Академия драконов. Золотая пыль - Инесса Иванова

Мы почти дышали друг другу в хвост. Больше я не могла пользоваться природным даром, извергая холод, но это было и не нужно. Осенняя изморозь закончит дело за меня. Да и сил на дыхание льдом у меня бы не хватило. Гранда Моррисон оказалась права: белым драконом требовалось гораздо больше времени, чтобы восстановиться, чем ящерам других подвидов.

Чешуя Флоринды заискрилась пуще прежнего, соперница пыталась согреться, но вскоре нам обеим стало понятно: сил слишком мало, да и опыта всего ничего. Не выйдет!

Я впервые почувствовала эйфорию и словно ожила. Каждый взмах крыльев Флоринды, каждое неуверенное движение её хвоста вызывало во мне удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Вскоре она сдалась. Не дождавшись сигнала Наставника, синяя драконица спикировала вниз, я нехотя, несмотря на ломоту в крыльях, последовала за ней.

Уже опустившись на землю, перед тем самым мигом, когда я начала обращаться в человека, услышала в голове злобное шипение Флоринды: «И всё равно в Ордене тебе никем не стать, и неважно, сколько пройдёт часов».

* * *

Я очень хотела бы поговорить с Флориндой и выяснить, что означали её слова.

Наверное, она бы ещё много чего мне сказала, если бы мы обе так скоро не приняли человеческий облик. Драконы могут общаться мыслеформами, их не ограничивают звуки, расстояния или приличия. А человеческий облик слаб.

И всё же я решила прояснить ситуацию сразу после занятия по метаморфизмам. Однако, это решение пришлось отложить.

Флоринда, сгребла учебную папку, и бросилась прочь, будто за ней гнались подземные боги. Махнув Мидаре, я последовала за своей недавней соперницей. Но на выходе путь мне преградил не кто иной, как Бертольд Вильямсон.

— Куда спешишь, девушка с красивым именем? — начал было он, но я лишь раздражённо кивнула и хотела было пройти мимо, когда нахал схватил меня за запястье и потянул в сторону.

— Я не привык, чтобы от меня отмахивалась какая-то выскочка из провинции, — злобно прошипел он, не сбавляя шага. И потащил меня по боковой дороге в соседнюю секцию, чья зелёная изгородь была непроницаема как для посторонних глаз, так и для ушей.

И всё же я собрала силы дракона, ещё бурлившие в крови, и вырвалась, резко остановившись. Я бы, наверное, упала, но вовремя схватилась за плющ, обвивавший каркасные стены секции.

— А я не привыкла, чтобы меня хватали за руки малознакомые и малоприятные личности. И неважно, сколько драконов было в вашем роду, сейчас я вижу перед собой только обнаглевшего адепта, возомнившего себя частью избранного круга, — ответила я, потирая запястье, на котором теперь наверняка останется след.

Наглая улыбка сошла с лица Бертольда, он помрачнел и распрямился, сделавшись ещё выше. А потом дотронулся до своей печатки с узором, словно проверяя, на месте ли она.

— Вижу, вы уже в курсе, — произнёс он, прищурившись и растягивая слова.

— В курсе чего? — спросила я, попытавшись изобразить неведение. В которое, конечно, никто не поверит. Я сердцем чуяла, что это позволит приоткрыть завесу той тайны, которую, похоже знали все, кроме меня.

— В курсе того, что белой драконице не место в Ордене Драконов. Не вскидывайте удивлённо брови, вам не идёт лицемерие, — Бертольд сделал шаг навстречу, а я отступила, спиной почувствовав жёсткий каркас стены. — Иоланта.

Мужчина сделал ещё один шаг, наши глаза встретились, и я испугалась, вжав голову в плечи. От дракона, пусть всего лишь второго года обучения, веяло огневой мощью, я даже не знала, к какому подвиду принадлежит Бертольд, но чувствовала, что его силы не в пример больше моих.

— Дайте мне пройти, — произнесла я, задыхаясь.

Возникло такое чувство, будто я в огненном кольце и вот-вот потеряю сознание от дыма и копоти.

— Я предлагаю вам сделку, Иоланта, — продолжил Бертольд, не сводя с меня тяжёлого взгляда. — Выгодную для вас. Я могу поговорить со своей семьёй, и те согласятся принять вас в качестве моей будущей жены. Конечно, вы закончите год обучения, а потом сможете войти в приличную семью.

— Зачем вам я? — прошептала я, плохо понимая, насмехается ли надо мной Вильямсон или говорит правду.

— Дракониц не так много, а для вас лучше стать женой дракона, чем мага. Они будут вас бояться и презирать. За то, что вы другая. Но вот беда, не каждый захочет породниться с белой драконицей. А я могу рекомендовать вас в Орден. Со временем.

Слова мужчины, смотревшего на меня как на добычу, не самую желанную, но, мол, какая уж есть, не сразу доходили до сознания. Я продолжала хватать ртом воздух и цепляться одеревеневшими пальцами за плющ, сминая тронутые первыми заморозками листья. И ждала.

Я нуждалась в холоде, но не чувствовала его. Только жар, заставляющий сжиматься и дрожать.

— Господин Вильямсон, если не ошибаюсь, — послышался насмешливый голос, и я встрепенулась, будто получила надежду на прекращение этого неприятного тесного контакта.

— Вы уже закончили разговор? — Мур появился как нельзя более кстати.

Я выглянула из-за плеча Бертольда и не поверила своим глазам. Куратор стоял чуть поодаль, заложив руки за спину, выглядел так, будто готов был дать нагоняй нерадивому ученику.

— Господин Мур.

Бертольд повернулся и, чуть помедлив, поклонился моему куратору. Я видела, как напряглась спина адепта, обратила внимание, как заходили желваки, но почему-то Вильямсон сдерживался. И, я могла поклясться, что это не связано с известным мне статусом Мура.

Куратор был выше по положению, чем адепт, но ниже, чем преподаватель. Он не входил в Совет Академии, хотя через пару лет преданной службы и благодаря связям, мог рассчитывать на повышение в должности.

— Не думал, что вы настолько внимательно следите за успехами вашей подопечной, — ответил он и снова склонил голову.

— Как вижу, для этого у меня есть все основания, Бертольд. А вас я не задерживаю.

— Доброго дня, — лицо Вильямсона исказила гримаса пренебрежения, но уже через секунду оно выражало лишь холодное почтение. — Передавайте от меня глубокое почтение госпоже Кимберли. Надеюсь, мы будем иметь счастье лицезреть её на приветственном балу в этом году?

— Несомненно, — кивнул куратор с таким выражением лица, что я побоялась, он сейчас испепелит болтливого адепта.

Но нет. Бертольд кинул на меня выразительный взгляд, картинно поклонился и, фальшиво насвистывая популярную мелодию из студенческой песенки, пошёл прочь, заметно прихрамывая.

— Спасибо, — прошептала я, закусив губу и опустив глаза. И чувствовала, что краснею.

Хотелось объяснить, сказать, что Бертольд Вильямсон мне вовсе не друг, и что наша встреча с ним случайна. А ещё, при мысли, что куратор слышал наш разговор, мне отчего-то становилось стыдно и дурно.

— Он больше к вам не приблизится, пока вы сами с ним не заговорите, — медленно произнёс Мур, смотря в ту сторону, куда ушёл Вильямсон.