Месть моаи - Лин Гамильтон

Виктория ждала меня и быстро затащила за штору, окружавшую кровать Габриэлы. Я рассказала Виктории, что с Гордоном все в порядке, что мне удалось доставить ему еду и воду, и что я сделаю это снова, если потребуется. Она обвила меня руками и крепко сжала. Потом я рассказала ей про его травму, и это обеспокоило ее.

— Мне надо идти, — сказала я. — Не хочу задерживаться дольше, чем это необходимо. Как она? — поинтересовалась я, жестом показывая на Габриэлу.

Это был глупый вопрос. Я не уверена, узнала бы я Габриэлу при других обстоятельствах. Она была почти нереально бледной, повсюду были трубки, а где-то за шторой шумела машина. Думаю, это был аппарат искусственного дыхания.

— Плохо, — печально произнесла она. — Мы все еще ждем результаты анализов. Им пришлось отправить образцы крови аж в Сантьяго! Врачи говорят, что у нее в крови обнаружили следы алкоголя и снотворных таблеток, но этого не достаточно, чтобы такое сделать. Она ведь не пьет. Я не говорю, что она не ходит гулять с друзьями, и возможно, там выпьет немного. Ей нравится танцевать, так что она иногда ходит в клубы. Но никто никогда не видел ее пьяной. И мы понятия не имеем, где она могла достать снотворное. Я не понимаю. В любом случае не важно, сама она с собой такое сотворила или нет, я просто хочу, чтобы она поправилась. Она ведь иногда приходила в себя в первые два дня, но теперь нет. Медсестры советуют разговаривать с ней, говорят, что она может знать, кто здесь. Я надеюсь, что так и есть.

Габриэла выглядела так ужасно, что я едва могла стоять, глядя на нее, но протянула руку и сжала ее ладошку на минуту.

— Она не делала этого с собой, — твердо сказала я. — Что-то тут происходит. Я не знаю, откуда мне это известно. Я просто знаю.

— Мне тоже все время кажется, что тут что-то еще, — кивнула Виктория. — Если алкоголя и таблеток недостаточно, чтобы отправить ее в кому, тогда что это было?

— Берегите Эдит, — произнесла я.

— Обязательно, — ответила она. — Спасибо вам, что помогаете нам.

Я выпустила руку Габриэлы и увидела нечто, что заставило меня остановиться.

— А что это у нее на руке? — спросила я.

— Это татуировка, — пояснила Виктория. — Или, по крайней мере, ее начало. Наверное, она сделала ее как раз перед тем, как все произошло. Врачи сначала подумали, что это могло стать причиной — сепсис, знаете, из-за грязной иглы — но это не так. Это просто татуировка. Можно разглядеть линии, что мастер нарисовал. Это татуировка в виде маленькой птички.

«Как странно», — подумала я, но мне понадобится какое-то время, чтобы выяснить, почему.

Я проскользнула в наш номер, разбудив Мойру.

— Как все прошло? — тихо спросила она.

— Миссия выполнена, — прошептала я в ответ.

— Браво! — обрадовалась она.

— Знаешь что, Мойра? — обратилась я к ней, совершенно забыв от облегчения, что мне не следовало говорить в полный голос в номере. — Теперь, раз мне удалось доставить еду и воду Гордону, я хочу домой. Когда шторм закончится и откроется аэропорт, к нему приедет адвокат, и посольство поможет. Я ни на минуту не сомневалась, что он не убивал Джаспера Робинсона или тем более Дэйва. Но мы больше ничем ему не можем помочь. Теперь он — забота других. Это восхитительное место, этот остров. Древние артефакты не имеют себе равных. Люди тут замечательные. От видов и пейзажей дух захватывает. Ты приезжаешь сюда, видишь относительную бедность этого ландшафта, но потом начинаешь чувствовать его утонченность. Но я уже все это видела. Теперь пора домой.

— Как думаешь, чего будет стоить вытащить нас с этого острова? — задумалась она.

— Может быть, если Гордон сдастся полиции, — предположила я. — Мне противно оттого, что если его обвинят в убийстве, то мы сможем поехать домой, но все к тому и идет.

— Я тоже начинаю так чувствовать, — согласилась она. — Хотя мне бы хотелось повидаться с Рори до этого. Думаю, если Гордону предъявят обвинение, они, по крайней мере, отпустят остальных по домам.

— А дождь все идет, — заметила я. — Надеюсь, они скоро откроют этот аэропорт.

— Ложись спать, — посоветовала она.

Я легла. Мне снился сон, в котором Роб говорил, что я упустила нечто очень очевидное, когда ночную тишину прорезал ужасный вопль.

Этот крик был одним из самых ужасных звуков, что я когда-либо в жизни слышала. Он едва походил на человеческий. Учитывая планировку отеля и никудышную звукоизоляцию, думаю, все постояльцы услышали его.

За первым последовал второй вопль. Вскоре захлопали дверями, и большинство из нас оказались на улице на мокром газоне. По крайней мере, дождь прекратился.

— Неужели еще кого-то убили? — спросила Бренда Баттерз, почти дрожа от страха.

— Может, это какое-то животное? — неуверенно предположил Альберт, одетый в довольно элегантную пижаму в красно-белую полоску.

— Было два крика, — заметил Льюис.

— Второй раз кричала я, — призналась Ивонна. — Я была так напугана этим первым ужасным звуком, что тоже закричала. Извините.

Энрике обнял ее, как бы защищая.

— Кого здесь нет? — спросила Сьюзи. — Это должно означать, кто кричал.

— Кассандры нет, — сообщила Ивонна.

— Может, аку-аку Кассандры задушил ее саму, — саркастически подытожил Льюис.

Однако первый вопль испустил Сет Коннелли. Хотя, как только полицейский и охранник открыли его дверь, Сет спокойно вышел из номера. Его глаза были широко открыты, но он не реагировал.

— Он ходит во сне, он лунатик, — сказала Джудит Худ, врач. — Не трогайте его.

Мы все постарались не мешать ему, а полицейский включил фонарик и стал светить, пока Сет бродил вокруг. Собирался ли он куда-то конкретно пойти, мне это было непонятно. В конце концов, он подошел прямо к нам с широко открытыми глазами и очень странным голосом произнес:

— Мы все умрем.

Ивонна вновь вскрикнула.

— Тихо! — шикнула Джудит. — Сет, — обратилась она к нему профессиональным тоном, — я хочу, чтобы ты вернулся в свою комнату, лег в постель и заснул.

— Дэйв мертв. Джаспер мертв. Скоро и я умру, — произнес он, но выполнил то, что ему сказали. Джудит подождала, пока он не успокоился, а потом велела всем отправляться обратно спать.

— Это психически очень нездоровый человек, — сказала Джудит полицейскому охраннику. — Я хочу поговорить с вашим начальником утром. Ему должны разрешить выходить из этого номера.

— Он притворяется, — отрезал Фуэнтэс, после того как охранник позвал его с утра по просьбе Джудит. Мы с Мойрой пошли с ней для моральной поддержки.

— Я — врач, — пояснила Джудит. — Я вам сообщаю свое профессиональное мнение. Я считаю, что у этого человека серьезные проблемы: он бредит. Нужно, чтобы его выпускали из его номера.