них. Обе самки мгновенно бросились к своим детенышам, и Мелисса, подбежавшая первой, с перепугу схватила чужого малыша и помчалась вверх по склону горы. Вторая мамаша схватила было Гоблина, но тут же оттолкнула его и бросилась вдогонку за Мелиссой. Гоблин остался один. Он был смертельно напуган, мордашка его перекосилась и как будто даже раскололась пополам из-за широкой гримасы ужаса. Подбежал Майк, но на этот раз он вел себя совершенно по-другому: он бережно поднял испуганного Гоблина, прижал его к груди и отнес в сторону. Малыш отчаянно сопротивлялся и пытался вырваться. Тогда Майк осторожно поставил его на землю, а сам остался стоять рядом с ним, угрожая всякому, кто подходил слишком близко. Когда же наконец появилась Мелисса, Майк с истинно царским великодушием разрешил ей подойти к сыну.

Как правило, первенцам, вроде Гоблина, приходится куда труднее, чем их сверстникам, чьи мамаши уже вырастили несколько детенышей. Фло всегда была готова прийти на помощь Флинту; кроме того, рядом была еще и Фифи, всегда присматривавшая за малышом. При малейшей опасности она хватала Флинта и отбегала с ним на безопасное расстояние.

Некоторые матери страдали излишней осторожностью и стремились оградить своих отпрысков от всяких, даже самых безобидных контактов. Гилке было всего два года, и в тех редких случаях, когда ее мать оставалась наедине с группой взрослых самцов, обезьянка приходила в крайнее возбуждение. Совсем как маленькая расшалившаяся девочка, которая хочет привлечь к себе внимание старших, Гилка выпрямлялась, начинала размахивать ручками, притоптывала ножками и выделывала всевозможные па. Иногда она подбегала к какому-нибудь самцу, и тот добродушно шлепал ее или начинал щекотать. Но Олли почти всегда в таких случаях спешила к дочери, нервно похрюкивая, униженно дотрагивалась до самца и уводила Гилку прочь, хотя та сопротивлялась и не хотела этого. Однажды Гилка упорно отказывалась идти вслед за матерью и продолжала выделывать замысловатые па перед четырьмя миролюбиво настроенными самцами. Олли несколько раз возвращалась за ней, пока наконец не оттащила ее за руку.

Иногда Гилка затевала игру со взрослыми самцами, причем большинство из них весьма охотно откликались на призывы веселой малышки. Стоило Олли заметить это, как она сразу же подбегала и уводила Гилку в сторону или начинала обыскивать самца, отвлекая его внимание. Во всех этих случаях мы никогда не наблюдали признаков агрессивного поведения со стороны самца.

Как-то раз Гилка затеяла возню с Рудольфом. Явно встревоженная Олли тотчас подбежала к ним и, повизгивая, положила руку на спину самца, как бы стремясь умилостивить его. Но Рудольф и так находился в самом благодушном расположении духа: он лежал на боку, сотрясаясь от приступов почти беззвучного, свойственного шимпанзе смеха, а Гилка лазала по нему и, играя, покусывала его шею.

Минуты две-три Олли смотрела на забавы Рудольфа и своей дочери, а потом начала лихорадочно выискивать в шерсти Рудольфа, нервно вздрагивая всякий раз, когда тот в игре взмахивал ногой или рукой. Внезапно Рудольф повернулся к Олли и начал рукой щекотать ей шею, в то время как ступней он продолжал щекотать Гилку. На лице Олли можно было прочесть самые разнообразные чувства. Губы ее затряслись от возбуждения, глаза широко раскрылись, она издала серию хрюкающих звуков, которые вскоре перешли в почти истерические крики. Она отодвинулась в сторону, Рудольф — вслед за ней, не прекращая своей щекотки. На мгновение длинные губы Олли изогнулись в некое подобие улыбки, и я уловила нотки смеха в ее истерических стонах. Спустя минуту она все же ушла прочь, так как, по-видимому, не могла больше вынести такого опасного контакта со взрослым самцом.

Действительно, крупные самцы часто без всякого предупреждения нападают на самок во время игры. Трудно сказать, почему это происходит. Возможно, действия самца просто становятся все более грубыми и причиняют самке боль. Если же она отстраняется, самец начинает злиться и нападает на нее. Однако у Олли не было причин для беспокойства: я никогда не видела, чтобы Рудольф вел себя агрессивно во время игры.

Молодые шимпанзе проводят большую часть времени в шалостях и забавах. Когда наблюдаешь за поведением двух- или трехлетних детенышей, кажется, что они вообще ничего не делают и заняты только игрой. Игра как форма поведения — это излюбленная тема научных споров. Что такое игра? Как можно ее определить? Каковы ее функции? И все же, несмотря на многочисленные дискуссии и гипотезы, большинство людей независимо от того, принадлежат ли они к числу специалистов или случайных наблюдателей, легко находят общий язык, когда дело касается животных, будь то сцепившиеся в клубок щенки или кувыркающийся молодой шимпанзе.

Причина споров, возможно, кроется в том, что у людей термин «игра» обозначает два совершенно различных вида деятельности. Мы скажем, что двухлетний малыш, который сосредоточенно сооружает высокую башню, играет своими кубиками, хотя эта форма поведения резко отличается от той веселой возни, когда ребенок, задыхаясь от смеха, прыгает по дивану, а отец ползает за ним и хватает его за ноги. В поведении детеныша шимпанзе, который пытается согнуть ветки, чтобы построить гнездо, или удит термитов с помощью совершенно непригодной для этого тоненькой и короткой травинки, можно усмотреть нечто общее с творческой деятельностью ребенка. Но, как правило, под игрой у шимпанзе мы подразумеваем ту веселую шутливую возню, которая одинаково характерна и для детей, и для обезьян.

Когда поблизости нет товарищей, детеныш может играть и в одиночестве: он раскачивается на дереве, прыгает сверху на пружинящую нижнюю ветвь, кувыркается или скачет по земле. Но, конечно, гораздо большее удовольствие им доставляют групповые игры, во время которых детеныши гоняются друг за другом вокруг ствола, прыгают в кронах деревьев, висят, уцепившись одной рукой за ветку, а другой обмениваются дружескими ударами или затевают веселую возню на земле, кусая, пощипывая или щекоча друг друга.